Андрей Серба - Кольт 11-го года
— Теперь ты знаешь, чего я хочу, — спокойно продолжал капитан, словно не слыша замечания Фишера. — Сейчас можно поговорить о тебе. Но в начале я должен убедиться в твоей искренности.
— Искренности? А не пойдет ли она мне во вред?
Капитан изобразил на лице удивление.
— Во вред? Разве может быть положение хуже твоего сегодняшнего? Бандитское нападение, дезертирство, незаконное хранение оружия, пять умышленных убийств…
— Одно, капитан, всего одно, — перебил Фишер.
— Пять, никак не меньше. Кольт, из которого убиты все жертвы, ты не мог купить у бродяги. Этот пистолет — личное оружие лейтенанта Харлоу из финслужбы, которого вы прикончили во Вьетнаме.
— Тем более не могу понять, зачем вам моя откровенность?
— В нашей сделке ты рискуешь головой, я — карьерой. Я обязан знать правду, чтобы застраховаться от подвохов с твоей стороны, да и от служебной одержимости ретивых коллег. Не желаю получать удар в спину. По-моему, вполне естественное желание.
— Капитан, вы все время беспокоитесь только о себе.
— Твоя вина. Будь откровенен — и у меня не станет от тебя секретов.
Сержант прикусил губу от боли.
— Скажите, чем сможете мне помочь, а после я решу, стоит ли быть откровенным.
— Хорошо, еще раз пойду навстречу. Итак, за тобой пять умышленных убийств, от них никуда не деться. Однако в юриспруденции важен не только факт свершения деяния, но и побудительные мотивы. Будь я в тебе уверен, мы смогли бы обыграть убийства по-другому.
— Как же?
— К примеру, так. Случайно ты встречаешься в нашем городке с Хейсом и его дружками, они тебя узнают. Догадываясь, что ты скрывающийся от властей дезертир, начинают тебя шантажировать. Вначале тебе удается откупаться виски, сигаретами, мелкими суммами денег, но требования мерзавцев растут, они пускают в ход кулаки. В конце концов тебе не остается ничего другого, как защищаться. Твоя вина лишь в том, что, будучи доведен ими до предела человеческих сил и терпения, ты превысил пределы необходимой обороны. Согласись, при такой версии гораздо дальше от электрического стула, чем при пяти заранее обдуманных убийств. Но это лишь черновая схема, набросок, подробности требуется как следует обдумать и отшлифовать. Возможно, удастся придумать кое-что еще. Например, как отмести обвинение в убийстве первых четырех жертв, оставив на твоей совести только одну — Финна.
— Думаете, это возможно?
— Почему бы и нет? Обвинение строится на свидетельских показаниях, собранных по делу вещественных доказательствах и других уликах. В нашем конкретном деле возможны лишь твои показания, остальное зависит от меня. Если мы будем действовать сообща, можно направить следствие в нужную нам сторону.
— А показания Беннета перед смертью? А Шелдон в Азии? Вдруг ему удастся докопаться до сути?
Капитан торжествующе поднял палец.
— Фишер, умница! Ты сам вплотную подошел к тому, о чем я уже толкую битых четверть часа. Чтобы затевать игру, необходимо застраховаться со всех сторон, для чего следует быть откровенными и ничего друг от друга не скрывать. Чтобы спокойно разыгрывать свою партию, мы должны предугадывать все возможные ходы и удары со стороны противников, а для этого требуется знать все детали дела, видеть истинную картину событий. Тогда я буду представлять, что в состоянии сделать Шелдон и куда его может вывести та или другая ниточка. Мы должны знать абсолютно все, тогда майор, обладающий лишь частью нашей информации, будет нам не опасен.
— А показания Беннета? Не сомневаюсь, что вы не только занесли их в соответствующий протокол, но и записали на магнитную пленку. Поэтому при всем моем и вашем желании от них никуда не деться.
— Главное — Шелдон. Именно он должен доказать, что на денежный транспорт напали вы, а не партизаны. Если эта задача окажется ему не по зубам, показания Беннета, полученные от него в полубредовом состоянии перед смертью, ничего не будут стоить. Посмотрим, каковы шансы майора. Все сопровождавшие сейф мертвы, все подозреваемые в нападении — тоже, в живых из всех участников тех событий остался лишь ты, но молчание — это твоя жизнь, так что в отношении свидетелей Шелдону крупно не повезло. Однако у него куча других возможностей докопаться до истины. Поэтому я и хочу знать детали и подробности нападения — лишь тогда я смогу предугадать результаты расследования Шелдона и своевременно принять меры, если майор будет нам мешать. Прав я?
Некоторое время Фишер раздумывал, от напряжения его бил озноб.
— Убедили, — прошептал он. — Спрашивайте.
— Кто, кроме вас шести, знал о предстоящем нападении на кассу?
— Никто. Ручаюсь головой.
— Кто мог быть свидетелем или иным способом вызнать правду о случившемся?
— Очевидцы, любые свидетели исключены.
— Расскажи, как вам удалось разделаться с охраной. Я должен быть уверен, что вы тогда не наследили и не оставили Шелдону визитной карточки с выходом на себя.
— Мы продумали все до мелочей. Хейс со своими парнями оторвался в джунглях от роты, вернулся назад и устроил засаду на дороге, по которой мы должны были ехать. Когда я их увидел, они возились на обочине, перевязывая якобы раненного Финна. По их требованию я затормозил, они попросили подвезти раненого до лазарета. Вначале лейтенант не соглашался, ссылаясь на свои служебные инструкции, но Хейс в конце концов его уговорил. Парни из охраны стали заносить Финна внутрь транспортера, тут на них и напали. Все кончилось в считанные секунды, никто даже пикнуть не успел.
— Как удалось спастись тебе?
— Не спастись, а как им ловко удалось меня околпачить. План захвата кассы придумал и разработал я и с самого начала понимал, что нахожусь среди участников нападения в самом невыгодном положении. Почему — об этом уже сказали вы. Поэтому помимо плана, известного всей нашей группе, у меня был еще и собственный. Как только парни Хейса разделаются с охраной и соберутся возле сейфа для дележа добычи, я собирался взять их на прицел своего карабина, отобрать причитающиеся мне деньги и уйти один в джунгли. Однако я недооценил эту хитрую бестию Хейса…
— Хорошо зная тебя, он догадался, что ты вряд ли захочешь ограничиться своей долей и захочешь большего? — насмешливо спросил капитан. — А лучшим твоим аргументом в подобном споре может быть только оружие?
— Хейс вообще был на редкость подозрительный субъект, — уклончиво ответил Фишер. — Словом, все произошло совсем не так, как я планировал. Пока «зеленые береты» приканчивали охрану, я сидел в кабине, и лишь когда они сгрудились у кассы, выскочил наружу с карабином на изготовку. И в тот же миг Беннет метнул в меня кинжал. Мое счастье, что я был настороже — иначе клинок вошел бы мне в горло. Я присел, кинжал просвистел над головой, а когда я выпрямился, все парни Хейса стояли против меня с наведенными мне в грудь карабинами. Никто из нас не сказал ни слова, однако ситуация была ясна каждому — ничья: мне не удалось захватить кассу, им — избавиться от меня. Продолжить игру дальше никто не мог: первый же выстрел — через несколько минут на это место нагрянет патруль, и наша песенка будет спета. И Хейс поступил с присущей ему наглостью: не обращая на меня внимания, опустошил кассу и убрался с приятелями в джунгли. Прихватив кольт убитого лейтенанта и держа «беретов» на мушке, я двинулся следом за ними. Так я выбрался за пределы укрепрайона.
— Они уходили по тропе мимо бронеколпака с пулеметом?
— Да. Миновав колпак, мы разошлись в разные стороны. Мне и парням Хейса было не до сведения личных счетов — время работало против нас всех.
— Как ты выбрался из Вьетнама?
— Как тысячи других парней до и после меня. Этот путь вы знаете не хуже меня.
— Ты никому не проболтался, почему дезертируешь?
— Зачем? Надоело воевать и поминутно рисковать жизнью — вот и все. Самые убедительные объяснения.
— Если все обстоит именно так, у коллеги Шелдона шансов на успех немного. Главное — сам не проболтайся. На транспортер напали партизаны, переодетые в нашу форму, тебя оглушили, в бессознательном состоянии взяли в плен…
— А кольт? Любому болвану ничего не стоит узнать по номеру имя его бывшего владельца.
— Ну и что? Убегая из плена, ты прихватил с собой оружие задушенного тобой часового — «чарли». Кстати, в Штатах и Европе ты не похвалялся своими подвигами?
— С какой стати? Не до болтовни было. В Европу я добирался без цента в кармане, работал как вол, скопил денег на билет в Штаты. На родине скитался как бродяга, без документов, в вечном страхе. Приходилось подрабатывать на еду, на дорогу. Зная, что для отдыха и переформирования «зеленых беретов» в Штатах существует всего два пункта, я постоянно курсировал между ними. Так что изливать душу было некогда и некому. А главное, незачем.
