Андрей Константинов - Гоблины. Пиррова победа
— Так точно, Леонид Степанович, — натужно улыбаясь, подтвердил Пиотровский.
— А разве прежняя формулировка «стабильность — признак мастерства» уже отменена? — хмуро испортил всю малину Жмых.
Теперь московский гость посмотрел на него с интересом:
— А вы, Пал Андреич, я смотрю, колючий… Владислав Юрьевич, по плану проверка у нас завершается послезавтра. Если найдется свободное окошко, запишите, пожалуйста, что я хотел бы лично ознакомиться с хозяйством полковника Жмыха…
«Хозяйство у тебя в штанах», — тоскливо подумал начальник «гоблинов», немало огорошенный подобным поворотом событий.
— …Тем более что наш министр на последнем селекторном совещании как раз включил направление защиты свидетелей в разряд приоритетных.
— Да-да, непременно. Я, признаться, и сам хотел вам предложить, — часто-часто закивал начальник ГУВД. — При всей скудности выделенного на этот год бюджета, средств на подразделение полковника Жмыха мы не жалеем. Понимая всю важность и ответственность. Не правда ли, Павел Андреевич?
— Точно так. Премного вам, — снова не в кассу шлепнул Жмых.
— Всего доброго, товарищ полковник. Пойдемте, Владислав Юрьевич, у нас с вами сегодня еще масса дел.
Начальник ГУВД подорвался следом за московским гостем, тем не менее успев тайком одарить начальника «гоблинов» таким взглядом, от которого у младшего начальствующего состава незамедлительно начался бы приступ энуреза. Но не таков был Павел Андреевич, проходящий по категории людей, которые «везде-то уже побывали, и послать-то их уже некуда». Разве что на пенсию, но она и так была не за горами. И даже не за долами.
— Вот только московских проверяющих нам для полного счастья и не хватало, — в сердцах пробормотал Жмых и, досадливо сплюнув на красную ковровую дорожку, поплелся в «место для курения» и «облегчения»…
* * *
Вучетич опоздал на пятнадцать минут. За это время Андрей успел выучить весь репертуар Александринского театра на сентябрь месяц и сделать четыре служебных звонка. Последний адресовался Геше Певзнеру: в общих чертах обрисовав проблему, особо напирая при этом на личное распоряжение Пиотровского («Ты бы, Андрюх, какую новую легенду придумал, что ли? — не поверил Геша. — А то в последнее время, что ни запрос от вас, то всё якобы под патронажем Самого!»), Мешок добился «не терпящей отлагательств» аудиенции. В итоге всё равно сговорились только на завтра, так как сегодня Певзнер был «капитально завален халтурой», а халтура, по его собственным словам, «она, не в пример Пиотровскому, святое».
Виталя показался со стороны Катькиного садика и, заприметив Андрея, перешел на легкую рысь. По мере приближения его активно перемалывающие жвачку челюсти дежурно перестраивались в подобие виноватой улыбки.
— Извини, Андрюха, малость со временем не рассчитал.
— А ну-ка дыхни! — приказал Мешок, обратив внимание, что подчиненный старается дышать немного в сторону.
— Обижаешь, командир!
— Ой ли?
— Ладно, сдаюсь! — признался Вучетич. — Тебе бы, Андрюх, на фабрике парфюма работать, дегустатором.
— Что, вчерашнего не хватило?
— В том-то и дело, что вчера с перебором получилось. С утра голова трещит как поленья в камине. Вот и пришлось того, чуть-чуть, для поправки здоровья.
— Ты ж мне с утра жалился, что вы с Гришкой всё до копеечки пропили?
— А это я общакового винца пригубил. Которое Холин из Крыма привез. Снял, так сказать, пробу.
— Понятно. Ну я сегодня Холину устрою дегустацию!
Виталий жалостливо сложил ладони домиком:
— Андрей, вот честное слово! Не вели казнить! Не виноватые мы!
— Ладно, пошли уже, невинное дите с винным перегаром.
Они обогнули здание театра и вышли на улицу Зодчего Росси. Вучетич, будучи жителем культурной столицы, культурно выплюнул отработанную жвачку в попавшуюся по дороге урну (правда, промахнулся), после чего поинтересовался:
— Ты хоть объясни: что за тема-то?
— Некогда. С ходу втыкаться будешь.
Когда до подъезда редакции «Явки с повинной» оставалось метров двадцать, Виталий заморгал удивленно и замедлил шаг:
— Андрюх, погоди! Так мы с тобой сейчас что? В газету направляемся?
— Ну да.
— Бля-я! Слушай, а давай ты туда один сходишь?
— Что за дела? Почему?
Вучетич замялся.
— Понимаешь, у меня… как ее, собаку, зовут-то?… А, вот! У меня и-ди-о-син-кразия на эту газету в целом и на Обнорского, в частности.
— Эка ты задвинул! С чего вдруг?
— Да меня в свое время именно из-за этих инвестигейтеров хреновых, во главе с Обнорским, каким-то чудом из УОТМ не поперли! Под зад коленом и без выходного пособия! Историю с похищенными детьми помнишь?
— Да, что-то такое про ваши героические действия Золотов мне в свое время рассказывал, — секундно задумавшись, припомнил Мешок. — Однако расслабься! Мы сейчас не к Обнорскому, а всего лишь к его журналистке направляемся. К симпатичной, к слову, журналистке.
— А журналистку, часом, не Маша Цыганкова зовут? — напрягся Вучетич и, кажется, даже немного побледнел.
— Она самая. Э-э, ты чего, дружище!
— Караул! Тогда не просто «бля», а «бля в квадрате»…
…Цыганковой и ее подруге — репортерше Танечке Ивановой достало ума устроить так, чтобы в этот час в ньюс-руме службы расследований не оказалось никого из посторонних. В общих чертах вникнув в суть дела, «гоблины» поделили обязанности: Андрей принялся колдовать над посылкой с муляжом взрывного устройства, а Вучетич, холодно и бесцеремонно согнав Машу с рабочего места, уселся за ее ноутбук и стал изучать пришедшую по электронной почте фотографию головорезов с автоматами. Все это время девушки взволнованно ходили по комнате и с тревогой следили за манипуляциями «ментов».
— …Ну, что скажешь, Виталя? Есть шансы отыскать шалунов?
— Шансы есть всегда, — задумчиво отозвался Вучетич, закрывая программу фотошопа. — Но для более четкого понимания наших перспектив неплохо бы пообщаться с местным сисадмином.
— А без лишних ушей никак нельзя обойтись? Не хотелось бы расширять круг посвященных. Вы ведь, — обратился Андрей к подругам, — про письмо никому в редакции не говорили?
— Нет, — покачала головой Иванова.
— Про ящик, про посылку эту дурацкую, конечно, все знают, — уточнила Маша. — А про письмо — никто. Оно ведь только вчера утром пришло.
Вучетич на несколько секунд прикрыл рукой уставшие глаза:
— Андрей, я, конечно, могу попытаться установить IP-адрес, с которого было отправлено послание. Вот только следы моих манипуляций всё равно отразятся на редакционном серваке, и у грамотного сисадмина, рано или поздно, появятся вопросы к хозяину компа. В данном случае к Маше. Так, может, не стоит… городить огород в зоне рискованного земледелия?
— Будем считать, что ты меня почти убедил. Маша, этот ваш сисадмин сейчас на месте?
— Пашка-Репка? Должен быть. По крайней мере минут десять назад я видела его в редакции.
— Хорошо, Виталя, поговори с ним. Только попробуй придумать некий более нейтральный, нежели эта фотка, предлог.
— Не учите меня жить! — проворчал Вучетич, выбираясь из-за стола.
— Пойдемте, Виталий Алексеевич, я вас провожу, — предложила Цыганкова.
— Прошу прощения, но с вами, Мария, я предпочитаю прогулок совместных более не иметь.
— Ой-ой, какие мы неженки, — обидевшись, фыркнула та. — Всего-то два разочка и прогулялись.
— Во-во, — подтвердил Виталий. — И оба раза под скрытую видеозапись «наружки».
— А почему вы так уверены, что это я за собой хвост привела? Может, они изначально за вами следили?
Вучетич буквально окаменел от столь неприкрытого хамства.
— К вашему сведению, сударыня, «наружку» в тот раз выставили за вашим ненаглядным шефом Обнорским! А после ваших с ним, типа конспиративных, посиделок в «Филотетте» выставились за вами, Мария, как за связью.
— С чего вы решили?
— Я не решил — я знаю! Поскольку самолично читал после обобщенную справку наружного наблюдения, где черным по белому было сказано…
Здесь Виталий осекся, запоздало сообразив, что в запале начинает выбалтывать не предназначенные для чужих ушей секреты. Он взял себя в руки и, демонстративно отвернувшись, галантно обратился к красотке Ивановой:
— Танечка, вы меня не проводите?
— С удовольствием, — не без доли кокетства согласилась та, и они вдвоем направились к выходу.
— Таня, будьте любезны, на обратном пути пригласите сюда охранника с вахты, — попросил вдогонку Мешок. — Если я не ошибаюсь, это именно он в день рождения Марии принял посылку от курьера?
— Конечно-конечно, Андрей Иванович. Мне это сделать тоже… э-э… под правильным предлогом?
— Таня, вы просто прирожденный сыщик! — похвалил Андрей, и репортерша расцвела как маков цвет.
