Джон Макдональд - Я буду одевать ее в индиго
А знаете, Трэв, ведь они будут говорить со мной обо всех этих вещах, едва поймут, что я не собираюсь им назидать и вколачивать в голову те прописные истины, которыми им все уши прожужжали. Когда они поймут, что я пытаюсь разобраться во всем этом… вот тогда они будут со мной откровенными. Что было такого знаменательного в моей жизни до настоящего времени? Платежи по закладным, учет и переучет товаров, всевозможные тревоги, болезни… Цветной телевизор и новая машина каждые два года, возня с газонокосилкой. Ваши друзья умрут, и вы сами тоже, так что какой во всем этом смысл? Кто о вас вспомнит? И у меня возникла идея — поделиться своими мыслями с этими ребятами, помочь им. Я хочу стать… своем роде посредником. — Он с серьезным видом уставился на меня сквозь толстые линзы. — Вы понимаете, о чем я говорю?
— Конечно, Уолли, — успокоил я его. — Мы врубаемся.
— Господи! — улыбнулся он. — Когда я думаю, как бы это восприняли мои знакомые в Янгстауне, мне кажется, что никто старше двадцати пяти не может понять, что я пытаюсь сказать.
— Уолли, насколько я понимаю, вы тоже пытаетесь отыскать Уолтера Рокленда.
— Да, чтобы выяснить, не знает ли он что-нибудь про Минду. Она какое-то время была в их группе. Состав этих групп, которые путешествуют вместе, постоянно меняется. Минда и погибшая девушка — кажется, ее звали Бикс покинули группу одновременно и сняли дешевую комнату в отеле «Руис», это здесь неподалеку. И вместе съехали оттуда где-то в конце мая. Я видел эту комнату. Сейчас там живут четверо ребят, но только один из них был там, когда в отеле поселились Минда и Бикс. Я имею в виду — один из живущих там сейчас. Он говорит, что в той же комнате вместе с Миндой и Бикс жили шесть или семь молодых людей. А потом они съехали оттуда, когда в конце июня или в начале июля миссис Витрье пригласила их погостить в ее доме. Такая маленькая комнатка, обстановка убогая… Мне больно думать, что она жила в таких условиях. Но что тут поделаешь? Они ведь отказываются от того, что вы можете им дать. Поворачиваются к вам спиной. — Он медленно покачал головой. — Наверное, вам будет не очень-то приятно вернуться обратно и рассказывать отцу Бикс о таких вещах, как эта конура в отеле «Руис». Ведь это может вселить в него те же чувства, что я испытываю сейчас, когда представляю свою дочь ночью, в каком-нибудь грязном спальном мешке в темном углу, а с ней спит какой-нибудь парень с грязной бородой, а все остальные спят рядом или слышат, как все это происходит.
Майер попытался выяснить, не знает ли он еще кого-нибудь — например, Карла Сейшенса, музыканта, или скульптора Джерри Несту.
Уолли сказал, что, возможно, он и встречался и разговаривал с ними, но таких имен не помнит. Посмотрев на часы, он пробормотал, что несколько его новых молодых друзей давно заждались его, и, уже прощаясь, добавил, что поспрашивает и, если разузнает что-нибудь интересное, тут же даст нам знать, лишь бы отцу бедной девочки стало хоть немного легче.
* * *Энелио Фуэнтес появился ровно в два вместе с сержантом Карлосом Мартинесом. Энелио сел за руль своего новенького «фольксвагена», я — рядом с ним, а Майер с сержантом расположились на заднем сиденье. Не тратя времени понапрасну, Энелио повел машину на север по шоссе № 190, «Пан-Американ Хайвей», с которого вскоре свернул направо на дорогу, ведущую к Митле. Примерно в миле от города он повернул налево на шоссе № 175 и на огромной скорости погнал по направлению к возвышавшейся вдали горной громаде.
Когда мы миновали первые изгибы «серпантина» и начался подъем, я позволил себе расслабиться. На поворотах Энелио демонстрировал превосходное водительское мастерство и удивительную способность достичь слияния человека с машиной, вписываясь в изгибы дороги с необыкновенной аккуратностью и изяществом. Он крутил руль с показной небрежностью, явно гордясь собой, — приятно посмотреть. Дорога была ужасная — узкая полоска асфальта, покрытая ухабами и колдобинами, без ограждения и малейших признаков дорожных знаков, и становилась все круче и круче. Сержант сказал Энелио, что мы уже почти добрались до места. Наконец Энелио затормозил у внешнего края поворота, откуда нас бы заметил водитель, едущий в любом направлении. Мы вышли из машины, захлопнув дверцу. Тишина была невероятная, воздух был свежим, прохладным и очень чистым.
Пройдя за сержантом около полутора сотни ярдов по дороге до следующего поворота, мы остановились. Присев на корточки, он указал на черные полосы на асфальте несомненно оставленные резиновыми шинами. След пересекал дорогу и кончался у небольших кустиков с обломанными ветками. Листья на них уже засохли. Можно было легко увидеть, где машина вновь вывернула на асфальт. Пройдя вниз по склону, мы осмотрели место, где машина еще раз пересекла дорогу и сорвалась вниз. Сержант указал на отметку, сделанную желтой краской на каменной стене, а еще через сто футов на петляющий тормозной след, похожий на гигантские растянутые запятые. Затем сделал резкий жест рукой по направлению к пропасти, изображая, как машина перелетела через край. Широко улыбаясь и демонстрируя великолепный набор золотых зубов, он сказал:
— Много быстро.
Да, действительно, это было и так ясно. Бикс потеряла управление на спуске при повороте налево, может быть, потому, что этот поворот был резче, чем она ожидала. Судя по всему, она старалась выровнять машину, но ее протащило через встречную полосу и ударило о каменный выступ скалы, а потом отшвырнуло под углом в сорок градусов к краю дороги и волокло еще футов сто до следующего поворота, где была припаркована наша машина. Сержант подвел меня к обрыву и показал вниз. Я увидел несколько пятен желтой краски на острых краях скалы, мелкие осколки разбитого стекла среди камней и сверкающий кусок изогнутой хромированной окантовки. На это место пришелся первый удар, а оттуда, где мы стояли, больше ничего нельзя было разглядеть.
Затем сержант провел нас вниз по дороге мимо автомобиля Энелио и указал на дно долины. Отсюда хорошо было видно то, что осталось от машины Бикс.
— Как же удалось достать тело?
— Пришлось спускаться с другой стороны ущелья. Видишь, более пологий и короткий склон.
— Кто ее опознал?
— Мадам Витрье.
— Да нет, Энелио, это я и так читал в рапорте. Я имею в виду, в каком виде ее нашли?
Он спросил у сержанта.
— Она наполовину вывалилась из машины, и то, что выше пояса, обгорело практически до неузнаваемости. Мадам Витрье опознала ее по серебряной цепочке на лодыжке, плюс футах в пятидесяти от машины валялась ее красная туфля. Вторую так и не нашли.
— А с чего ее понесло в эти горы? Энелио, эта проклятая дорога за пятнадцать миль поднимается, наверное, на четыре тысячи футов.
Он обернулся и показал куда-то вдаль. Через седловину между горами мы увидели долину и мерцающую над городом дымную пелену.
— Знаешь, Трэвис, это и вправду проклятая дорога. Каждый год здесь срываются по две-три, а то и по четыре машины. В большинстве случаев все пассажиры погибают. А шесть лет назад разбился автобус с восемнадцатью пассажирами. С чего ее сюда понесло? Может, по той же причине, что и меня, когда мне было… семнадцать? Да. На английском мотоцикле. Рано-рано утром я гонял вниз по этой сумасшедшей дороге. Я несся вниз и орал от восторга. Скорость, смерть, ужас — в этом был свой ритм, Трэвис Макги! Вписываешься в один поворот, потом в другой… фантастико! Это было похоже на секс, как будто горы — это телеса огромной ненасытной самки. Уже в самом низу ветром перекосило очки — один глаз прикрыт, а в другой бьет ветер так, что слезы ручьем текут. Наверное, под колесо попал небольшой камешек, потому что — бац! — и я лечу вверх тормашками. Врезался в дерево, упал и сломал запястье. Видишь, неправильно срослось. Я шагал по дороге, придерживая сломанную руку, хохотал как идиот и во всю глотку орал песни. Друг мой, я побывал в гостях у смерти, почувствовал ее вкус и остался жив, и теперь буду жить вечно, а когда наконец снова увижу ее, я скажу ей: «Помнишь меня? Один мы уже встречались с тобой, старуха, но тогда я тебя перехитрил». Я думаю, с этой девчонкой было что-то в этом роде. Когда ты молод, то забираешься в горы, а потом сломя голову несешься вниз.
Он повернулся к сержанту, задал ему какой-то вопрос и, выслушав ответ, из которого я понял приблизительна половину, перевел:
— Он прочесал все окрестности, расспрашивая всех желтой машине, и нашел мальчишку, который видел ее во второй половине дня. Он гнал двух ослов с пастбища на ферму и наткнулся на нее примерно в километре в нашу сторону от Гуэлатао — она была припаркована у обочины. От Гуэлатао аж до самого Папалоапана дорога покрыта щебенкой или вымощена камнем, а потом опять асфальтирована до шоссе № 140 и кончается у Мексиканского залива, к югу от Веракруса. Мальчик сказал, что когда он проходил мимо, то видел высокого иностранца, который стоял, облокотившись на машину, а неподалеку на камне сидела девушка. После того, что сообщил мальчишка, сержант привел с собой десяток мужчин и они дюйм за дюймом обследовали весь склон, чтобы убедиться, что его труп не валяется где-нибудь поблизости, но ничего не нашли.
