Александр Макколл-Смит - «Калахари»: курсы машинописи для мужчин
Потом она передала мне письмо через одного парня, с сестрой которого была знакома. Она писала, что я не должен прогонять ее после того, что случилось. Писала, что она плачет из-за ребенка и что я не должен был посылать ее к той женщине в Олд-Наледи. Еще она писала, что прощает меня и что придет повидаться со мной в дом к Тсоламосесе.
Я послал ей письмо через того же парня. Я написал, что слишком занят и не могу с ней встречаться и что она не должна приходить ко мне, даже чтобы попрощаться. Написал, что сочувствую ей, но раз она решила стать медсестрой, она будет очень занята и забудет обо мне. Я написал, что вокруг много других парней и она быстро найдет себе другого, если постарается.
Я знаю, что она получила это письмо, потому что сестра моего приятеля сказала, что передала его. И все же примерно через неделю она пришла к дому, где я жил. Мы собирались есть обед, который мма Тсоламосесе приготовила для нас. Один из детей выглянул в окно и сказал, что у калитки стоит какая-то девушка. Мма Тсоламосесе послала его спросить, чего она хочет, и он, вернувшись, сказал, что она хочет видеть меня. Я уставился в тарелку, притворившись, что это меня не касается, но мне пришлось выйти из-за стола, чтобы с ней поговорить. «Быть может, Молефело тайный сердцеед», — сказала мма Тсоламосесе, когда я выходил из комнаты.
Я очень резко отчитал ее за то, что она пришла, наверное, даже кричал. А девушка просто стояла и плакала. Она сказала, что любит меня, хотя я к ней жесток. Сказала, что не будет мешать моим занятиям и только просит видеться с ней раз в неделю. Еще она сказала, что постарается вернуть мне эти сто пула.
«Мне не нужно твоих денег, — сказал я. — Я больше тебя не люблю, я понял, что ты одна из тех женщин, которые все время упрекают мужчин и портят им жизнь. От таких, как ты, нужно держаться подальше».
Она заплакала еще сильнее, а потом сказала: «Я буду ждать тебя вечно. Я буду думать о тебе каждый день, и когда-нибудь ты ко мне вернешься. Я напишу тебе письмо, и ты поймешь, как я тебя люблю».
Она хотела взять меня за руку, но я оттолкнул ее и повернулся, чтобы уйти. Она пошла за мной, но я снова толкнул ее, и на этот раз она ушла. Все это время семья Тсоламосесе наблюдала за мной из окна.
Когда я вошел, все повернулись ко мне.
«Ты не должен так обращаться с девушками, — сказала мма Тсоламосесе. — Я говорю тебе это как мать. Ни одной матери не понравится, если ее сын будет вести себя подобным образом».
Отец семейства тоже на меня посмотрел, а потом сказал: «Ты ведешь себя так же, как плохие люди в тюрьме. Они всегда толкают и пихают других людей. Смотри, как бы тебе не оказаться среди них. Будь осторожнее».
А их сын, который тоже наблюдал за мной, сказал: «Да. Однажды кто-то подойдет и толкнет тебя. Такое может случиться».
Мне было очень стыдно, и потому я солгал. Я сказал, что эта девушка пыталась уговорить меня помочь ей обманом сдать экзамен, но я отказался это сделать. Они очень удивились и извинились за то, что плохо обо мне подумали. «Хорошо, что в Ботсване есть честные люди, — сказал отец семейства. — Если бы все были такими, как ты, я остался бы без работы. Все тюрьмы пришлось бы закрыть».
Я сидел и молчал. И думал о том, что я обворовал этих людей и солгал им. Что я обидел свою девушку и заставил ее избавиться от ребенка. Я думал о самом ребенке. Но я сидел и молчал, и ел хлеб этих людей, добротой которых злоупотребил. Только мой сосед по комнате, кажется, понимал, какие чувства я испытываю. Он внимательно посмотрел на меня и отвернулся. Я понял, что он знал о моих дурных поступках.
Что мне еще сказать, мма? Несколько недель спустя я обо всем забыл. Время от времени я еще вспоминал о приемнике и чувствовал холод внутри, но о девушке больше не вспоминал. Потом я окончил колледж, нашел работу, и у меня появилось слишком много дел, чтобы размышлять о прошлом. Мне повезло. Дела мои шли очень хорошо, и вскоре я сумел купить гостиницу по очень выгодной цене. Я нашел себе хорошую жену, и у меня родились два прекрасных сына. И еще три дочери. У меня есть все, что мне нужно, но после того, что случилось со мной на ферме, я хочу очистить совесть. Хочу исправить свои дурные поступки.
Мистер Молефело замолчал и посмотрел на мма Рамотсве. Та вертела в пальцах травинку.
— Это все, рра? — спросила она немного погодя. — Вы обо всем мне рассказали?
Мистер Молефело кивнул.
— Я ничего не утаил. Я помню все очень ясно, я рассказал вам обо всем.
Мма Рамотсве посмотрела на него. Он говорил правду. Она была в его глазах.
— Вам было нелегко признаться, — сказала она. — Вы проявили храбрость. Обычно люди не рассказывают о себе таких вещей. Они хотят казаться лучше, чем они есть.
— Мне этого не нужно, — сказал мистер Молефело. — Мне было нужно одно: рассказать вам правду.
— А теперь? — спросила она. — Чего вы хотите?
Мистер Молефело нахмурился.
— Я хочу, чтобы вы мне помогли. За этим я сюда пришел.
— Но что я должна сделать? — спросила мма Рамотсве. — Я не в силах изменить прошлое. Не в силах вернуть все эти годы.
— Конечно, нет. Я этого не жду. Я хочу, чтобы вы исправили мои ошибки.
— Но как? Я не могу вернуть ребенка. Не могу найти радиоприемник. Не могу помочь этой девушке. Все прошло и быльем поросло. Как давно это было? Двадцать лет назад? Это большой срок.
— Я знаю, что большой. Но я хотел бы что-то сделать. Вернуть долг семье Тсоламосесе. Дать денег девушке. Я хотел бы уладить эти вещи.
Мма Рамотсве вздохнула.
— По-вашему, деньги могут что-то изменить? Вы думаете, что с помощью денег можете изменить прошлое?
— Нет, — ответил мистер Молефело. — Я этого не думаю. Я не такой дурак. Я хотел бы извиниться перед ними. Извиниться и дать им денег.
Мма Рамотсве молча размышляла. Что бы она сделала на его месте? Если бы у нее хватило смелости, она пошла бы к этим людям и призналась в содеянном. Затем постаралась бы искупить свою вину. Так он и поступает, за одним исключением: он хочет, чтобы это сделала за него она. Просить прощение через кого-то все равно, что вовсе не просить, подумала она.
— Вам не кажется, — спросила мма Рамотсве, — вам не кажется, что вы просто перекладываете на меня грязную работу? Вам не кажется, что это означает, что вы просто не готовы извиниться?
Мистер Молефело посмотрел на нее. Он выглядел огорченным, и она подумала, что была с ним слишком резка. Ему и без того было трудно говорить о своих проступках, а теперь она еще и обвиняет его в трусости. Кто она такая, чтобы обвинять других? Никто не знает, насколько он храбр.
— Простите, — сказала она, дотрагиваясь до его руки. — Я не хотела вас обидеть. Я понимаю, как вам тяжело.
Когда он ей ответил, в его голосе звучала боль:
— Все, чего я от вас хочу, мма, найти этих людей. Я не знаю, где они сейчас. А потом, когда вы их найдете, я обещаю вам быть храбрым, пойти и лично с ними поговорить.
— Это хорошо, — сказала мма Рамотсве. — Никто не станет требовать от вас большего.
— Но вы мне поможете? — спросил мистер Молефело. — Пойдете вместе со мной на встречу с ними? Боюсь, что если мне придется идти одному, в последний момент я струшу.
— Конечно, я с вами пойду, — ответила она. — Пойду и буду говорить себе: вот храбрый человек. Только храбрый человек способен признать ошибки прошлого и стараться их исправить.
Мистер Молефело улыбнулся с явным облегчением.
— Вы очень добры, мма Рамотсве.
— Не мне об этом судить, — сказала мма Рамотсве, поднимаясь на ноги и отряхивая платье. — А теперь нам пора возвращаться. На обратном пути я расскажу вам о своей проблеме. Речь пойдет о мальчике, который убил удода, и мне хотелось бы знать ваше мнение. У вас двое сыновей, и, может, вы дадите мне совет.
Глава 8
Пишущие машинки и молитвенное собрание
Всякий раз, покидая Ботсванский колледж делопроизводства, мма Макутси ощущала прилив гордости. Она провела здесь полгода, едва сводя концы с концами, работая ночной официанткой в отеле (она ненавидела эту работу) и стараясь не уснуть днем. Ее решимость и упорство были вознаграждены, она никогда не забудет шквал аплодисментов на церемонии вручения дипломов. На глазах у ее гордых родителей (продавших овцу, чтобы купить билет до Габороне) она вышла на сцену, чтобы получить диплом и звание лучшей выпускницы года. Тогда ей казалось, что в ее жизни не будет большего триумфа.
— Ты видишь это? — спросила она старшего ученика, которого мистер Дж. Л. Б. Матекони послал помочь привезти машинки. — Слова над доской объявлений. Будьте аккуратны. Это лозунг колледжа.
— Да, — согласился ученик, — это правильный лозунг. Когда печатаешь на машинке, надо быть аккуратным. Не то придется переделывать работу. Это плохо.
