Татьяна Полякова - Уходи красиво
– Но убийца ведь как-то прошел?
– В тот день камера слежения не работала, мастер появился в двенадцать, труп обнаружили в одиннадцать.
– Случайно обнаружили?
– Нет. Накануне Виктор здорово набрался в компании друга, Щетинина...
– Петьки? Значит, они дружат до сих пор? – с удовлетворением кивнула я и вдруг поняла, как нелепо прозвучали мои слова.
– Да, – кивнул Артем, задержав на мне взгляд. – Утром Виктор отсыпался. Надо было срочно подписать бумаги, и к нему отправилась Софья Ильинична, она работала в фирме всего несколько месяцев, но успела стать, по словам твоего брата, незаменимой помощницей. Она позвонила в дверь, ей никто не открыл. Тогда она позвонила на мобильный. Виктор не ответил. Софья спустилась вниз и поговорила с охранником. Он сказал, что Виктор у себя, по крайней мере, охранник не видел, чтобы он покидал подъезд. Софье это показалось странным, она решила вернуться в офис, но по дороге передумала и очень скоро вновь оказалась в доме твоего брата. Она в Викторе просто души не чаяла и оттого беспокоилась. Когда она приходила в первый раз, дверь точно была заперта; зная привычки шефа не хуже меня, она дверь подергала. Во второй раз дверь оказалась плотно прикрытой, но не запертой. Бедняга ее открыла и увидела труп. До сих пор не может прийти в себя... Мне ее искренне жаль. Одинокая женщина, все ее интересы сосредоточены на работе и на любимом шефе...
– Сколько она отсутствовала?
– По ее словам, минут тридцать, может, чуть больше.
– Значит, Виктор был убит между десятью и одиннадцатью часами утра?
– С точностью до минут время определить невозможно, но, следуя логике, да, в этом промежутке. Хотя Виктора могли застрелить раньше, а в тот момент, когда Софья пришла в первый раз, убийца все еще находился в квартире.
– С какой стати? Или в квартире что-то искали?
– Там был ужасный беспорядок, Щетинин не мог вспомнить, в каком виде находилась квартира, когда он уезжал ранним утром, но говорит, что погуляли отменно, в общем, не ясно, явился ли беспорядок следствием ночной попойки или обыска.
– Виктора застрелили? И никто в доме выстрела не услышал?
– Ничего удивительного, если пистолет был с глушителем. Стреляли в голову, лицо превратилось в кровавую кашу... извини, – досадливо добавил Артем, как видно, решив, что подобные подробности приведут к тому, что я рухну в обморок. Я и в самом деле была близка к этому, но по причине, о которой он даже не догадывался.
– Ты хочешь сказать, что опознать моего брата было невозможно? А экспертизу провели?
– Какую экспертизу? О чем ты? – нахмурился он, глядя с недоумением.
– Я не знаю, как все обычно происходит в таких случаях, вот и спросила, – поспешила я закрыть тему, чтобы наш разговор не принял опасное направление. Но кое-какие мысли мой вопрос у Артема вызвал, он хмуро смотрел куда-то поверх моей головы, а я решила, что самое время нам расстаться. – Уже поздно, – заметила я, взглянув на часы. – Извини, что надолго тебя задержала. Кстати, твоя жена – терпеливая женщина, несмотря на поздний час, ни разу не позвонила. – Мне не было дела до его жены, просто хотелось вывести его из опасной задумчивости.
– От тебя ничего не скроешь, – усмехнулся он. – На самом деле мы уже год не живем вместе.
– Выходит, у меня есть шанс?
– Скорее, у меня. Ты ведь богатая невеста.
– Ну, на сироту в рваных носках и ты не похож.
Он засмеялся, поднимаясь, а я спросила на всякий случай:
– Среди знакомых брата нет парня по имени Феликс?
Артем ответил не сразу, видно, к вопросу отнесся со всей серьезностью.
– Нет. Никогда не слышал. А в чем дело?
– Так. Пустяки... Кстати, ты любишь комиксы? – Мы уже были в прихожей, Артем сунул ноги в ботинки и снял куртку с вешалки.
– Комиксы? – переспросил с сомнением.
– Ага. Бэтмен, Человек-паук или Капитан Америка?
– Когда они вошли в моду, я уже подумывал о карьере адвоката.
– Одно другому не мешает.
– Если ты любишь комиксы, поговори о них со Щетининым, предел его интеллектуальных запросов – мультики и журналы, где много картинок.
– Петька всегда мне нравился, – решила я встать на защиту старого друга. – Может, у него и наблюдается стойкое отвращение к печатному слову, зато он веселый.
– Уверяю тебя, он не изменился, счастливо пребывая в подростковом возрасте. Какие планы на завтра? – спросил Артем, уже взявшись за ручку двери.
– Утром навещу могилу брата.
– В таком случае заеду за тобой часов в девять.
– Не стоит. Я поеду одна.
– Хорошо, – с заминкой ответил он. – Ворота номер четыре, двадцать первый ряд.
– Я найду.
– Хорошо, – повторил он. – В понедельник займемся делами. Я позвоню.
Он ушел, махнув мне рукой на прощание. Я заперла дверь и вернулась в кухню, стоя возле окна, наблюдала за тем, как Артем идет через двор, а потом садится в машину. Достала из кармана записку брата и еще раз прочитала: «Это не я». По словам Артема, выстрел превратил лицо брата в кровавую кашу... А что, если в словах «это не я» содержится совсем другой смысл, весьма далекий от моих первоначальных догадок?
– Ладно, братец, попробую разгадать твою загадку, – усмехнулась я, подошла к раковине и, чиркнув зажигалкой, сожгла записку, затем смыла пепел струей воды.
Если допустить фантастическую идею и с обезображенным лицом в квартире брата лежал кто-то другой, а вовсе не Витька, значит, он оказался в безвыходном положении и потому поспешил унести отсюда ноги, оставив фирму на мое попечение, точнее, на попечение друга, хотя формально она будет принадлежать мне. Памятуя страсть Витьки к наличным, в надежном месте у него наверняка была припрятана кругленькая сумма, а еще могли быть счета, о которых его адвокату ничего не известно.
Убрав посуду, я вернулась в комнату, достала свой ноутбук, решив проверить почту. Всего одно письмо. Капитан Америка и на этот раз был предельно лаконичен. «С приездом!»
– Да пошел ты, – буркнула я и выключила компьютер.
Ночь выдалась бессонной, что не удивило. Задремав под утро, я вздрогнула от неясного шороха и открыла глаза, напряженно прислушиваясь. Мне показалось, что кто-то осторожно прошел по коридору. «Глюки», – подумала я, хоть и почувствовала легкий трепет. Покойники бродят по ночам только в дурацких фильмах, а вообразить, что Витька, живой и здоровый, ходит по родительской квартире ночью, днем укрываясь в бельевом шкафу, я даже с перепугу не могла. Перевернулась на другой бок, натянула одеяло до самой макушки и, как ни странно, быстро уснула.
В восемь я была уже на ногах. Выпила кофе и через полчаса готова была покинуть квартиру. Подумала вызвать такси, но рассудила, что и так доберусь. Все-таки вчерашние разговоры не прошли даром: выходя из подъезда, я оглядывалась с большим старанием и именно по этой причине обратила внимание на мужчину, стоявшего без видимой цели в глубине двора. Его внешность заставила присмотреться к нему повнимательнее, что я и сделала. Шарила в карманах, вроде бы что-то пытаясь в них отыскать, и незаметно наблюдала за мужчиной. Без сомнения, он тоже за мной наблюдал. Высокий, широкоплечий, в черных джинсах и ветровке, очки от солнца закрывали верхнюю часть лица, подбородок он прятал в ворот свитера. В целом вид имел малоприятный и даже зловещий, хотя скорее только для меня. Две женщины, проходя мимо совсем рядом, на него никакого внимания не обратили. Должно быть, моя возня его насторожила, он повернулся ко мне спиной и вскоре скрылся за углом дома. Приди мне охота туда заглянуть, я бы наверняка его там обнаружила.
Появление парня бандитского вида не удивило, но настроения не прибавило, утешалась я тем, что его нежелание привлекать к себе внимание связано, должно быть, с намерением за мной приглядывать, и затевать сию минуту военные действия он не собирался. Я быстрым шагом проследовала к автобусной остановке. Дважды оглянулась, но мужчину больше не видела. Доехала до рынка, сделала пересадку и через сорок минут выходила возле кладбища.
У центрального входа старушки торговали цветами, составляя конкуренцию магазинчику с чудным названием «сопутствующие товары», в витрине которого тоже были выставлены цветы. Я купила красные гвоздики – в детстве, когда мы с братом приезжали на кладбище, он отдавал предпочтение этим цветам. Петляя по дорожкам, вышла к могиле родителей. Обе содержались в образцовом порядке. Оставив цветы на мраморной плите, я немного постояла, глядя себе под ноги, и побрела по той же тропинке к аллее.
Вдоль всего кладбища шла асфальтовая дорога, на которой вполне могли разъехаться две легковушки. И шесть лет назад кладбище казалось огромным, а теперь и вовсе бесконечным, навевая мысли о тщете всего сущего. Я шла уже минут двадцать, высматривая въезд с цифрой «4». Наконец он появился: два столба с перекладиной выглядели архитектурным излишеством, потому что никакого забора здесь не было. Слева часовня, от нее начиналась еще одна аллея с молодыми березками. Ветви только-только подернулись зеленой дымкой и оттого выглядели по-особенному трогательно. Я подумала, что погода не по-апрельски теплая для этих широт. Не худо бы спросить, где недавние захоронения, но спросить было не у кого, и я продолжила путь наудачу. Вот тогда и заметила женщину. Она стояла метрах в двадцати от аллеи, положив руку на ангела из белого мрамора и низко опустив голову. Ангел был грустен и тих, а лицо женщины страдальчески кривилось. Во всей ее позе, поникшей голове, в подрагивающих губах было столько горя, что я не рискнула обратиться к ней. Потопталась немного, надеясь привлечь ее внимание, да так и побрела дальше.
