Б. Седов - Отшельник
- Ну-ну! - засмеялся Тимур, - по-моему, из всех присутствующих самая темная лошадка - это ты сам. Темнила еще тот. Я с тобой уже второй месяц, можно сказать, душа в душу, а о тебе ничего не знаю.
- И не узнаешь, - отрезал я, - в Библии сказано: многие познания умножают скорбь. А я не хочу тебя огорчать, так что угомонись.
- Нечестно, командор! - с притворной обидой вскричал Тимур.
- Цыц мне тут! Ну, так что, Афанасий?
- Ничего, Майкл, - ответил он, - потом расскажу. Сейчас я чаем занят, видишь?
- Вижу, - я усмехнулся, - такое, понимаешь, важное дело, что и рта не раскрыть.
Ну, не хочет человек рассказывать, зачем его пытать?
* * *
Наконец впереди показался родной бревенчатый забор.
- Что-то твои собачки плохо службу несут, - я повернулся к Афанасию и увидел, что на его лице появилось выражение сильной озабоченности.
Афанасий скинул с плеча карабин и передернул затвор. Видя это, я тоже достал «беретту», да и остальные, подобравшись, взялись за оружие.
Подойдя к ограде, мы увидели, что ворота распахнуты настежь. Осторожно подобравшись поближе, я заглянул во двор. Кусай и Жучка валялись на земле и не шевелились. Их шерсть была залита уже засохшей кровью.
Дверь в дом была открыта и, следя за окнами, мы подобрались поближе. Потом, по моей команде, мы ворвались в дом, крича: всем стоять, лежать, не дышать! - но увидели только мертвого Василия, который, лежа на полу вниз лицом, все еще сжимал в руках карабин. Видать, незваные гости оказались проворнее, чем профессиональный охотник и следопыт. А скорее всего, их было попросту больше. Причем, судя по всему, их было намного больше. На полу было множество следов, оставленных грязной обувью. Похоже, в наших местах прошел дождичек, и визитеры не потрудились вытереть ноги. Следы вели на второй этаж, и я, грустно вздохнув, пошел наверх.
Дверцы всех шкафов были распахнуты, ноутбука на столе не наблюдалось, исчезли также принтер, бинокль, - короче говоря, все, на что обычно зарятся домушники. Ящики письменного стола были выдвинуты - и, естественно, пропали деньги. Тут я выругался и, отбросив ногой разбросанные по полу шмотки, уселся на диван. Выругался я не потому, что у меня украли девяносто тысяч долларов, а потому что никогда не мог понять тех уродов, которые, взяв хороший куш, умещающийся в кармане, не сваливают с деньгами, а от жадности начинают хапать все подряд - компьютеры, принтеры, например…
Идиоты!
Хорошо еще, моя информация в компьютере защищена: если кто-нибудь посторонний попытается его включить, на жестком диске уничтожится все, что там есть, и он станет чистым, как мозг новорожденного барана. А самые важные вещи были скопированы на лазерный диск и хранились в другом месте. Так что я не особенно и пострадал. Вот только натоптали…
Я встал с дивана и пошел вниз.
Афанасий с Макаром вынесли убитого Василия во двор и, положив его на землю, обмывали ему лицо. Я не стал подходить к ним и присоединился к Семену и Тимуру, которые сидели за столом и курили.
Макар принес из сарая большой кусок брезента, и наши православные шаманы стали тщательно упаковывать покойника, перевязывая его шпагатом наподобие колбасы. Через десять минут на земле лежал аккуратный сверток, и, взвалив его на плечи, Афанасий и Макар удалились в тайгу.
Глядя им вслед, Тимур сказал:
- Вот так. Сейчас они зароют его где-нибудь на горочке, подальше отсюда, а потом устроят в своем сарае специальный шаманский молебен за упокой души раба Божия Василия…
Я встал и, подняв с земли опрокинутый самовар, поставил его на место.
- Тимур, сгоняй за шишками, - сказал я, - с дороги чайку - самое то.
- Сейчас самое то - горькой водки врезать после таких дел, - ответил Тимур, но все же встал и отправился в сарай за шишками.
- Прихвати лопату, - сказал ему вслед Семен, - собачек надо закопать.
Тимур, не оглядываясь, кивнул.
Тут мне в голову пришла очень важная мысль, и, торопливо встав, я снова пошел в дом. Должен признаться, что, спускаясь в подвал, я нервничал. И как только я сразу не догадался заглянуть именно сюда!
Но, к счастью, нервничал я зря.
Шкаф с инструментами стоял на месте, и я, облегченно вздохнув, сильно потянул за прибитый к нему сбоку брусок. Брусок повернулся, в бетонной стене щелкнул механизм, и шкаф плавно отъехал в сторону.
За ним была стальная дверь, завешенная дерюгой, как в «Золотом ключике», разве что без нарисованного на ней очага, а за дверью - мой арсенал.
Набрав на цифровом замке код, я повернул ручку, и дверь бесшумно открылась. Внутри тайной комнаты автоматически зажегся свет, который не зависел от общего электроснабжения в доме. В арсенале стоял мощный аккумулятор, и несколько ярких ламп осветили мои автоматы, пистолеты и ящики с боеприпасами. Хорошо, что грабители не догадались как следует обыскать подвал. А если бы и догадались, то хрен бы они открыли эту дверцу с бельгийским замком стоимостью три с половиной тысячи долларов. Тут и сам Буратино ничего бы не сделал, только обломал бы свой длинный нос…
Я окинул взглядом арсенал и, убедившись, что все на месте, закрыл дверь.
Обломать нос…
Хорошая мысль!
Нужно найти тех, кто тут побывал, и обломать им носы. А заодно и головы. С такими решительными мыслями я вышел на улицу и увидел, что из самовара уже идет пар. Подойдя к столу, я сел на скамью и, посмотрев на Семена с Тимуром, сказал:
- Значит, так. Объявляю военное положение. Наши дальнейшие действия будут следующими.
Сделав небольшую паузу, я налил себе чаю и, размешивая сахар, продолжил:
- Во-первых, когда ханты закончат свои траурные церемонии, соберем совет и обсудим все, что касается этой долбаной зоны. Молчание отменяется. Нужно объединить всю, подчеркиваю - всю известную нам информацию, и составить цельную картину происходящего. Чувствую, что она будет очень серьезная. Это что касается зоны. Теперь - о наших гостях. Ничего не трогайте, порядка не наводите, следы не уничтожайте. Когда Афанасий закончит с покойником, нужно быстро достать пару новых собачек - и по следу. Нагоним этих уродов и завалим их всех, чтобы небо не коптили. Согласны?
- Согласны, - решительно ответил Тимур.
Семен поглядел на него, усмехнулся и сказал:
- Оно, конечно, правильно. Да вот только… Если они ушли по реке, то найти их будет трудновато.
- Правильно, - я кивнул, - но у нас же есть настоящие «индейцы», так что будем надеяться на успех.
В это время в воротах показались Афанасий с Макаром.
Они подошли к столу, и Афанасий сказал:
- Тут недалеко убитый лежит с дыркой в голове, а рядом с ним компьютер и принтер.
- Это, значит, самый жадный из них. За жадность они его и грохнули, - засмеялся Тимур.
- Возможно, - согласился я, - Афанасий, вы там скоро с покойником закончите? Появились очень срочные дела. Я понимаю - религия, обряды всякие… Но нельзя ли сделать все это быстро?
- Можно, - кивнул Афанасий, - сейчас мы его похороним, а остальное потом.
- Сколько времени нужно?
- Примерно час.
- Хорошо, - я почесал в голове, - через час совещание. Мирная жизнь окончилась, так что давайте хороните Василия и быстро возвращайтесь.
- А с этим что делать, который в лесу валяется?
- Бросьте в реку, пусть плывет себе.
- Хорошо, - Афанасий прищурился, - я ему кишки выпущу, чтобы не всплывал.
- Фу, какая гадость, - на лице Тимура появилось отвращение, - ты что, серьезно, что ли?
- Серьезно, - сказал Афанасий и ушел.
Глава вторая
НИКТО НЕ ХОТЕЛ УМИРАТЬ
Если бы батька Ермак с картинки в кабинете Вертякова, отогнув мощной рукой густые заросли, ухитрился бы взглянуть сквозь десятки километров векового леса на эту таежную поляну, он вправе был бы довольно ухмыльнуться в свою нечесаную бороду от «гордости» за своих потомков и последователей.
На обширной зеленой плеши среди сплошного лиственничного массива, разгоняя подкрадывающиеся сумерки, потрескивали три больших костра. Один периодически недовольно шипел, когда из большого котла, подвешенного на толстой жердине, в его пылающую душу выплескивалось через край ароматное, но губящее жар варево. Однако основательно уже нагрузившийся кашевар не обращал на обиженный огонь не малейшего внимания.
