Евгения Горская - Под защитой высших сил
Сегодняшнее воскресенье отличалось от прошлых только тем, что Ракитин не знал, чем себя занять. То есть в прачечную он наведался и за продуктами тоже, а вот дальше привычное течение дня было нарушено: не хотелось ему ни с книжкой валяться, ни фильмы смотреть. Ему хотелось позвонить Насте, но он не догадался спросить ее телефона.
Вчерашний разговор с симпатичным участковым Воробьевым Ракитина почти успокоил, то есть разгуливающий на свободе грабитель или кто-там-еще – это очень опасно и страшно, но лучше, чем человек, охотившийся за ней лично.
Вчерашние снимки, сделанные из окна подъезда, Ракитин начал разглядывать просто потому, что во всем любил порядок и не любил незаконченных дел. Через полчаса он выключил компьютер, торопливо оделся и пешком направился к Настиному дому, благо идти было недалеко, всего минут сорок.
В уже знакомом дворе было пусто, окна ее не светились. Ракитин потоптался под холодным ветром, зашел в подъезд вслед за какой-то не вполне трезвой парочкой, поднялся на второй этаж и стал терпеливо ждать, уговаривая себя, что она обязательно приедет, хотя бы для того, чтобы переодеться перед работой.
За городом было хорошо, темный лес навевал спокойствие, и даже вчерашнее происшествие, хоть и вызывало противный холод в груди, перестало казаться таким жутким, как вчера.
Настя с удовольствием поехала бы домой на электричке, но дядя настоял, вызвал ей такси и заранее расплатился с водителем.
Надо было ехать домой, там осталась куча дел, стирка например, но Настя поехала к бабушке. Любопытство пересилило.
– Бабуль, – с порога заявила она, – дядя Лева был женат?
– Что с тобой, Настюша? – улыбнулась бабушка. – Ты разве не знаешь?
– Я не тетю Лилю имею в виду, – целуя ее, засмеялась Настя. – Раньше, до тети Лили, он был женат?
– Был, – не сразу ответила бабушка. – Ужинать будешь? Я как раз сегодня котлет наделала, давай пожарю?
– Нет. Ужинать не хочу. А кто была его жена?
– Пойдем, – бабушка отправилась на кухню и загремела чайником.
Усевшись за стол, Настя привычно поразилась безукоризненной чистоте бабушкиной квартиры. Она всегда выглядела так, будто бабушка ежеминутно ждала гостей. У самой Насти так не получалось, всегда оставалась то кастрюля на плите, то немытая чашка в раковине, то еще что-нибудь не на месте.
– Почему тебя это вдруг заинтересовало?
– Я всегда считала, что знаю о вас все, и вдруг оказывается, что у дядь Левы была жена, о которой никто никогда даже не упоминал. Что за тайна?
– Никакой особой тайны нет, – неохотно возразила бабушка, накрывая стол к чаю. – Но и хорошего мало. Жалко, я не знала, что ты придешь, пирог бы испекла.
– Бабушка! Рассказывай!
– Этот брак был обречен с самого начала. – Бабушка налила в чашки крепкий, как любила Настя, чай и наконец села за стол. – Лев и Аля были очень разные.
– Аля – это?..
– Альбина. Они были очень разные. У нас семья была интеллигентная, хоть и нескромно так говорить. И дело даже не в том, что в трех, с тобой уже в четырех, поколениях у всех было высшее образование. Не только в этом. Тогда жизнь была такая, что тебе представить трудно. В магазинах пусто, ну разве что были хлеб да молоко. Одежду, книги, билеты в театр, – бабушка обвела глазами кухню, – посуду, светильники, абсолютно все, даже еду повкуснее покупали по знакомству. Тогда говорили «достать по блату». Так вот Аля была из тех, кто оценивал людей по степени приближенности к этому «блату». Если у человека есть кожаная куртка, значит, он стоит неизмеримо выше того, у кого такой куртки нет. Какой-нибудь заведующий продовольственным складом в ее представлении был намного уважаемее космонавта. Потому что завскладом продавал потихоньку нужным людям вверенный ему товар и взамен имел все, чего желала его душа. От нужных людей имел, разумеется.
– Ну, это ты преувеличиваешь.
– Преувеличиваю? Нет, я не преувеличиваю, именно так все и было.
– Нет, преувеличиваешь в другом. Не мог Лева на такой дуре жениться.
– Знаешь, – задумалась бабушка, – я никогда не считала ее дурой. Просто она была другая, не такая, как мы. А насчет космонавтов именно это она мне когда-то и сказала. Мы смотрели по телевизору встречу с космонавтами, которые только что вернулись на Землю. И я сказала, какие, должно быть, счастливые у них жены. Я имела в виду, что женщины встретили своих мужей, за которых страшно волновались, и теперь, конечно же, безмерно счастливы. А Аля поняла по-своему и фыркнула. Космона-авты? Да любой завскладом достанет больше, чем ваши космонавты.
– Кошмар какой!
– Конечно, кошмар. Ну могло что-нибудь путное получиться из этого брака?
– Кто его знает, – философски заметила Настя, – а куда она потом делась, Аля эта?
– Погибла, – неохотно призналась бабушка. – Выбросилась из окна.
– Господи, ужас какой! А… почему?
– Они с Левой перед ее смертью расстались. Она собиралась от него уйти к другому. Лева должен был ехать в командировку, и как раз накануне она ему и объявила, что встретила большую и пламенную любовь и Лев ей больше не нужен. Он тогда ночевать приехал ко мне и утром от меня же поехал на вокзал. Больше они не виделись.
– Лева сильно переживал?
– Смерть? Или измену?
– И то и другое.
– И то и другое переживал очень. Он Алины способности оценивал трезво и иначе как «моя дурочка» о ней не говорил, но любил ее сильно. И предательства от нее не ждал. Той ночью перед командировкой он был убит, конечно, но настроен решительно. Сказал, что к его возвращению супруга должна квартиру освободить, и больше он ее знать не желает, но я думаю, через какое-то время он бы ее простил.
– Если бы ей нужно было его прощение…
– Оно было ей нужно, – кивнула бабушка. – Месяца не прошло, как Аля явилась ко мне вся в слезах, просила, чтобы я написала Леве, как она раскаивается, что ему необходимо ее простить.
– Большая новая любовь не состоялась?
– Думаю, именно так. Хотя Аля утверждала, что беременна от Льва и хочет растить ребенка в нормальной полной семье. Зная Алю, я в это не верю. Я думаю, что любовнику она в качестве жены оказалась не нужна, ни с ребенком, ни без ребенка, а деваться ей было некуда, кроме как назад к мужу.
– А почему она к тебе пришла, она что, сама не могла ему написать?
– Она писала, только он ее писем не читал. Во всяком случае, ничего ей не ответил.
– Ты написала?
– Да. И почти сразу получила ответ, что его жена может отправляться, куда ей угодно, и никакой совместной жизни у них не будет. Через несколько дней она погибла. Вот и вся история.
– Ребенок у нее действительно должен был родиться?
– Да.
– От Левы?
– Кто же его знает, – вздохнула бабушка. – Я думаю, Аля и сама-то не знала. Генетических экспертиз тогда не существовало. Так что, чей ребенок, неизвестно.
– Бабуль, а у тебя фотографии этой Али есть?
– Нет. Перед командировкой Лева все уничтожил. Он с этого и начал. Пришел, поставил чемодан, кинулся к альбомам с фотографиями и начал рвать все, что с Алей. Я тогда фотографировать очень любила, все семейные торжества фиксировала, альбомы составляла. У меня снимков Левы и Али было больше, чем у них самих. Когда Лев стал их рвать, я без слов поняла, что у них произошло. Впрочем, тут любой дурак бы понял.
– А какого пола был ребенок, известно? – зачем-то спросила Настя.
– Мальчик, – неохотно призналась бабушка. – Знаешь, мне иногда кажется, что Лев на Лиле женился только потому, что Игорек напоминал ему о собственном неродившемся сыне.
– Так он все-таки считал, что ребенок у этой Али был его?
– Ничего он не считал. Ну их, Настюша, прошлые дела, давай о чем-нибудь другом поговорим. Тебе еще чаю налить?
– Налей.
Ей хотелось еще поспрашивать, но она не стала, видела, что бабушке почему-то неприятно рассказывать о бывшей жене брата.
От бабушки Настя вышла, когда начало смеркаться, а дверь собственного подъезда открыла, когда уже совсем стемнело. Сегодня свет горел на всех этажах, она заставляла себя не бояться, и это почти получилось. Почти, потому что подняться по лестнице все-таки было страшно, и Настя поехала на лифте. Испугаться, увидев сидевшего на ступенях лестницы мужчину, она не успела. Она узнала его сразу, хоть и совсем не ожидала увидеть.
Ракитин смотрел на нее молча и не делал попыток подняться со ступеньки.
– Денис Геннадьевич, – вздохнула Настя, – не надо.
– Почему? – помолчав, спросил он. – Потому что у вас гражданский муж?
Вот как раз «гражданского мужа» у нее больше нет. Она никогда не сможет простить Бориса, это Настя знала точно. А ведь могла прожить с ним всю жизнь и не знать, что он не кинется ей на помощь, когда ее чуть не задушили.
– Так почему?
Почему? Потому что у него есть женщина, которая радостно ему машет, и она, Настя, не хочет больше непрерывно думать о ней и ломать голову, жена она ему или нет. И почти ненавидеть ее, хотя она не сделала ей ничего плохого.
