Элизабет Джордж - Верь в мою ложь
— Ажар, вы её отец. У вас есть права на девочку. Она жила с вами с момента своего рождения. Все соседи это подтвердят. Когда полицейские их спросят, всё скажут, что вы её фактический отец. И в школе тоже это подтвердят. Все…
— Моего имени нет в свидетельстве о рождении, Барбара. И никогда не было. Анджелина не стала его туда вписывать. Это было ценой, которую я заплатил за то, что не развёлся с женой.
Барбара судорожно сглотнула. Выждала мгновение-другое. И продолжила:
— Хорошо. Мы с этим справимся. Это неважно. Есть ещё генетический тест. Половина генов Хадии — ваши, Ажар, и мы сможем это доказать.
— Как именно, если её здесь нет? Да и какой в этом смысл, если она уехала с родной матерью? Анджелина не станет повиноваться закону. Она не предстанет перед судом. Она не собирается выслушивать то, что ей предписывает закон, она не станет делить Хадию со мной. Она уже исчезла. Забрала мою дочь — и всё. И они не вернутся.
Ажар смотрел на Барбару, и в его взгляде светилась такая боль, что Барбара не могла этого выдержать. Она совершенно бессмысленно пробормотала:
— Нет-нет. Всё не так.
Но Ажар вскинул руки и ударил себя кулаками по лбу. Раз, другой… Барбара схватила его за запястья.
— Не надо! Мы найдём её. Клянусь, мы её найдём! Я сейчас кое-куда позвоню. Кое-каким людям. Есть разные способы. Существуют средства… Она не пропала без следа, вы должны мне верить. Вы верите? Поверьте и держитесь!
— Не за что мне держаться, — ответил Ажар. — И незачем.
Лондон, Чок-Фарм
Ну и кого тут винить, спрашивала себя Барбара, кого, чёрт побери, можно винить в таком случае? Но ей необходимо было кого-нибудь считать виноватым, потому что, если бы она не нашла того, на кого можно возложить вину, она бы начала винить саму себя. За то, что её одурачили, за то, что ей заморочили голову, за то, что была так глупа, что была…
Причина всему — Изабелла Ардери, решила наконец Барбара. Если бы эта чёртова суперинтендант не приказала, не настояла, не рекомендовала так настойчиво, если бы ей не пришло в голову, что Барбара должна изменить внешность, ничего этого не случилось бы, потому что в таком случае и прежде всего Барбара не сблизилась бы так с Анджелиной Упман, она бы сохраняла дистанцию, которая позволила бы ей понять… Но на самом деле всё это не имело значения, потому что Анджелина с самого начала намеревалась увезти свою дочь, разве не так? И именно это было причиной ссоры между ней и Ажаром, той ссоры, которую в тот день слышала Барбара. В этом состояла её угроза, и так он отреагировал на её угрозу. Ажар вышел из себя, что случилось бы с любым отцом, когда услышал заявление, что Анджелина может лишить его дочери. Но когда она объяснила причину ссоры Барбаре, та купилась на её ложь, проглотила всё до последней крошки.
Ей не хотелось оставлять Ажара одного, но деваться было некуда, потому что Барбара решила кое-куда позвонить. А она не хотела делать этого в присутствии Таймуллы, потому что не была уверена в результате, несмотря на то, что говорила ему.
— Я хочу, чтобы вы легли, Ажар, — сказала она. — Чтобы попытались отдохнуть. Я вернусь. Обещаю. А вы ждите меня здесь. Я уйду ненадолго, потому что мне нужно позвонить кое-куда, а потом у меня уже будет план. Но пока я звоню… Ажар, вы меня слушаете? Вы меня слышите?!
Ей хотелось, чтобы разговор о звонках немного его успокоил, но она знала, что успокаивает только саму себя. Так что ей оставалось лишь отвести Ажара в спальню, уложить, укрыть одеялом и пообещать, что она вернётся как можно скорее.
Барбара бегом бросилась в своё бунгало. Был только один человек, на помощь которого она могла рассчитывать, кто был способен ясно мыслить в подобной ситуации, и она набрала номер его мобильного телефона.
— Да? Барбара, это вы? — ответил Линли.
В трубке слышалась громкая музыка. Барбару охватило чувство признательности. Она сказала:
— Да, сэр, да. Мне необходимо…
— Я вас почти не слышу! Мне нужно…
Его голос был заглушён воплями толпы. Где он мог находиться, чёрт побери? На футбольном матче?
Как будто услышав её мысленный вопрос, Линли сказал:
— Я в выставочном центре «Эрл-Корт». — Толпа снова радостно взвыла, и Линли сказал кому-то: — Чарли, неужели она вывернулась из этих пут? Бог мой, вот это женщина! Как это получилось?
Кто-то ему ответил, и Линли рассмеялся. Барбара сообразила, что она не слышала его смеха с прошлого февраля, и тогда казалось, что он навсегда разучился смеяться. Линли снова заговорил в трубку:
— Здесь показательные выступления на роликовых коньках, соревнования и всякая ерунда, Барбара, — и она едва разбирала его слова сквозь общий шум, хотя кое-что и уловила: — …Женщина из Корнуолла…
Барбара подумала, не на свидании ли инспектор? С какой-то женщиной из Корнуолла? Что это за женщина из Корнуолла? И что за соревнования? И кто такой Чарли? Может, это на самом деле какая-нибудь Шарлотта? Не мог же Линли быть там с Чарли Дентоном, так? Какого чёрта он отправился бы куда-то с Чарли Дентоном?
— Сэр, сэр… — повторила она, но это было безнадёжно. Раздался новый взрыв рёва толпы, и Линли сказал кому-то:
— И в чём тут суть? — А потом обратился к ней: — Барбара, могу я вам перезвонить попозже? Я тут ничего не слышу.
Она ответила: «Да» — и подумала, не отправить ли ему сообщение. Но Линли достался редкий момент радости и удовольствия, и разве могла она, чёрт побери, отвлекать его, когда, по правде говоря — что Барбара отлично знала, несмотря на все сказанные Ажару слова, — он совершенно ничего не мог бы сделать? Официально никто и ничем не мог помочь. И что бы ни случилось потом, всё должно происходить абсолютно неофициально.
Барбара прервала вызов и уставилась на телефон. Она думала о Хадии. Прошло всего два года с тех пор, как Барбара познакомилась с этой девочкой, но ей казалось, что она знала малышку в течение всей её недолгой жизни: маленькая танцующая девчушка с разлетающимися в стороны косичками. Тут вдруг Барбаре пришло в голову, что в последнее время причёска Хадии изменилась, и она подумала о том, как девочка будет причёсываться в будущем…
«Как ещё Анджелина изменит твою внешность? — гадала Барбара. — Как она объяснит тебе эту маскировку? Более того, что она скажет тебе, когда ты наконец поймёшь, что в конце вашего путешествия вас не ждут никакие сводные братья и сёстры? И куда приведёт тебя это путешествие? В чьи объятия ринулась твоя мать?..»
Ведь на самом деле вся суть была именно в этом, и что можно было тут сделать, как остановить Анджелину Упман, которая была просто матерью, явившейся за своим ребёнком, матерью, которая вернулась из Канады или где там она была, и с кем… а теперь уехала… к кому? Безусловно, это был тот самый человек, с которым она сбежала, некий человек, которого она соблазнила точно так же, как Ажара, заставила ждать и верить… И где же она теперь?
Нужно было возвращаться к Таймулле, но Барбара начала расхаживать по своей гостиной, размышляя. Каждое такси в Лондоне, а их тысячи. Каждый автобус, а потом записи камер видеонаблюдения со станции метро «Чок-Фарм». Потом — железнодорожные вокзалы. «Евростар». Потом аэропорты. Хитроу, Лутон, Станстед, Гэтвик. Каждый отель. Каждый пансионат. Каждая квартира и каждый притон от центра Лондона до окраин, и даже дальше. Европа. Франция, Испания, Италия, Португалия… Сколько времени понадобится на то, чтобы отыскать прекрасную светловолосую женщину и её маленькую смуглую дочь, девочку, которой вскоре захочется увидеть отца и которая наверняка сумеет — боже, она ведь сумеет, не так ли? — добраться до телефона, позвонить отцу и сказать: «Папуля, папуля, мамочка не знает, что я тебе звоню, но мне так хочется домой…»
Так что же, ждать её звонка? Или начинать поиски? Или просто молиться? Или убедить себя с помощью любой лжи, что ничего плохого не случится, потому что, в конце концов, её увезла мать, которая любит своего ребёнка и которая прежде всего знает, что Хадия крепко связана со своим отцом, потому что он готов ради неё на всё, потому что она для него — всё и в итоге он без неё просто ничто?
Как Барбаре хотелось, чтобы Линли был здесь! Он бы знал, что делать. Он бы выслушал всю эту страдальческую историю и нашёл бы те слова, что дали бы Ажару надежду, слова, которых не в силах была найти сама Барбара, потому что она этого не умела. Но всё равно она должна была что-то сделать, что-то сказать, что-то найти, потому что иначе каким бы она была другом человеку, корчившемуся в агонии? И если она не в состоянии найти слов или разработать план, друг ли она вообще?
Было уже почти десять, когда Барбара наконец отправилась в свою маленькую ванную комнату. Линли до сих пор не позвонил, но Барбара знала, что он это сделает. Он её не предаст, потому что инспектор Линли никогда никого не предавал. Он не из таких. Так что он позвонит, как только сможет, в это Барбара верила, она цеплялась за эту веру, потому что ей было просто необходимо во что-то верить, а больше ей ничего не оставалось, потому что она не могла верить в себя.
