Виктор Мясников - Цейтнот
- Давай я погляжу, - кто-то хлопнул Ерошина по плечу.
Он обернулся. Крепкий, коротко стриженый брюнет в кожаном жилете поверх клетчатой рубахи, сощурясь, смотрел внимательно-злым взглядом. Сеня, как любой опер, таких взглядов насмотрелся предостаточно, и впечатления на него это давно не производило. Краем глаза он отметил, что из-за ближнего столика, оставив примолкших подруг, поднялись ещё двое: неспешно, с заинтересованным видом. Ерошин, все ещё пребывая в роли сеньора из высшего общества, пробормотал:
- Фи, какая пошлость - драка в кабаке.
- Давай, давай, фраерок, - сиплым полушепотом уличной шпаны начал давить на психику брюнет в жилетке, - выйдем, разберемся.
Саня пожал плечами - разберемся, так разберемся, в ухо-то зачем шипеть. Пошел меж столиков к выходу. Некоторые посетители, вальяжно развалившиеся на кожаных диванах, с усмешкой поглядывали на него. Обычная история, чуть не каждый вечер, небось, здесь такие случаются. Выходят двое, следом ещё двое. Вскоре трое возвращаются, а четвертый, со свежим фонарем и другими телесными повреждениями различной степени тяжести вылетает за двери заведения.
Но сегодня произошел сбой программы. Двое зашли за портьеру входа, а ещё двое только заглянули за неё и тут же развернулись обратно. Лица их при этом стали безмятежно-благостны, глаза устремились вверх, а руки совершали не совсем понятные движения. И словно сквозняк дунул по залу. Народ начал ежиться, некоторых, вроде, даже озноб прошиб. И, как по команде, благостно-безмятежные мины украсили зверские морды коренных обитателей кафе. А в проход между столиками сами собой неизвестно откуда стали падать маленькие целлофановые пакетики и шарики из фольги.
Один из посетителей, торопливо проглотив содержимое стакана, рысцой кинулся в служебную дверь, едва не сбив с ног выходившего навстречу официанта с подносом. Но в коридоре его приняли крепкие ребята в бронежилетах и трикотажных масках. Посетитель дернулся и получил под дых. От этого удара все, только что выпитое, снова выплеснулось наружу. Его положили лицом в лужу и сразу ущупали под мышкой пистолет.
Из-за портьеры в зал вышел Ерошин и, удивленно качая головой, пошел по сброшенным пакетикам и шарикам. Следом шли суровые ребята в масках и при оружии. Один из них указал официанту на замусоренный пол и приказал:
- Собери.
Но тот спрятал руки за спину и испуганно отпрянул. Пришлось омоновцу самому собирать пакетики с опием и героиновые шарики. Саня подошел к девице и строго сказал, помахав удостоверением:
- Уголовный розыск. Прошу следовать на выход. - Потом повернулся к бармену и поманил пальцем. - Я, кажется, просил счет.
- Какой счет? - бармен держался за перекошенную щеку, похоже, у него и в самом деле разболелись зубы. - За что счет? Сотому клиенту первый коктейль за счет заведения.
Двести рублей, на которые бармен "штрафанул" Саню за пижонский заказ, лежали на стойке. Пришлось их забрать назад без протокола. Но бармена это не спасло.
- Так, кассовый аппарат у нас где? - раздался противный голосок, от которого многих торговцев продирала дрожь. - А это что за бутылочки без акцизных марочек?
Девица на табурете сидела окаменев. Потом огляделась по сторонам, ища сочувствия и поддержки. Но встретила отчужденные, неприязненные и даже угрожающие взгляды, в которых сквозило: что, швабра, притащила ментов? Теперь сама и выкручивайся. И не дай бог, после этого шмона кого-нибудь загребут...
Она покорно побрела к выходу. Ерошин самолично, как истинный уральский джентльмен, помог ей надеть шубку и под локоток отвел в машину. Он очень старался быть галантным кавалером, и совершенно напрасно, потому что курьерша обозвала его козлом. Еще она потребовала предъявить ордер на арест, заявив, что без ордера никуда не поедет. Майор Чертинков успокоил её, мол, сейчас даже в квартиры некоторые вселяются без ордера, да и её никто не арестовывает, так, только побеседовать везут.
Приехали в Управление. В кабинете Гераскина девица уселась, как была, в шубе и шапке, закинув ногу на ногу, демонстративно закурила и выпустила струю дыма в лицо полковнику. затем с интересом огляделась. Некоторые пугаются самого слова "милиция", а этой было хоть бы хны. Похоже, она уже оправилась от первого шока и решила, что ей и в самом деле ничего не грозит.
- Отказываюсь говорить до тех пор, пока не придут прокурор и адвокат, - заявила она, стряхивая пепел на паркет. - У нас правовое государство или нет?
Гераскин, красный от гнева, с трудом сдерживая себя, чтоб не раскричаться, передвинул бумаги на столе, постучал мундштуком "беломорины" по коробке.
- Ты вот что, - начал он, но тут же поправился: - то есть, вы. Вы кому передали сумку?
Не спросил ни имени, ни фамилии, ни других обязательных данных. Но девица этого не заметила. А заметила бы, то сообразила, что дело слишком серьезно, раз начинается с главного вопроса. Понимающе улыбнувшись, курьерша снова стряхнула пепел на пол.
- Ах, сумочку... Да-да-да, сумочку мою, такую хорошенькую. - Она откровенно издевалась. - Точно, товарищ генерал, было дело. Уронила с моста свою любимую сумочку, а какой-то подлец на мотоцикле - хвать её, и нету! Ограбил мою любимую сумочку и смылся прямо на глазах. Дайте мне бумаги, я хочу заявить об ограблении. А вы, милиция, должны его ловить. Имею право! А, может, вы его уже поймали, товарищ маршал? Дайте мне на него полюбоваться, на подлеца. Я ему покажу, как грабить беззащитных бедных девушек!
- Полюбуетесь еще, успеете, - осадил её Гераскин. - А что у вас в сумочке было?
- Что? В сумочке? А то и было. - Девица, похоже, куражилась и получала от этого удовольствие. - Килечки полкило. На последние семь рублей купила рыбки для своей кошечки Мусечки. Бедная кисуня! - девица скуксилась, потерла кулачком глаза, плачущим голоском продолжала разыгрывать комедию. Некому кисоньку пожалеть. Хозяйку ограбили, в тюрьму посадили. Отпустите меня к Мусе, товарищ генерал-май-ой-ой-ей...
Гераскин выложил на стол полиэтиленовый пакет с соблазнительной купальщицей по бокам. Внимательно посмотрел на собеседницу, которая и глазом не моргнула, словно все это её нисколько не интересовало.
- Вы узнаете эту сумку? - спросил полковник. - Что в ней?
- Мало ли таких сумок, - хмыкнула девица, заплевала окурок и аккуратно положила его в центр полированного стола. - Скажу, что моя, а там наркоты полпуда, и вы меня - фьють, и на Колыму. Если там килечка лежит, значит, моя, а если что другое, то ничего подобного - чужая.
- А вот мы сейчас и поглядим, какая такая килька.
Гераскин заглянул в пакет, вынул оттуда прямоугольный сверток из бурой оберточной бумаги. Осторожно начал разворачивать под насмешливым взглядом небрежно развалившейся на стуле курьерши. Наконец извлек коробку конфет "Ассорти". Недоуменно уставился на нее. Открыл. В ячейках аккуратными рядочками лежали конфеты, отливающие шоколадным глянцем.
- Ой, конфеточки! - обрадовалась девица. - Мои любимые! Спасибочки, ваше благородие!
И она жеманно протянула руку к коробке. Полковник хлопнул ладонью по столу - нервы не выдержали. Девица тут же испуганно отдернула руку.
- Хватит дурочку валять! - взревел Гераскин. - Эту сумку вы отдали в обмен на другую, точно такую же. Только в той сумке были бриллианты на триста тысяч долларов. Кому вы их передали или, как вы говорите, уронили?
- Триста тысяч? Баксов? - у курьерши рот раскрылся и глаза округлились. - Ой, не могу, ой-ха-ха! Ни фига себе! А мне вшивый стольник зеленью пообещали да и то нажгли. Ну, дура! Да если б знала, что несу, то первого встречного частника тормознула бы и - ходу из города. Только б меня и видели!
- А как же Муся? - усмехнулся полковник.
- Какая ещё Муся? - удивилась курьерша. - А-а, Муська. Пусть мышей идет ловит, нечего на моей шее всю жизнь висеть. Ой, и пожила бы я в свое удовольствие, товарищ генерал! Небось, эти барыги заявлять бы вам не стали. Ну, да чего там. В общем, отпускайте меня, я не при чем, вообще тут не при делах. Наоборот, пострадала, триста тысяч из-под носа увели, и все баксами. И полкило кильки, тьфу, конфет то есть, шоколадных. Случайно с теткой какой-то впотьмах сумку перепутала, и ту с моста уронила. так что сумка не моя, что в ней было, не знаю, где сейчас - без понятия. Держать здесь не имеете права. Так что кушайте конфетки, так уж и быть, за мое здоровье, а я пошла. Все.
- Да нет, не все, - осадил её полковник. - Бриллианты эти пошли выкупом за двоих похищенных детей. И вы задержаны по подозрению в соучастии в похищении и вымогательстве, сопряженной с угрозой убийством и нанесенным телесным повреждением. Прокурор сейчас будет, все бумажки оформим, и пойдете в камеру. - Гераскин повернулся к следователю, сидевшему за этим же длинным столом. - А пока покажите, пусть посмотрит...
На стол легла фотография девочек Поляницких и маленький хромированный стерилизатор, в каких раньше кипятили шприцы. Следователь снял крышку. Девица наклонилась, с любопытством вглядываясь в нечто, лежащее на вате, потом вскочила, дико завизжав. Гераскин придержал её за плечи, заставив сесть.
