Джеймс Макклар - Паровой каток
Гершвин остановился, опершись о ствол пальмы. Небольшая возвышенность обеспечивала ему прекрасный обзор. Это пришел хозяин на свою ежедневную инспекцию.
Зонди оставался на месте, метрах в пяти от Гершвина, и довольно улыбался. К такому типу как Гершвин приближаться стоило только сзади, независимо от причины и учитывая, что его телохранители поджидали в «додже» на Маркет Сквер. К тому же люди такого сорта весьма уязвимы со спины достаточно их достать, и они заговорят.
Гершвин начал проявлять признаки недовольства. Ковырял ногтем кору пальмы, постукивая о землю носком двухцветного ботинка. Потом достал желтый носовой платок. Вначале, словно пуховкой, осушил им лицо, а потом старательно высморкался. Чихнул. И ещё раз чихнул.
Зонди щелчком послал свой окурок так, что попал в припотевшее пятно на желтом пиджаке, сзади между лопатками. Прежде чем Гершвин обернулся, Зонди уже был тут как тут.
— Что-то не так? Безрукий снова глотает монеты?
— Глядите-ка, сержант Микки Зонди! — воскликнул Гершвин, даже не оглянувшись. — Безрукий исправился, он. теперь даже в сортир не ходит. Теперь у меня голова болит вот из-за того, что у телефонной будки. Он неважно выглядит.
Разумеется, Гершвин предпочитал пользоваться плохим английским, но не родным ему зулусским.
— Почему бы и нет? — Зонди принял легкий, небрежный тон. — Ведь он первую неделю в городе, да? Полагаю, что уговаривая его, ты сулил золотые горы. Наверняка убеждал, что он может стать полезным семье. Ведь братья не могут придти сюда в поисках работы — у них нет паспортов, но полиции ты и без паспорта не помешаешь — таких она не трогает. И достаточно тебе показывать свои ноги, чтобы они отвалили кучу денег, которые ты сможешь посылать домой матери — и своим братьям.
— Было, было, — согласился Гершвин, стараясь казаться дружелюбным. Зонда перешел на зулу.
— Только теперь он узнал правду. Хочет обратно. Но забрать его некому, у братьев его нет паспортов.
— Позднее будет получать больше, и на семью хватит, — Гершвин снова перешел на английский. — На него мне пришлось истратить много — много бензина, он жил далеко за горами. Много бензина. А это много-много денег.
— Закуривай.
Гершвин взял из пачки сигарету, но уронил её, пытаясь похвалиться своей новой блестящей газовой зажигалкой.
— Да черт с ней, возьми другую, — Зонди придержал его за плечо. Гершвин кивнул, — но тут же, заметив чье-то движение, вдавил каблуком сигарету в грязь. И черный подросток, кормившийся тем, что делал сигареты из окурков, огорченно отполз назад.
Зонди заставил Гершвина прикурить от спички, отплатив тем самым за мальчишку.
— Но все равно дела идут, Гершвин? Как я вижу, там опять новенькие?
Гершвин постарался весь дым выпустить в Зонди. Тот и глазом не повел.
— Да, да, Зонди, верно.
— Сколько их всего у тебя?
— Десять, может двенадцать.
— И Шу-Шу все ещё главный аттракцион?
— Да-да, первый класс.
Едва заметно запнулся, подтверждая статус Шу-Шу.
— Но ведь он уже месяц не живет у тебя на Тричаард Стрит.
Вот как с ним было надо: неторопливо и хладнокровно.
— Шу-Шу — старый бродяга. Я говорил ему, у меня это лучшее место, но он предпочитает спать на рынке, говорит, там лучше.
— С чего это?
— Терпеть не может других инвалидов. Считает, он сам — другое дело. Говорит, что он родился дай Бог всякому…
— А кто за ним ухаживает?
— Я плачу ребятам.
— Из его пособия по инвалидности?
— Я что, разориться должен из-за его причуд?
— И тот парень, он тоже помогает?
— Конечно, все. Мой шофер их найдет.
— Так Шу-Шу говорит, что больше на Тричаард Стрит ни ногой?
— Я же вам говорю…
— А чего так вдруг? Ведь прожил там четыре года. Гершвин снова начал ковырять пальмовый ствол. Уже выдолбил в нем целую дыру.
— Ну да, — недовольно протянул он.
— А вчера вечером он вдруг исчез с рынка. И без коляски.
— Ага-а, теперь я знаю, куда вы клоните, Зонди! Но Шу-Шу никто не украл, что вы. Полиции нечего беспокоиться. — Гершвин осклабился от уха до уха.
— Нечего?
— Он просто испугался злых чар от остальных, ему ведь все завидуют. Взял такси и поехал в горы искать колдуна., - Когда?
— В субботу вечером.
— Совсем один?
— У Шу-Шу денег хватает, сами понимаете, семьи нет — но к чему платить за двоих?
— Каким такси, знаешь?
— Самые дешевые — «черные». — Он имел в виду таксистов, занимавшихся извозом нелегально, и Зонди знал, что в этом случае ничего не добьешься.
— На Брандсмаа Стрит колдунов и так хватает, Гершвин.
— Это уже не то, они — как белые доктора, магической силы нет. Шу-Шу вернется, скоро вернется.
Усмешка Гершвина выжидательно дрогнула и замерла. В его объяснении не было ничего абсурдного, все концы с концами сходились. Ибо если что и могло погнать зулуса в бега — даже такого инвалида, как Шу-Шу — так это боязнь повисшего на нем проклятья. А избавиться от него можно было только в тайном, колдовском месте.
Казалось, Гершвину на этот раз повезло. Но Зонди оставил все-таки за собой последнее слово. Высыпав сигареты из пачки под ноги, он позвал мусорщика. Быстро зашагав прочь, ещё раз обернулся, чтобы полюбоваться на физиономию Гершвина, с которого наконец спала маска. Пинок, который Гершвин отвесил мусорщику, на долю секунды опоздал — подросток с мусорной тележкой растаял в дрожащем мареве.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Крамер сидел на Маркет Сквер за рулем такси, на табличку с надписью «свободен» был натянут старый носок. Отсутствовавший хозяин пил за его здоровье в ближайшей забегаловке.
Такси он выбрал, потому что стоянка была рядом с цветочными ларьками, а он хотел наблюдать за желтым «доджем». Но пока его идея не окупалась. Телохранитель Гершвина лениво опирался на багажник машины и был поглощен изображением нескольких элементарных символов на пыльном заднем стекле. Водитель спал.
При взгляде на него по странной ассоциации Крамер осознал, что у него в мозгу застрял обрывок сна, мучившего его, когда в комнату ворвался малыш Пат. Так до сих пор и оставался какой-то осадок. Он словно чувствовал приторную сладость этого сна. Постепенно перед его внутренним взором возникли какие-то образы. Появилась Тереза Ле Руке, тело которой излучало тепло и свет. Она лежала под эвкалиптами на берегу тихой реки, в кронах запели птицы, и вот она потянулась к нему. Серое платье само соскользнуло с роскошного тела. Легкое прикосновение освободило застежки багрового лифчика. Но как только её крепкие круглые груди вырвались на волю, швы, наспех прихваченные доктором Стридомом, разошлись и груди свалились к нему на колени.
У него даже дух перехватило. Нет, самое время разобраться с этой Ле Руке. Но в этот момент он увидел Зонди, пробиравшегося к нему между цветочными ларьками — и между ними стоял «додж». Какая-то толстенная кухарка искала желающего поднести ей до стоянки пак апельсинов. Отодвинув других претендентов, Зонди поставил пак на плечо так, чтобы прикрыть лицо, обходя гершвиновского телохранителя.
Дойдя до стоянки, поставил ношу на землю, униженно кланяясь, схватил мелочь и подобрался к амбалу так, что тот его не заметил. Крамер уже поднял руку, собираясь подозвать и отговорить, но передумал. Ему захотелось увидеть, что будет дальше.
Как по заказу в двух шагах от «доджа» завязалась стычка двух проституток-мулаток. Амбал передвинулся ближе, а вокруг уже собрался кружок довольных зрителей. Крики разбудили шофера, который вылез из машины, присоединившись к коллеге. Скандал разгорался, но Зонди выжидал. Люди в желтом были ещё слишком близко к машине.
Тут какой-то индус-мусорщик поставил свою тележку рядом с Зонди. Хотел, видно, обменяться с ним мнениями, но, вместо этого, засовывая в тюрбан мелочь, с интересом стал следить, как Зонди с его метлой приближался к скандалисткам.
Крамер на всякий случай завел мотор. С Зонди никогда не знаешь, что может случиться. Ситуация могла стать весьма щекотливой.
Зонди подошел к парням Гершвина, остановился за их спинами, просунул между ними ручку метлы и ткнул ей вперед что было сил, угодив одной из шлюх под зад. Та автоматически отреагировала сокрушительным ударом назад. Она ещё даже не обернулась, а амбал уже получил сумкой по голове, при этом молния разошлась и все посыпалось наружу. Тут же получил свое и шофер. Другая начала звать на помощь, скликая всех окрестных зевак в радиусе не меньше мили. Битва разгоралась. Все пришло в движение.
Только возле, «доджа» было спокойно. Там Зонди, двигаясь с невозмутимым достоинством, открыл его двери, внимательно вглядываясь внутрь. Не упустив при этом ни одной мелочи, проверил все щели, наковыряв уйму всякого хлама, и вывернул полупустые пепельницы. Наконец его внимание привлекло что-то в перчаточном ящике. Потом он заботливо закрыл все двери и заглянул под машину. И, удовлетворенно улыбаясь, удалился как раз в тот момент, коща на сцене появился управляющий рынком, отчаянно дудя в полицейский свисток. Теперь пора было предоставить ситуации развиваться законным путем. Крамер оставил такси его владельцу, а весь этот переполох индусу-полицейскому, прикатившему на велосипеде.
