Сергей Высоцкий - Наводнение
— Лева, Л-е-в-ва! Ты что, с ума сошел! Юрка увидит — Голос у женщины низкий, грудной, с бесшабашными нотками.
Послышалась легкая возня — Лева, по-видимому, пытался поцеловать женщину.
— Юрка сейчас придет, — уговаривала она своего кавалера. — Ты что, псих? До завтра подождать не можешь?
— Не хочу ждать, — пьяно бубнил мужчина.
Голоса у обоих были немолодые.
— Левка, смотри, вода уже набережную залила! — вдруг удивленно, с каким-то даже восторгом воскликнула женщина. — Смотри, смотри, — кричала она весело. — Сейчас начнет заливать подвалы. А вон плывут ящики.
— Да пусть заливает, — безразлично сказал мужчина, и Корнилов услышал звуки поцелуя.
«Вот скоты!» — выругался он про себя и в этот момент увидел младшего Казакова.
Игнатий Борисович шел медленно, какой-то дергающейся, расхлябанной походкой, не обращая внимания на гулявшие по мостовой волны. Он, казалось, совсем не интересовался тем, что происходило на реке, а неотрывно смотрел на окна дома. Игорь Васильевич даже отпрянул от подоконника, ему почудилось, что Казаков встретился с ним взглядом. Но в темном окне, конечно, ничего нельзя было разглядеть.
Казаков исчез из поля зрения подполковника, но через несколько минут снова появился. Он теперь шел обратно и опять пристально смотрел в сторону дома.
Казаков на этот раз прошел дальше по направлению к Тучкову мосту, туда, где пожарники откачивали воду из телефонных колодцев. Он остановился недалеко, словно наблюдая за их работой, но в то же время ежеминутно оборачивался, следил за тем, что делается около дома. Долго он там не выстоял. Не прошло и пяти минут, как Игнатий снова появился перед подъездом, ведущим в проходной двор. Теперь он шел по тротуару, ближе к дому. Но и сюда уже подступала вода. Когда Казаков проходил рядом с квартирой дворника, Корнилов увидел, что он находится в крайнем возбуждении. При скудном, искажающем свете неоновой лампы черты его лица было трудно разглядеть, оно промелькнуло перед подполковником белым пятном. Зато руки… Руки выдавали его состояние. Казаков то засовывал их глубоко в карманы и тут же вынимал и закладывал за спину, то скрещивал на груди, снова совал в карманы.
«Плохого помощника выбрал себе Самарцев, — подумал Корнилов и тут же остановил себя. — Если Казаков — сообщник, Самарцеву незачем приезжать за деньгами самому. Куда проще это сделать Игнатию. Тут что-то не так!»
Игорь Васильевич посмотрел на часы. Было уже половина десятого. Если верить Прошиной, у Самарцева в одиннадцать двадцать поезд.
Казаков опять промелькнул перед окном, придерживая шляпу обеими руками. Но он не пошел дальше, а нырнул в подъезд. Звучно хлопнула дверь. Корнилов быстро перешел в кухню. Алабин сидел у окна на табурете, напряженно вглядываясь в темноту. Он обернулся к Корнилову, прошептал:
— Пришел?
Игорь Васильевич предостерегающе поднял руку, прислушиваясь, хлопнет ли вторая дверь, ведущая из подъезда во двор. Было тихо, ни скрипа, ни стука. Однако Казаков через минуту появился во дворе. Значит, он чего-то боялся, осторожничал. Он не пошел через двор, а скользнул вдоль стены, к сарайчикам.
Корнилов хотел включить радиотелефон и предупредить Белянчикова, но вовремя отдернул руку — на несколько мгновений угомонился ветер и стало тихо. Казаков мог услышать голос из радиотелефона.
— Игнатий Казаков? — удивленно прошептал Алабин. — Такой расклад, значит?
— Это мы сейчас выясним! — ответил Игорь Васильевич, разглядывая слабо освещенный двор. Он только сейчас заметил, что весь двор залит водой.
Снова налетел шквал. Загремело железо на крыше.
— Семен, второй рядом, — тихо сказал Корнилов, нажав кнопку радиотелефона, и сунул его, теперь уже ненужный, в карман плаща. Алабин осторожно открыл окно, порыв ветра едва не вырвал створку у него из рук. Василий тихо выругался и быстро перемахнул через подоконник. Корнилов осторожно вылез вслед за ним. Они замерли на несколько секунд, прислушиваясь, стараясь не шуметь. И пошли по воде тем же путем, которым несколько минут назад прошел Казаков.
Воды было по щиколотку, и в первые секунды, когда промокли ноги, Корнилов почувствовал, как его охватывает озноб. Но потом он словно забыл об этом и уже не обращал внимания.
Когда налетел шквал, они прошли несколько шагов вдоль стены, стараясь, чтобы не слышно было хлюпанья воды. «Словно глухаря скрадываем», — мелькнула вдруг мысль у подполковника.
Рядом в подъезде хлопнула дверь.
— Ой, да тут вода! — раздался изумленный женский голос. — Опять, что ли, трубы прорвало?
— Наводнение, бабушка! Радио слушать надо. — Вслед за женщиной из подъезда вышел парень и смело шагнул прямо в воду. Видать, был в резиновых сапогах.
— А как же мне домой добираться? — растерянно сказала женщина.
Но парень не ответил. Он уже шагал к подворотне.
Женщина постояла немного и, прошептав что-то, пошла назад в дом.
Во дворе стало опять тихо. Корнилов прислушался. Сзади хлюпнуло несколько раз и смолкло. Это подвинулся поближе к нему и замер Алабин. Корнилов слышал, как он дышит рядом.
Двор был наполнен звуками, но ни один из них подполковник не мог связать с присутствием Игнатия. Наверху, над крышами завывал ветер, гремел оторванным куском кровли. Где-то рядом журчала вода, словно ручей падал с уступа скалы. Время от времени раздавалось глухое утробное бульканье.
«Наверное, вода подвалы заливает, — подумал Игорь Васильевич. — Наделает в городе беды».
Они стояли замерев минут пять. Корнилова все время мучали сомнения — не пошел ли он по ложному пути? «А вдруг Игнатий, несмотря на цепочку совпадений, все же не имеет отношения к ограблению кассира? Мало ли чего он сейчас шляется по двору. А настоящий преступник затаился тут же, рядом. Не спугнем ли? Но время, время!» До отхода поезда, на который у преступника были взяты билеты, оставалось минут сорок.
Неожиданно к звукам журчащей воды примешались размеренные чавкающие звуки, доносящиеся тоже из подвала. Кто-то медленно шел там по воде. Ржаво, протяжно скрипнула дверь. Человек вышел из подвала и замер внизу у дверей, не решаясь подняться по ступенькам. Видать, прислушивался. И наконец снова раздались легкие, едва слышные шаги…
Корнилов включил фонарь, и мощный сноп света вырвал из темноты фигуру мужчины, съежившегося от неожиданности. Мужчина прижимал к груди небольшой чемоданчик. Уже нажав на рычажок фонарика, подполковник услышал шум справа, у сарайчика, и мощный рывок Алабина на этот шум. Но он даже не обернулся, зная, что там рядом Белянчиков и Орликов. Все внимание Корнилова было приковано к этой скрючившейся, оцепеневшей фигуре с чемоданчиком. К Игнатию Казакову.
Не опуская фонарика, подполковник пошел к нему. Сзади, там, куда кинулся Алабин, послышались сдавленный стон, возня, негромкие выкрики. «Значит, и Самарцев здесь. Вдвоем пришли», — отметил Корнилов и протянул руку к чемоданчику.
— Давайте, давайте, Игнатий Борисович. И не вздумайте шуметь. Двор оцеплен.
Игнатий разлепил зажмуренные глаза. Корнилов ожидал увидеть в них испуг, смятение, но они были полны ненависти. Казаков отпрянул. Чемоданчик задел за железные перила лестницы, ведущей в подвал, и раскрылся, звонко щелкнув замком. Пачки денег полетели в воду. Казаков с диким воем упал на колени, хватая пачки. Обертки лопались, радужные бумажки трепыхались на воде. Корнилов достал из кармана свисток. Резкая, тревожная трель ударила в стены двора-колодца. Из подворотни со стороны Тучкова переулка бежали, хлюпая по воде, дежурившие там сотрудники. Казакова подняли, с трудом вырвали из рук чемодан и несколько пачек денег, которые он пытался сунуть за пазуху. Респектабельного Игнатия Борисовича было не узнать. Он мычал, сыпал отборнейшим матом. Всклокоченные густые волосы, шальные глаза. Одежда у него промокла, галстук сбился на сторону.
— Ребята, двор выскоблите, — попросил Корнилов прибежавших на помощь оперативников, — чтобы ни одного рубля не осталось тут… А этому — наручники, и в машину…
Он отдал одному из сотрудников свой фонарь и пошел к сараям. Там толпилось несколько человек.
— Белянчиков! — позвал Корнилов, не в силах разглядеть лица людей после яркого света фонарика.
— Товарищ подполковник, он побежал к машине, «скорую» вызывать, — Корнилов узнал голос Бугаева. — Эта сволочь Васю Алабина ножом пырнул.
— Алабина? Как же… — начал Корнилов и вспомнил, как несколько минут назад старший лейтенант кинулся на шум возле сарая.
Издалека, наверное со Среднего проспекта, раздался тревожный вой «скорой».
— Ну, кажется, едут, — сказал Бугаев.
Теперь Корнилов разглядел, что капитан стоит в воде на коленях и держит на руках Алабина. А кто-то из сотрудников, расстегнув Василию одежду, пытается перевязать его.
