Инна Балтийская - Телегония, или Эффект первого самца
– Стой! – выкрикнула она. – Я расскажу тебе, где мои деньги! Ты хочешь получить мой гонорар?
– А что, деньги не на счете? – От изумления Стас действительно притормозил.
– Нет, я их сняла! – делая шаг в сторону, торопливо сказала она. – И спрятала… Отойди на пару шагов, а то ничего не скажу!
Похоже, Стас поверил, что она в панике готова рассказать ему про деньги. По крайней мере, сопротивления он больше не ожидал. Усмехнувшись, он остановился и даже сделал небольшой шажок назад.
– Давай облегчай душу, – предложил он. – И я оставлю тебе жизнь.
– Да-да, я все расскажу, – заверила она, прыгая в сторону и поднимая с земли корягу.
Стас подобрался для броска, но она опередила его на полсекунды. Пущенная мощной рукой спортсменки коряга попала мужчине точно в лоб. Он покачнулся, сдавленно вскрикнул и медленно опустился на влажную землю. Алена, замерев, несколько минут в шоке глядела на него – он так и не пошевелился.
Она не стала проверять, жив ли ее преследователь. Быстро пробежала мимо, пытаясь понять, как найти в лесу свой плащ и сумочку. Там мобильник, она позвонит в милицию и вызовет помощь. Ее быстро найдут, она запомнила их маршрут. Да и вообще, ориентировалась в пространстве она неплохо и до сих пор прекрасно находила дорогу в лесу.
На какое-то мгновение ей показалось, что она заблудилась и теперь навсегда останется в чаще, но тут увидела яркое красное пятно – свой висящий плащ. Она ускорила шаги, затем побежала, спотыкаясь. Резко сорвала сумочку с сука, плащ упал на землю, но ей было уже плевать. Она раскрыла сумку, достала мобильник и в ужасе уставилась на мертвый темный экран. Разрядился? Но вчера она, в ожидании звонка Стаса, заряжала его всю ночь! И она не расставалась сегодня с сумочкой… Хотя нет, она отдавала Стасу сумочку, чтобы оформиться на телестудии! Алена дрожащими руками открыла заднюю панель – там не было ни симки, ни аккумулятора. В ее руках был лишь бесполезный корпус телефона.
Дрожа от нервного напряжения, она подняла плащ и дошла до стоящего на дороге «форда». Разумеется, он был заперт, а ключи находились в кармане джинсов Стаса. Впрочем, водить машину она все равно не умела. Она постояла немного, собираясь с силами, и медленно двинулась по направлению к большому шоссе.
Глава 9
Мы стояли возле унылой пятиэтажки и задумчиво смотрели на кодовый входной замок. Из дома долго никто не выходил, и Платон заметно нервничал, оглядываясь по сторонам и подолгу провожая взглядом мелькающих вдалеке прохожих. Я с опаской косилась на него. Действительно за нами следили или у Платона от слишком нервной работы слегка поехала крыша?
Наконец какая-то бабуся зашла в подъезд и мы быстро просочились за ней следом. Поднялись по загаженной лестнице на третий этаж и долго абсолютно безрезультатно звонили в нужную дверь. Затем Платон позвонил в соседнюю квартиру справа. Через пару минут оттуда послышалось шарканье и дребезжащий старушечий голос спросил:
– Кто там?
– Откройте, милиция! – не стал оригинальничать Платон, достав удостоверение из кармана.
Дверь распахнулась на ширину цепочки, и бабуля долго рассматривала сквозь образовавшуюся щель и удостоверение, и нас с Платоном. Я подумала, что беседовать мы будем тоже через дверь, но, видимо, фейс-контроль мы все же прошли, поскольку старушка скинула цепочку и пригласила нас войти. Правда, в отличие от гостеприимной Лидии, она не пустила нас дальше темной, заставленной какими-то ящиками прихожей.
Старушка назвалась Евдокией Ярославовной. Она казалась совсем древней и сгорбленной, но, к счастью, была в полном рассудке.
– А чего вы ко мне пришли? – для начала подозрительно спросила бабуся. – Али душегубы в городе перевелись и вы теперь с пенсионерами сражаетесь?
– Мы не сражаемся, мамаша, мы вас защищаем, – в тон ей на полном серьезе ответил Платон. – А появилась у нас информация, что вот в той квартире, – он кивнул налево, – наркотой торгуют. Вы чего-то подозрительного не заметили? Может, люди какие-то странные приходили? Там кто живет вообще?
– Надя там живет, – растерялась старушка. – Но она тихая, какая наркота? У нее ребенок малый, она и не водила к себе никого…
– То есть как «не водила»? – сделал стойку Платон. – Она переехала что ли?
– Да не знаю я, сынок… – еще больше расстроилась старушка. – Я ее давно и не видела даже. И дверь у нее не хлопает… Да нет там никого, я уверена! Думала, что уехала куда, даже звонила ей, но никто не открывает…
– И когда вы видели Надежду в последний раз?
– Дай Бог памяти, когда же? – задумалась старушка. – А, вот вспомнила. На Восьмое марта я ее поздравить решила. Одна живу, даже праздник не с кем отметить. Зашла к ней, с малышкой погулькала, чайку попили. А через неделю решила еще зайти, она дома была, это точно, мне через стенку все слышно было. Но дверь мне не открыла. Я ей по телефону позвонила: как же так, что ж ты, красна девица, пожилых людей не уважаешь? А она так рыдала в трубку, так рыдала: мол, Евдокия Ярославовна, я расстроена очень, я к вам сама потом зайду, обязательно! И не зашла. Еще пару дней за стеной шебуршала, а потом я и не слышала больше ни ее, ни младенца. Пустая квартира стоит, точно!
– А кто отец ребенка, вы не знаете? – без особой надежды спросил Платон.
– Да откуда же? – удивилась старушка. – Я-то спрашивала, конечно, но Надя все отшучивалась: мол, непорочное зачатие, Евдокия Ярославовна, слышали про такое? Вот это оно и есть. Я ей толкую, что в чудеса верю, но про такое сроду не слыхала, а лет мне немало. А она мне: да разве то были чудеса? Вот со мной – это чудо так чудо!
Мы с Платоном переглянулись, и я задала крайне беспокоивший меня вопрос:
– А вы знали, что ваша соседка получила большое наследство?
– Что? – Старушка явно была поражена. – Какое такое наследство? Деньги что ли?
– Деньги. Где-то в феврале Надежда уезжала из города?
– Да-да, почти месяц ее не было, – согласно покивала старушка. – Она мне ключи оставила, я ее цветы поливала. Потом Надя приехала, вместе с младенцем сразу ко мне, благодарила очень, две коробки конфет иностранных подарила. А зачем она ездила? Неужто за деньгами?
– А как она сама объяснила цель поездки? – официально спросил Платон.
– А никак, – задумалась старушка. – Сказала, мол, надо срочно ехать, если не затруднит вас, Евдокия Ярославовна, полейте пару раз цветочки. Я думала, что хахаль ейный позвал и она не вернется вовсе. Но она вернулась и почти весь март тут провела. А потом, видно, съехала и со мной не простилась.
– А еще с кем-то из соседей Надежда общалась? – спросил Платон.
– Да с кем тут общаться? Вот напротив Туркины живут, пустые людишки, пьющие. Смотреть на них противно! А рядом с ними Олег Иванович, вот тут даже не знаю… Мужчина он солидный, непьющий, может, и общались они.
Поблагодарив старушку, мы подошли к двери солидного Олега Ивановича, но того, как и следовало ожидать, не оказалось дома. Что ж, приедем сюда вечером, и возможно, нам все же удастся узнать, куда переехала Котеночкина.
«Разыскивается Надежда. Как символично», – подумала я, спускаясь по лестнице и чувствуя, как тяжелой волной захлестывает отчаяние. Коса растрепалась, потеряв всю былую красоту, утомленные шпильками ноги болели, новая обувь натерла до крови, и, главное, все было зря! Зря я ссорилась с мужем, зря оставила детей, зря приехала в этот зачуханный городок. А ведь доказательства моего открытия были так близко! Я так рассчитывала на этих женщин. Но они пропали. Почему?!
Выйдя из дома, я привалилась спиной к грязной стене подъезда и разрыдалась. Я неудачница, незачем мне и рыпаться. Все мои начинания заканчиваются вот так – полным и безоговорочным поражением. Платон в полной растерянности топтался рядом.
– Платок у вас есть? – судорожно всхлипывая, спросила я.
– К-какой?
– Ну, не тот, что на голову. Носовой, разумеется.
Платка у Платона не оказалось, и я вытерла нос и глаза рукавом собственного белоснежного жакета.
– Вероника… Николаевна, что с вами? – робко поинтересовался мой спутник.
– Мне что теперь, возвращаться домой несолоно хлебавши? – И я снова разрыдалась. Ну вот, зря только жакет угробила.
Зато Платон понял суть проблемы и начал горячо меня утешать:
– Да что вы переживаете! Вечером приедем сюда, тряхнем хорошенько этот солидного мужика, глядишь, все и раскроется! Наверняка он и есть отец ребенка, голову даю на отсечение!
– А как же бабка? Она бы знала, что соседи живут вместе!
– Так, может, все она знает. С чего ей с нами откровенничать?
Я снова утерла лицо когда-то белым рукавом и позволила Платону дотащить себя до машины.
Заводить мотор он не торопился, вместо этого снова стал говорить, что вот чутье ему подсказывает, что дамочек мы найдем. Не сегодня, так завтра.
– Платон, что же у нас получается? – растерянно спросила я. Мне до смерти хотелось отвлечься от грустных мыслей. Поиграю хотя бы в сыщика, раз уж мои биологические познания никому не нужны. – Смотрите, женщины вернулись после суда, отвоевав наследство, некоторое время радовались жизни, а затем тихо исчезли, словно испарились. Стоп! И бабуся, и Лидия рассказывали, что незадолго до исчезновения женщины плакали и резко прервали отношения с соседями. Может, им угрожали? Собирались похитить детей? Но тогда почему они не бросились к соседям за помощью, а, наоборот, отдалились от них?
