Ларс Кеплер - Песочный человек
Японская журналистка по имени Мицуо сидела на лавке рядом с Вероникой. Тела у обеих покраснели и блестели. Пот стекал между грудей, по животу и на волосы лобка.
Мицуо серьезно смотрела на Рейдара. Она явилась из Токио, чтобы взять у него интервью. Рейдар приветливо ответил, что не дает интервью, но что от всей души просит ее присоединиться к вечернему мероприятию. Вероятно, она надеялась выудить у него несколько слов о том, возможно ли создание манги по романам серии “Санктум”. У Рейдара она жила уже четыре дня.
Вероника вздохнула и ненадолго закрыла глаза.
Собираясь в баню с Вероникой и Рейдаром, Мицуо не сняла золотую цепочку, и Рейдар заметил, что цепочка обжигает ей кожу. Мари посидела минут пять, потом ушла в душ, а теперь и японка покинула баню.
Вероника наклонилась и оперлась локтями о колени, дыша полуоткрытым ртом. С сосков капал пот.
Рейдар чувствовал к ней что-то вроде хрупкой нежности. Но он не знал, как объяснить ту пустыню, которую он носил в себе. Все, что он делал, во что бросался, – просто случайные, на ощупь поиски того, что поможет ему пережить следующую минуту.
– Мари ужасно красивая, – сказала Вероника.
– Да.
– Большая грудь.
– Прекрати, – буркнул Рейдар.
Вероника посмотрела на него, и ее лицо посерьезнело.
– Почему я не могу просто развестись…
– Тогда между нами все кончено, – перебил Рейдар.
Глаза Вероники наполнились слезами, она хотела что-то сказать, но тут вернулась Мари и, фыркнув, уселась рядом с Рейдаром.
– Господи, как жарко, – выдохнула она. – Как вы тут сидите?
Вероника плеснула из ковшика на камни. Сильно зашипело, горячий пар клубами поднялся вверх и на несколько секунд окутал их. Потом стоячий воздух снова наполнился сухим жаром.
Рейдар качнулся вперед, оперся на колени. Волосы у него на голове так нагрелись, что руку почти обожгло, когда он запустил в них пальцы.
– Так нельзя, – выдохнул он наконец и сполз с лавки.
Обе женщины последовали за ним, прямо в мягкий снегопад. В ранних сумерках снег переливался светло-синим.
Тяжелые снежинки, кружась, опускались на землю, а трое голых людей возились в сугробах свежевыпавшего снега.
Давид, Вилле и Берселиус обедали с прочими членами правления стипендиального фонда “Санктум”, и застольные песни слышлись даже здесь, на заднем дворе усадьбы.
Рейдар обернулся, посмотрел на Веронику и Мари. От раскрасневшихся тел поднимался пар, их вуалью окутывал туман, вокруг которого падал снег. Рейдар хотел было что-то сказать, но тут Вероника нагнулась и швырнула в него снежок. Рейдар, смеясь, отступил, споткнулся, упал на спину и провалился в рыхлый снег.
Он лежал на спине, слушал, как женщины смеются.
Снег ощущался как освобождение. Тело еще горело после бани. Рейдар смотрел прямо в небо, снег завораживающе падал прямо из середины творения. Кружащееся вечно белое.
Воспоминание застало Рейдара врасплох. Как он снимает с детей комбинезоны. Вспомнил их холодные щеки, мокрые от пота волосы. Запах сушилки и мокрых ботинок.
Тоска по детям была так сильна, что ощущалась физически.
Рейдару захотелось остаться одному – лежать в снегу, лежать и потерять сознание. Умереть в объятиях воспоминаний о Фелисии и Микаэле. О том, как когда-то у него были сын и дочь.
Он с трудом поднялся и оглядел белые поля. Мари и Вероника со смехом повалились в снег, разведя руки и ноги – так, что в снегу остались отпечатки в форме двух ангелов.
– Сколько времени продолжается праздник? – прокричала ему Мари.
– И говорить о нем не хочу, – буркнул Рейдар.
Он подумал, что надо уйти, напиться как следует и влезть в петлю, но на пути у него стояла, широко расставив ноги, Мари.
– Ты никогда не хочешь разговаривать, я ничего не знаю, – усмехнулась она. – Я даже не знаю, есть ли у тебя дети…
– Да отстань ты от меня! – выкрикнул Рейдар, обходя ее. – Чего тебе вообще надо?
– Прости…
– Отвали, – жестко сказал он и скрылся в доме.
Обе женщины, дрожа от холода, побежали назад, в баню. С обеих текло, вокруг них сомкнулся жар, словно никогда и не исчезал.
– Что с ним? – спросила Мари.
– Он делает вид, что живет, но чувствует себя мертвым, – просто ответила Вероника.
Глава 36
Рейдар надел новые брюки с двойными лампасами и легкую рубашку. Мокрые волосы щекотали шею. В каждой руке у него было по бутылке “Шато Мутон-Ротшильд”.
Утром он поднимался наверх, чтобы снять веревку с балки, но когда подошел к двери, его переполнило какое-то болезненное томление. Он постоял, положив пальцы на дверную ручку, заставил себя повернуться, спустился и разбудил приятелей. Разлили водку с пряностями по конусообразным бокалам, ели вареные яйца с русской икрой.
Рейдар босиком вышел в коридор с черными портретами.
Снег, падавший за окном, создавал непрямой свет, за стеклом повисла бледная мгла.
В читальне, уставленной блестящей кожаной мебелью, он остановился и выглянул в огромное окно. Вид был сказочный – словно Матушка Метелица подула снегом на землю, на яблоневые деревья, на поля.
Вдруг в длинной аллее, ведущей от ворот к гравийной площадке перед домом, замигал свет. Осветившиеся ветки деревьев казались кружевными. Стало видно, что приближается машина. Габаритные огни делали пляшущий за ней снег красноватым.
Рейдар не мог вспомнить, приглашал ли он еще кого-нибудь.
Он решил было, что о новых гостях позаботится Вероника, и тут увидел, что это полицейская машина.
Рейдар подумал, поставил бутылки на комод, спустился, натянул стоявшие у двери зимние ботинки на войлочной подкладке и вышел на холодный воздух. Машина уже стояла на площадке перед домом.
– Рейдар Фрост? – спросила женщина в гражданском, выходя из машины.
– Да.
– Мы можем войти?
– Можно и здесь поговорить.
– Не хотите сесть в машину?
– Я так плохо выгляжу?
– Мы нашли вашего сына. – Женщина шагнула к нему.
– Понятно. – Рейдар пожал руку молчавшему до сих пор второму полицейскому.
Он вздохнул, почувствовал запах снега – воды, замерзшей в кристаллические звездочки высоко в небе. Потом собрался и с отсутствующим видом отпустил руку молчаливого полицейского.
– Так где он лежал? – спросил он странно спокойным голосом.
– Он шел по мосту…
– Что ты несешь, женщина?! – взревел Рейдар.
Женщина отступила. Она была высокой, на спине лежал густой “хвост”.
– Я пытаюсь сказать вам, что он жив.
– Где он? – спросил Рейдар, непонимающе глядя на нее.
– Лежит в Южной больнице, под наблюдением врачей.
– Это не мой сын, мой умер много…
– Абсолютно точно он.
Рейдар уставился на нее потемневшими глазами:
– Микаэль жив?
– Он вернулся.
– Мой сын?
– Я понимаю, это звучит странно, но…
– Я верил…
Когда женщина из полиции сказала, что совпадение ДНК – сто процентов, у Рейдара задрожал подбородок. Земля ушла из-под ног, прогнулась, и он схватился за воздух.
– О господи боже, – прошептал он. – Спасибо, господи…
Рейдар широко улыбнулся. С истерзанным видом он поднял глаза на падающий снег, чувствуя, как дрожат ноги. Полицейский хотел подхватить его, но Рейдар упал на одно колено и повалился на бок, успев только опереться на руку.
Ему помогли подняться. Рейдар вцепился в руку полицейского. Вероника босиком сбежала по ступенькам. Она накинула на себя зимнее пальто Рейдара.
– Вы уверены, что это он? – прошептал он, глядя в глаза женщине из полиции.
Та кивнула:
– Только что нам сообщили о стопроцентном совпадении. Это Микаэль Колер-Фрост, и он жив.
К Рейдару подошла Вероника, поддержала его, когда он следом за полицейскими направился к машине.
– Рейдар, что случилось? – испуганно спросила она.
Рейдар взглянул на нее. Лицо озадаченное, он как будто разом постарел.
– Мой мальчик… – только и смог он выговорить.
Глава 37
Светящиеся сквозь густой снегопад далекие корпуса Южной больницы напоминали надгробия.
Сидя в машине, Рейдар лунатическими движениями застегнул рубашку и заправил ее в брюки. Он слышал переговоры полицейских – пациент, опознанный как Микаэль Колер-Фрост, переведен из отделения интенсивной терапии в палату, – но события все еще происходили словно в параллельной реальности.
Если кто-то действительно умирает, а тело так и не находят, в Швеции его близкие через год могут ходатайствовать о том, чтобы объявить его умершим. Рейдар шесть лет ждал, когда найдут тела его детей, а потом подал ходатайство.
Центральное управление по налогам и регистрации граждан приняло его заявление. Решение о признании Микаэля и Фелисии Колер-Фрост умершими огласили, и через полгода оно вступило в силу.
И вот Рейдар следом за одетой в гражданское женщиной из полиции шел по длинному коридору. Он не помнил, в какое именно отделение они направляются, он просто шел за ней, не отрывая глаз от пластиковых ковриков на полу и пересекающихся следов, оставленных колесами каталок.
