Джеймс Шиан - Приговор
Маргарет была хорошо устроена, работала в Единой службе доставки посылок главным экспедитором. Но к сожалению, жила на широкую ногу.
— Элена, — ответила она, — я, наверное, смогу наскрести тысяч пять, не больше. — Возникла пауза. Маргарет слышала, что сестра расплакалась. — Подожди, давай подумаем. Можно же кого-нибудь найти. Как насчет банка?
— Маргарет, деньги нужны завтра.
— А Майк?
— Что Майк?
— Он прилично зарабатывает. Давно бросил пить. У него хорошая работа.
— Он не видел ни меня, ни Руди шестнадцать лет.
— Ну и что? Он все-таки отец Руди. Понимает, почему ты от него ушла. Сознает свою вину. Сам мне об этом говорил.
— Слушай, может, не будем обсуждать моего бывшего мужа? Мне требуется помощь.
— Давай денек пораскинем мозгами: ты со своей стороны, я — со своей. А если ничего не придет в голову, я сама позвоню Майку — просвещать особенно не стану, просто скажу, что у Руди небольшие неприятности, что ты обратилась ко мне и попросила пять тысяч, но у меня нет. И пусть решает.
Элена на мгновение задумалась. Но она была в таком отчаянии, что была готова согласиться на общение с мужчиной, которого шестнадцать лет всячески избегала.
— Хорошо, — ответила она. — Позвоню тебе завтра.
Сестра приняла ее «хорошо» как молчаливое согласие и, положив трубку, немедленно набрала номер Майка. Они по-прежнему жили неподалеку друг от друга. Маргарет наблюдала, как свояк спивался, а потом медленно, дюйм за дюймом, вытаскивал себя из пропасти. Он уже девять лет состоял членом общества «Анонимные алкоголики» и получил хорошее место в телефонной компании. Иногда по утрам они вместе пили кофе.
Маргарет считала Майка другом, но хранила преданность сестре. Элена не хотела, чтобы Майк знал, где живут они с сыном. Маргарет уважала ее желание. Но иногда, во время утренних бесед, давала Майку понять, что у его бывшей жены и сына все в порядке.
Майк поднял трубку после второго гудка.
— Это Маргарет.
Он узнал ее по голосу, хотя она редко звонила ему по телефону.
— Что случилось?
— Ничего серьезного. — Она старалась изобразить, что все не так страшно, как было на самом деле. Понимала: если Майк узнает правду, он не остановится ни перед чем и выяснит, где находятся Элена и Руди. Но его бывшая жена этого не хотела — так решила она, а не Маргарет. — Я только что разговаривала с Эленой. Она сказала, с Руди что-то стряслось, ничего серьезного, пустяки. Но просила у меня взаймы пять тысяч долларов. У меня нет сейчас таких денег.
— Что с ним?
— Не знаю, не спрашивала. Элена сказала, какая-то ерунда. — Маргарет не сомневалась, что ее слова звучат правдоподобно. Лгать по телефону было гораздо легче, чем в лицо.
Но Майк догадался: она знает больше, чем говорит. Однако эта женщина была единственной связью с его сыном, и он не собирался ее отталкивать. У него появился шанс приблизиться к Руди, и он решил играть по ее правилам.
Когда Элена от него ушла, его обуяла ярость. Майк был настолько взбешен, что мог совершить нечто такое, о чем сожалел бы всю оставшуюся жизнь. Как она могла так поступить с ним? Но он не стал разыскивать жену и сына. Иная страсть владела его сознанием. Та, которая не отпускала его много лет. Страсть, которая определяла каждый его вздох.
И только через несколько лет, вернувшись к трезвости, Майк сумел соединить воедино части головоломки. Элена ничего плохого ему не сделала. Наоборот, это он поступал дурно с ней и с сыном: исчезал из дома, целыми днями пьянствовал, возвращался нетрезвым, ругался, вопил, валялся на ступенях так, что видели все соседи, тратил на спиртное то, что было отложено на еду… Еще удивительно, как долго она его терпела — умоляла, упрашивала остановиться. Говорила, что любит его, что поможет всем, чем сумеет. Но Майк отшвырнул жену, будто игрушку, которую перерос. Он в ней не нуждался, не нуждался ни в ком, пока не пришлось пожинать то, что посеял сам…
О, как трудно оказалось впервые за долгие годы взглянуть на собственное отражение в зловонных водах выгребной ямы. Труднее, чем долгий и нелегкий путь наверх. Но Майк понимал: если он не решится оценить себя во всем своем уродстве, то никогда не вернется к нормальной жизни. И еще он понимал: если бы Элена не ушла от него, так бы и подставляла плечо, на которое он мог опираться, он бы не решился изменить жизнь.
Теперь у него появилась надежда воссоединиться с семьей. Впервые к нему обратились, впервые в нем нуждались. Следовало ответить без каких-либо условий и оговорок.
— Я достану деньги к завтрашнему дню, — сказал он.
— Правда? — обрадовалась Маргарет. — Замечательно.
— Утром первым делом загляну в банк, а с тобой мы можем встретиться в кафетерии в девять или в пятнадцать минут десятого.
— Отлично. Не сомневаюсь, что и Элена, и Руди это оценят. — Маргарет хотела сказать больше: что она попробует убедить сестру позвонить бывшему мужу, чтобы тот мог хотя бы иногда видеться с сыном. Но решение было не за ней, и она боялась пробудить в нем напрасные ожидания.
Маргарет сразу же перезвонила Элене — бедняжке вовсе ни к чему всю ночь волноваться о деньгах.
— Почему ты так поступила? — спросила ее сестра.
— Сама понимаешь, это единственный выход. Я не открыла ему, где ты живешь, а он даже не заикнулся о том, чтобы увидеться с Руди. Только сказала, что тебе потребовались деньги, а у меня их нет. Вот и все. Мы встречаемся в девять утра. Сообщи мне свои банковские реквизиты, и я немедленно переведу тебе деньги.
Элена долгие полминуты молчала, а затем тяжело вздохнула.
— Спасибо, Маргарет, ты права. Наверное, иного выбора не было.
ГЛАВА 11
Как только Трейси Джеймс получила пятнадцать тысяч долларов в счет гонорара — Элена лично принесла ей деньги прямо в кабинет, — она тут же взялась за дело. Ее первый звонок был доктору Гарольду Виктору Фишеру, судебному психиатру из Веро-Бич, с которым ей пришлось много работать в прошлом. Г.В. обладал профессиональным опытом и всегда умел сформулировать то квалифицированное суждение, которое требовалось Трейси. Затем она поднялась на второй этаж встретиться со следователем Диком Рейдеком. После этого подготовила уведомление о явке в суд — заявление о том, что берется представлять Руди, — и требование предъявления сведений — призыв к обвинению предоставить все собранные против Руди улики.
Ее план был прост, но практичен: доктор Фишер в качестве «независимого» эксперта осмотрит Руди и после этого вынесет заключение, что обвиняемый ввиду своей ограниченной умственной способности и специфике характера не имел возможности отказаться отвечать на вопросы полиции. А следователь, зная о его врожденном недостатке, не имел права приступать к допросу. И уж тем более, когда в участок прибыла мать обвиняемого и потребовала прекратить допрос, надо было немедленно удовлетворить ее желание. Вооружившись мнением эксперта, Трейси намеревалась обжаловать показания Руди в качестве доказательства его виновности. Ей было неизвестно, какими еще уликами располагала полиция, но от матери обвиняемого она знала, что у Руди кровь первой группы, резус положительный, то есть такая, как у миллионов других людей. Если улики ограничиваются кровью и словами Руди и обжалование будет принято, парень выйдет на свободу. Если кто-то из соседей видел Руди, Дик с ними побеседует и выяснит, что именно они намерены сказать на суде. Это был предварительный план, основанный на предположениях, однако самое лучшее, что можно было предпринять, пока она не узнает больше.
Трейси приказала Дику послать кого-нибудь на пару недель в Бэсс-Крик — поболтаться в латиноамериканском квартале и разузнать об убийстве, соседях и самой Люси столько же, сколько известно полиции. А когда она получит от Уэсли Брюма материалы дела, подручные Дика снова опросят каждого свидетеля. Возможно, полиция что-то упустила. Возможно, удастся выяснить, что в доме убитой в момент преступления находился другой человек.
Когда Элена возвратилась из своей второй поездки в Веро, у нее возникла новая проблема. Ее босс, Филипп Рэндл, вызвал ее к себе в кабинет. Элена, едва увидев его, поняла, что ей грозят неприятности. Фил был партнером-распорядителем консорциума владельцев отеля и нескольких других коммерческих объектов в штате. Раз в шесть недель он появлялся в понедельник, просматривал вместе с Эленой бухгалтерские книги и обсуждал насущные проблемы. И с первого дня, как взял Элену на работу, безоговорочно верил в ее способность вести дела. Его пребывание в гостинице, как правило, длилось не более трех часов. Затем он пересекал большой мост и ехал в сторону Майами.
Но сегодня Фил мрачно кривился — выражение лица ничего хорошего не предвещало.
— Мы вынуждены с тобой расстаться, — коротко объявил он после обычного приветствия.
