Ольга Володарская - Лунный демон
Лейтенант был хоть и мал ростом, но мускулист, силен, как бык. С ним боялись связываться не только солдаты, но и офицеры. Если он вступал в драку, то бился не на жизнь, а на смерть. Справиться с ним удавалось только вдвоем, втроем. Несколько человек он за время службы отправил на больничную койку, за что его не повышали в звании, а один раз чуть не отдали под трибунал. Пару раз Пузырев сам оказывался в больнице. Это те, кого он побил, мстили ему, нападая исподтишка, да еще и кучей.
Пузыреву было уже под сорок. Он имел семью, двоих детей. Ради них он старался не ввязываться в драки и вообще вести себя прилично, чтобы хотя бы до майора дослужиться. Если раньше он гнобил всех без исключения новобранцев, то теперь – только Сашку. Да и его он не бил, изредка давал пинка или затрещину, и то когда никто не видит, но унижал. Например, один раз, когда Саша не смог подтянуться на турнике больше четырех раз, заставил при всех раздеться. Не догола и даже не до трусов. Только снять гимнастерку.
Саша подчинился.
Он стоял по пояс голый на глазах у всей роты и сгорал от стыда. Пусть все присутствующие видели его совсем без одежды в душе – это ничего не меняло. В душе все равны. А тут…
Саша старался втянуть свой жирный живот, приосаниться, расправить плечи… Сделать хоть что-то, чтобы выглядеть не так отвратительно и жалко…
– Тебе не стыдно? – рычал Пузырев, ходя вокруг Сашки. – В восемнадцать лет выглядеть как пельмень? Не иметь мышц? Не уметь подтянуться жалких пятнадцать раз?
Саше было стыдно. Да Пузырев и сам это видел, поэтому продолжал мучить парня.
– Какой ты защитник Отечества? Ты – кусок сдобного теста! Солдат должен подтягиваться минимум двадцать пять раз, я снизил для тебя норму. И что? Ты все равно не справился…
Кто-то из строя… Кто-то, кто пожалел Сашу, выкрикнул:
– Легко говорить, а сами сможете?
Пузырев не стал тратить время на то, чтобы вычислить, кто посмел подать голос. Обнажившись по пояс, он запрыгнул на турник и без усилий подтянулся тридцать раз.
– Поняли, щенки? – гаркнул он, когда закончил. – А теперь все бегом, марш! Два километра по плацу. А ты, Швецов, три! И не натягивай на себя ничего. Беги так!
И Саша бежал. Не только видя, но и чувствуя, как колышутся складки жира.
Три километра он не смог пробежать. Даже два не осилил. Упал на асфальт плаца и изобразил обморок.
Пузырев подошел к Саше, нагнулся над ним и процедил:
– Симулянт. Встал и побежал… Немедленно!
Швецов поднялся, сделал несколько десятков шагов, но вновь остановился. Он реально больше не мог бежать.
Пузырев дал ему пинка. Саша только вздрогнул, но с места не тронулся.
Глаза ротного налились кровью.
– Марш в казарму мыть сортир! – рыкнул он. – Ужина лишаешься. Вместо него будешь учиться подтягиваться. Кроме этого, три наряда вне очереди. Пшел!
Это был не единичный случай. Пузырев постоянно находил поводы для наказания. И самым, пожалуй, страшным было лишение обеда или ужина. Саша и так не наедался. Армейское питание казалось ему очень скудным. Он постоянно хотел есть. Тех денег, что ему присылали из дома, хватало ненадолго; Саша тратил их за день. Шел в магазинчик при части, покупал тушенки, рыбных консервов, конфет, печенья. С этой снедью он отправлялся в лесок и за один раз все съедал. Он не мог принести продукты в часть – там нужно было бы делиться с ребятами, и тогда ему опять ничего бы не досталось. После этих «банкетов» Саша мучился несварением. А Пузырев, видя состояние солдата, только больше гонял его.
Однажды Саша объелся творога, и его всю ночь мучил понос. Утром он попросил разрешения у ротного сходить в санчасть. Но Пузырев решил, что солдат просто хочет отлынить от пробежки и подтягиваний, и погнал его на спортплощадку.
– Швецов, на турник! – скомандовал он.
– Товарищ старший лейтенант, я не могу, у меня болит желудок…
– С чего, Швецов? Ты вчера не ужинал. Или втихаря хомячишь? То-то я смотрю, жиров меньше не становится.
– Никак нет, не хомячу, – соврал Саша. Сослуживцы его и так недолюбливали, а если бы они узнали о его «банкетах», стали бы презирать.
– Тогда марш на турник! Сможешь подтянуться десять раз, отпущу в санчасть.
Саша подпрыгнул, зацепился пальцами за перекладину и начал…
– Раз! – считал Пузырев. – Два, три, четыре, пять… – Сделав половину нормы, Саша почувствовал усталость. А еще непреодолимое желание облегчиться. – Ну? – крикнул Пузырев. – Чего завис? Давай еще пять раз. Начали… Раз, два…
Но Саша больше не мог. Ни подтягиваться, ни терпеть…
– Ладно, давай еще разок, и хорош. Всего раз, Швецов!
Саша напрягся и…
В штанах стало горячо. Швецов чувствовал, как по ногам потекло теплое, жидкое, вонючее…
Дерьмо.
Вскоре вонь разнеслась по округе. Солдаты зажали носы. Пузырев матерно выругался.
Саша рухнул на землю. Сгорая от стыда, он, перемазанный землей и дерьмом, мокрый от пота и слез, понесся прочь от спортивной площадки.
На следующий день на стрельбах Саша прострелил себе ногу. Намеренно. Он был готов на все, только бы оказаться подальше от тех, кто стал свидетелем его позора. Саша надеялся, что после больницы его переведут в другую часть. Пусть в штрафбат, все равно.
Но вышло даже лучше: нога, зажив, плохо сгибалась, и Сашу комиссовали.
Вернувшись домой, парень сказал родителям:
– Я хочу похудеть. Пожалуйста, помогите мне.
– Как, сынок? – спросила мама.
– Не давайте мне жрать. Даже если буду просить, не давайте!
Они, конечно, согласились. Но их решимости надолго не хватило. Видя, как страдает их мальчик, поглощая капусту да пустой несоленый рис, старались подсунуть ему то пирожок, то конфетку. От одного пирожка ведь ничего не будет, как и от конфетки. Нельзя же себя совсем вкусненького лишать!
И Саша срывался. Где один пирожок, там и два. И уже нельзя остановиться…
Поняв, что так он никогда не похудеет, Саша пошел на крайние меры. У него недавно умерла бабушка, и ее квартира стояла пустая. Саша переехал жить туда. Сестру попросил навещать его два раза в неделю, приносить еду из минимального списка. А уходя, запирать его. Она сначала не соглашалась, ругала брата, говорила, что глупо сажать себя под домашний арест, в любом случае нужно дышать свежим воздухом, двигаться.
– Я буду проводить несколько часов на балконе, – сообщил сестре Саша. – Дышать воздухом и поднимать гири. Двигаться буду в комнате. Я купил кассету с аэробными упражнениями. Еще у меня есть твой старый обруч и отцовский эспандер.
– Но ты не можешь сидеть взаперти вечно! Тебе, в конце концов, на работу надо устраиваться.
– Мне нужен месяц! Если я продержусь, то дальше будет легче.
– Может, тебе лучше в институт питания обратиться? При нем есть клиника, куда кладут тучных людей, чтобы они худели грамотно. Там и врачебный присмотр, и компания. Будешь с другими толстяками общаться, глядишь, друзей себе заведешь.
– У нас на это нет денег.
Сестра вынуждена была это признать и согласиться на условия брата.
Месяц, который отвел себе Саша, тянулся мучительно долго. А вот еда в холодильнике таяла быстро. Трехдневный рацион уходил за день-полтора. И Саше приходилось остальное время пить одну лишь воду. Сил на занятия было мало, но он все же занимался. Делать все равно больше нечего было – телевизор не был подключен к антенне, из кассет – только аэробика, а читать Саша не любил.
По прошествии месяца парень покинул квартиру, чтобы проведать родителей. Мама, увидев его, ахнула:
– Сынок, что же ты с собой сделал-то? Одни кожа да кости остались! – И попыталась впихнуть в него тарелку наваристого борща. Но Саша отказался. Съел кусок мяса из супа и погрыз моркови. Потому что видел: до кожи и костей ему ох как далеко!
Вскоре он устроился на работу разнорабочим в спортивный комплекс. Таскал тренажеры, чистил бассейн, вкручивал лампочки, вешал рекламные щиты. Платили копейки, зато разрешали бесплатно пользоваться некоторыми услугами комплекса. А именно: залом, бассейном и сауной. О большем Саша и мечтать не мог! Каждый день, закончив работу, он отправлялся в тренажерку. Потом выгонял в парной молочную кислоту из мышц. Затем плавал. Посетители клуба и инструкторы смотрели на него с уважением, видели его упорство, понимали, как Саше тяжело. Он все еще оставался толстым. Не таким, как раньше, но все же. Брюхо мешало наклоняться. Жир на боках – поворачиваться. Толстые ляжки терлись одна о другую. Да еще нога… Она продолжала беспокоить. Но Саша занимался через боль… Через усталость… Через «не могу».
Через полгода он достаточно похудел, чтобы считать себя нормальным. Тренер, взявший над ним шефство, повесил в фойе комплекса Сашины фото «до» и «после», чтобы другие брали с него пример. Но Швецову уже было мало быть стройным, он решил накачаться. Во-первых, привык к усиленным тренировкам, во-вторых, каждому нужна какая-то цель. Кто-то учился, кто-то зарабатывал на машину или квартиру, кто-то женился, чтобы родить детей. Саша же решил стать известным культуристом. Это, по его прикидкам, могло у него получиться. Только это. Потому что учеба ему не давалась, деньги он не умел зарабатывать, жениться пока не собирался… Да и не на ком было! С девушками у него вообще не складывалось. Похудев, Саша начал с ними встречаться, но обычно все заканчивалось двумя-тремя свиданиями. Барышни хотели говорить не только о полезной пище и комплексах упражнений, а Швецов на другие темы беседу поддерживать не мог.
