Сергей Яковлев - Петля на зайца
Закамуфлированный с ног до головы охранник в холле офиса частного охранного предприятия «Броня» крепко спал химическим сном, уронив буйну голову на стол. Из уголка его рта по мужественному подбородку стекала тонкая струйка слюны, а на шее, почти за ухом, алела точечка крови — след от укуса ампулы со специальным снотворным составом.
Длинноногая, как Барби, и красивая, как Синди, секретарша Марина безуспешно пыталась выбраться из запертой какой-то сволочью снаружи женской туалетной комнаты…
Других людей в офисе «Брони» в это время почему-то не оказалось.
* * *Снились мне какие-то нехорошие сны, тревожные — с битьем посуды, звоном колоколов и прочей белибердой. Звон был ритмичный и не давал покоя… Гадство! Да это же телефон надрывается!
Глянул на часы — девять утра. Славно поспал. Но кому-то неймется, не терпится услышать мой хриплый спросоня голос.
— Да, слушаю…
— Витя, это Надежда Львовна, из библиотеки. Приходи скорей! Ночью к нам залезли, напакостили. Кое-что из книг украли, у девочек вещи были… И в прокат к тебе дверь выломали. Я милицию вызвала, сказали — сейчас приедут.
— Через пять минут буду, — ответил я и почувствовал, как по спине прошел сквознячок страха. Началось! Значит, запланированный визит к Рите отпадает. Потом, потом…
Что же получается? Получается, что я очень удачно ночью поленился и не поперся с кассетой в прокат. А еще говорят: лень — мать всех пороков. Фигня. Вполне мог на этих бандюганов нарваться. Вот бы весело получилось! Дали бы пару раз между глаз и… «он был отличный семьянин».
Быстренько сунул нехорошую кассету в карман куртки, копии — в сумку. Не знаю, зачем, выгреб из заначки все деньги, прихватил документы и рванул, как пуля из ружья. Благо недалеко было:
всего в двух кварталах от моего дома. Добежал вмиг, но запыхался сильно. Бросать курить надо, к чертовой матери!
Разгром в холле и в читальном зале был неслабый, но бессмысленный: воровать в районной библиотеке кроме книг — а кому они сейчас нужны? — особо нечего. Исчезли казенный кассетник, не импортный даже, чья-то кофточка, еще какие-то мелочи. Зеркало в фойе мазурики разбили, перевернули пару кресел и раскидали подшивки газет и журналов.
Надежда Львовна, заведующая библиотекой, приютившая мой видеопрокат на обширной площади очага культуры, а точнее — в бывшей подсобке площадью два с половиной метра квадратных, в своем кабинете, расстроенная донельзя, курила «Кэмэл».
Хороша, черт побери! Для тех, кто понимает — дама в расцвете. Но не для меня, не для меня…
Ее ухоженные и облагороженные парой-тройкой золотых колец и перстней пальцы заметно подрагивали. Треммор… Нервничает, или с бодуна ее потряхивает. А скорее — и то, и другое.
Нормальная, в сущности баба, терпит мое богомерзкое заведение за мизерную плату и сильно не достает. В общем, мы с ней по-хорошему, без всякого интима, ладим и живем дружно.
— Витя, к тебе в прокат тоже залезли — дверь выломана. Проверил?
— Нет еще. Так, глянул мельком — качественно вскрыто, аккуратненько. Петли ровненько срезаны, «боларкой» наверное, а замки нетронуты. Если кассеты украли — мне крышка, Львовна. Новых купить — уже не на что. Даже страшно открывать… Милицию вызвали?
Надежда кивнула, затем достала из тумбочки два двухсотграммовых хрустальных стакана, блюдечко с какими-то орешками, початую бутылку коньяка.
— Будешь?
— Спасибо, но сейчас просто не полезет… Полезть-то полезло бы — коньяк у Львовны был не «левый», но что-то удерживало. Может быть, кому-то спиртное мозги и прочищает, но не мне. Я сразу соловею и дурею. Не хотелось терять ясность мысли перед… А перед чем?
Вот в этом-то и дело: неизвестно перед чем! Надежда молча кивнула, налила себе полстакана янтарной жидкости и выпила залпом. Эдак залихватски, «по-мужски». Она и курит как-то на «солдатский манер» — сигарету держит внутрь, пьет тоже не по-бабски — залпом. Хотя в остальном — дама во всех отношениях очень даже.
Я, грубо нарушив приличия, тоже взял несколько соленых орешков.
— Сходи, посмотри, пока милиция не приехала, что у тебя там. Может, и обойдется — не могли же они все кассеты украсть, — кивнула мне на дверь Надежда Львовна. Я вздохнул, встал и направился к своей лавочке.
Там было невесело. Выпотрошенные шкафы, кассеты грудами свалены на пол, некоторые были растоптаны и раздавлены. Вот гады!
Но украли, на первый взгляд, немного — штук двадцать, может, сорок. Черт его знает, тут разбираться — на целый день.
В принципе, ерунда. С этим — если это просто кража — я бы справился. Это только перед Надеждой я слезу пустил — чтобы аренду не задирала. Сейчас двадцать — тридцать кассет — для меня совершенно не смертельно. Да и сорок — тоже некритично. Обидно, досадно, но…
Вот в девяностом, девяносто первом, когда я только начинал свой «преступный» бизнес, тогда — да, это было бы ударом. А сейчас, когда кассета по стоимости сравнялась с килограммом колбасы…
Некоторые — «лазерки» — чуть дороже, а иные — особенно «экранки» и энтээсишное старье — по стоимости и на буханку хлеба едва потянут. Но, похоже, все немножко сложнее. Не очень, видно, ночным ворюгам мои «самые-пресамые» наиценнейшие кассеты нужны были. Вон, новинки последние, «лицензионки» и «лазерки» наикрутейшие валяются целехонькие, а некоторых старых почему-то нет.
Хватали, что под руку попадет? Непохоже. Вернее, как раз похоже на то, что мазурики эти ночные создавали иллюзию «гопницкой кражи». Это, когда «трубы горят», когда воры тащат все, что ни попадя, лишь бы на бутылку сивухи сшибить. Боюсь, что здесь не совсем так… Искали? Уже искали эту злополучную «совсекретную» дрянь? Пожалуй, это — вернее всего. Значит, вышли уже на мой след. Ну-ну… Примерно этого я и ожидал.
Я с оглядкой, чтобы никто не заметил, достал из внутреннего кармана куртки нехорошую кассету — вот уж действительно «Смертельное оружие», настоящая мина! — вытряхнул ее из пакета на пол и аккуратно ногой задвинул в груду пострадавших от налета сестер-близнецов.
Теперь ищите да обрящете. Вот так, ребята! Не знаю, правда, кто вы такие. Можете еще разок сюда, в прокат, наведаться и еще пошмонать. Только как следует. Тщательно. Глядишь, и найдется. А я тем временем… А что — я? А ничего. Ничего не вижу, ничего не знаю, никому ничего не скажу. Аллес.
Пойти, что ли, утопиться? Или инсценировать самоутопление — прыгнуть с моста в Неву. А самому… с аквалангом всплыть в территориальных водах, скажем, Швеции. И гори оно все здесь синим пламенем! Вся эта долбанная расейская политика вместе с их секретными кассетами.
Хорошая мысль. Однако — не пойдет! Я, признаться, к своему стыду — плавать не умею. Ни с аквалангом, ни без. А путевую инсценировку может сделать только подготовленный человек. Начну притворяться и точно утопну. Как в том стишке: «Утром пловчиха купаться пошла. В среду нырнула, в субботу всплыла». Пока что-то не хочется…
А может, до смерти отравиться алкоголем? Вот хохма будет — нажраться, как свинья, и ласты склеить.
Так ведь и не пью я. Редко-редко стопку-другую тресну потом дня пьяный хожу. Бывает, конечно, иногда, раз в год, не чаще, и покрепче надринкаюсь. Ну, когда в хорошей компашке, под хорошую закусь, но тяги к этому делу не испытываю. Да и не тот случай, чтобы в вине искать «забвенья».
Умереть, уснуть… и видеть сны? Так, вроде, гражданин Гамлет говорил. Тоже попал парень в некрасивую историю. О нем хоть Вильям Шекспир стихи хорошие сочинил, а обо мне — в лучшем случае в криминальной хронике упомянут. В разделе: «Ушел и не вернулся».
Скучные мысли были у меня в тот момент. Я уже понял, что тема моя, кормушечка единственная, не давшая моей семье тривиально сдохнуть с голоду, гавкнулась, накрылась. Прощай, прокатик мой родной!
Может, конечно, все еще и уляжется, как-то образуется… Хотя — вряд ли. А жалко, так все неплохо начиналось.
Вернулся в кабинет к Надежде Львовне — родную милицию ждать.
Глава шестая
Все трое были его учениками. Любимыми и талантливыми. Еще учась в школе, более двадцати лет назад, они посещали Клуб юных геологов при Дворце пионеров, в котором он, молодой аспирант Университета, проводил занятия. Выезжали в Саблино, в знаменитые саблинские пещеры, на Карельский перешеек. Потом все трое закончили геолфак Университета. Работали под его руководством во Всесоюзном геологическом институте. Полевые работы по всей стране… А затем — крах. Неожиданный, бессмысленный и жестокий.
Постперестроечная жизнь разбросала их, крепких, выносливых и толковых мужиков, не раз смотревших в глаза опасности, продавцами по ларькам и сторожами автостоянок. Но вот он, Сафронов Михаил Глебович, позвал, и они пришли.
— Парни, — сказал он, — есть возможность заработать неплохие деньги. Работа разовая, но более-менее геологическая. Да нормальная работа, черт подери! Сейчас я вам все подробно объясню, но сначала — к столу.
