Галина Романова - Стервами не рождаются!
— И ты до сих пор не знаешь, где она может быть? — спросил Денис, открывая дверь и пропуская ее вперед.
— Нет… — Алька тяжело вздохнула. — Через день меня отстранили от работы. Долго допрашивали. Разумеется, не на официальном уровне. К чему сор из избы выносить… Покумекали, и в конце концов решили забрать у меня квартиру, машину, наличность, украшения, обстановку… В общем, все, что я имела. А остальное… А остальное я должна выплачивать всю оставшуюся жизнь. Ежемесячные платежи мне определили, так что живи и радуйся…
— Невесело, — посочувствовал Денис и, потрепав ее по плечу, как мог утешил: — Ну ты не переживай. Что-нибудь придумаем.
— Именно за этим я здесь, — попыталась она улыбнуться. — Именно за этим…
Алька поднялась к себе наверх, приняла душ, переоделась и спустя час сидела за накрытым к ужину столом.
Дядя Витя накладывал шумовкой всплывшие в кастрюле пельмени, обильно поливал их топленым маслом и сметаной и ставил тарелки на стол.
Денис шумно втянул аппетитный запах, встал и, дернув на себя дверь холодильника, достал оттуда бутылку водки.
— Может, выпьем под пельмешки, а? — адресовал он ей вопрос.
— Может, и выпьем, — согласно кивнула она в надежде, что хмель, возможно, сумеет немного развеять ее мрачноватое настроение.
Денис чему-то обрадовался, сразу засуетился, доставая стопки и расставляя их на столе, попутно не забывал говорить ей дежурные комплименты.
— Ой, прекрати ты ради бога! — попросила она, когда он в очередной раз выдал что-то о ее неземной красоте. — Все про себя я знаю: и недостатки, и достоинства. И глаза у меня голубые, а не таинственно поблескивающие. И нет в них сейчас никакого света, а тоска одна. Хватит трепаться, прошу тебя.
— Н-да, — Денис озадаченно потер затылок, плюхнулся на деревянную скамью и, не желая сдаваться, завершил: — Но ты все равно очень красивая женщина и достойна счастья!
— Ага, только в очереди за ним долго стояла, за счастьем-то, — Алька усмехнулась и, не дожидаясь, когда мужчины к ней присоединятся, опрокинула рюмку водки. — Видимо, просмотрела, когда моя очередь подошла…
— А может быть, ты ошибаешься? Может, очередь твоя еще и не подошла? — предположил дядя Витя, уселся с краю стола и, увидев, как она снова недоверчиво хмыкнула, заулыбался. — Э-э-эх, девка! Какие твои годы? Ты и жить-то еще не жила, а кудахчешь, что счастье проспала!
Он выпил и принялся уплетать пельмени, время от времени кивая головой каким-то одному ему ведомым мыслям.
— Слушай дядьку! — поднял Денис кверху указательный палец. — Он многое в жизни повидал и кое-что знает!
Может, дядя Витя действительно что-то повидал и кое-что знал в этой жизни, но предположить, что случится на следующее утро, он никак не мог, потому как весь вечер шутил и балагурил на свой деревенский манер. Пусть и грубоватыми казались его шутки и не было в них той утонченности, к которой привыкла за последние годы Алька, но этот его бесхитростный и простоватый юмор неожиданно возымел свое действие, и она немного оттаяла. Оттаяла настолько, что позволила Денису поцеловать себя в лоб на прощание.
— Спокойной ночи, — уклонилась она от его настойчивости. — Иди, иди…
— Аль, ну подожди, — попытался он удержать ее за руку. — Ну смешно же, правда. Под одной крышей живем, связаны бедой одной, а ты…
— Приятных сновидений! — более твердо пожелала она ему и закрыла дверь перед носом обескураженного Дениса.
Глава 22
Дружок начал выть часа в три ночи.
Сначала это был и не вой вовсе, а так, легкое поскуливание, переходящее на визг. Но потом он разошелся не на шутку, переполошив обитателей дома.
— Что-то чует, не иначе, — озабоченно произнес дядя Витя, когда все трое собрались на площадке второго этажа.
— Ладно, не сочиняй, — широко зевнул Денис и, как всегда, не забыл скользнуть жадным взглядом по полураздетой фигурке Альки.
— Собака воет к покойнику или к пожару, — авторитетно заявила она, пропустив его взгляд и не заметив, что халат слишком уж широко распахнут на груди.
— Вот и я-то говорю, — дядя Витя начал спускаться по лестнице, на ходу обронив: — Вы спите, а я гляну, в чем там дело, и вернусь.
Но спать что-то расхотелось. Следом за ним спустившись вниз, Денис и Алька уселись по обе стороны стола и замерли в немом ожидании.
Дядя Витя вернулся минут через пятнадцать. Смерив взглядом сидевших в напряжении молодых людей, он взъерошил бороду и почти весело произнес:
— Идите-ка спать, ребята. Все там в порядке. На цепи ему сидеть не хотелось.
Он ушел к себе, оставив их одних.
— Чего не идешь спать? — тихо спросил Денис, пожалуй, слишком тихо, чем сразу же ее насторожил.
— А что? — подняла Алька на него глаза и не ошиблась в своем предположении — Денис пожирал ее взглядом. — Ты опять?..
— Аль, — почти умоляюще прошептал он и облизнул губы. — Прошу тебя, не отталкивай меня! Я не могу сказать всего, что чувствую, но…
— Но ты меня почти что любишь, — ехидно закончила она за него.
— Нет, — недовольно сморщился Денис и, услышав, как она иронически фыркнула, поспешил исправить положение. — То есть да. Я понимаю, что это прозвучит сейчас для тебя как бред, но я думал о тебе все эти шесть лет…
Тут уж Алька не выдержала и, несмотря на неурочное время, расхохоталась. Смеялась она долго. Слезы выступили из ее глаз, но она все никак не могла остановиться.
— Нет, ну ты молодец! — восклицала она то и дело. — Все шесть лет! Ой, не могу!
По мере того, как она веселилась, Денис становился все мрачнее и, наконец, не выдержал и цинично процедил:
— Шлюха ты, Алька.
— Что?! — не поняла она сначала, оборвав смех.
— Шлюха, — повторил он без всякого выражения.
— Почему?! — удивилась она, от растерянности даже не успев оскорбиться. — С чего ты решил?
— Разве ты сможешь меня полюбить такого: после тюрьмы, без копейки за душой…
— Ах вот ты о чем, — протянула она, начиная понимать, куда он клонит. — В общем слушай меня, дорогой. Слушай и запоминай! С этой минуты я не желаю больше знать ничего о твоей гормональной неуравновешенности. У тебя еще три дня для того, чтобы разобраться во всем, набросать план действий и отдохнуть. С понедельника начнем действовать…
— Есть! — криво усмехнулся он и взял под несуществующий козырек. — Еще приказания имеются?
— Да! — рявкнула она, чувствуя, как раздражение начинает набирать силу. — Отвали!..
Глава 23
Утро промозглой сыростью заглянуло в окно, подпортив и без того дурное настроение. Алька поворочалась с боку на бок, бросила взгляд на часы и, обнаружив, что проспала четыре часа после ночного подъема, решила вставать.
«Шлюха! — Всплыли в памяти колкие слова Дениса. — Ишь ты, умник! Что ты знаешь обо мне?! Недоумок!!!»
И тут же тяжело вздохнула, а кем она еще должна выглядеть в его глазах? Спала со своим боссом, принимала от него деньги, подарки. И при всем при этом считалась осведомительницей у его родного брата и от него также была вынуждена принимать материальные поощрения. Пойди теперь докажи, что та информация, какую она поставляла Ивану Алексеевичу, яйца выеденного не стоила, о чем он ей не раз пенял. Пойди докажи, что она любила Сергея до звона в ушах, до судорог в пальцах. Факт-то оставался фактом — она беспринципная дрянь!
Алька уставилась на свое отражение в зеркале, хмуро оглядела каждую веснушку, каждую новую морщинку под глазами и, выставив указательный палец вперед, процедила:
— Дрянь! Дрянь и стерва!
Неожиданно тяжелые шаги за дверью отвлекли ее от процесса самобичевания, и, по-быстрому натянув через голову свитер, она вышла из комнаты.
Денис со своим дядькой были уже внизу.
— Эй, что случилось? — свесилась она через перила лестницы. — Куда вы в такую рань?
Дядя Витя скользнул по ней каким-то отстраненным взглядом и скрылся из вида за входной дверью. Денис все же удостоил ее вниманием, остановился, поднял голову и с откровенной болью в голосе произнес:
— Дружок… Его кто-то убил…
Собака висела на электрическом проводе, переброшенном через витые прутья чугунной калитки. Открытые глаза невидяще смотрели на мир, словно обвиняя его в содеянном.
Кутаясь в куртку, наброшенную ей на плечи Денисом, Алька смотрела прямо перед собой и со всей отчетливостью понимала, что это варварство не что иное, как предупреждение. Денис опустил плечи и наблюдал, как дядя Витя высвобождает бедное животное от петли и укладывает на кусок брезента. И лишь когда тот, потащив волоком свою печальную ношу, скрылся за углом дома, Денис обернулся на Альку и мрачно предрек:
— Первая ласточка…
— То есть? — не сразу смогла она сосредоточить внимание на его словах.
— Смертей предвидится еще много, если учесть, какие бабки в игре…
