Николай Леонов - Эхо дефолта
- Так же, как и жил, - сказал он.
- Согласен, - сказал Гуров. - Но все-таки, когда мы выяснили все эти пикантные подробности, ответьте мне, пожалуйста, на вопрос: кого боялся Ветринов? От кого он так перекрывался? Ведь нельзя жить и каждого человека опасаться.
- Он боялся всех, - спокойно ответил Ржевский. - Его любимой темой разговора, я имею в виду после темы покушать, был разговор о том, что все продажны, всех можно купить и перекупить, продать и перепродать.
- Весельчак был Анатолий Анатольевич.
- Да уж.
- Ну а кто стал бы перекупать всех, кого он называл? Кто именно? Ну, например, - Гуров улыбнулся, - его теща, его жена, Нонна... кто конкретно?
- Но только не Нонна, - Ржевский высказал это резко, и Гуров с интересом взглянул на него. Ржевский, встретив взгляд Гурова, покраснел.
- Я хотел сказать, что ей это было бы невыгодно, да и вообще, не такой она человек, чтобы... чтобы убивать... Проще уж заподозрить меня.
- Вот как? А почему?
- Ну, почему... - Ржевский растерялся, подумал и смело закончил: - Ну, потому что, например, я ученый, исследователь и...
- И вам было любопытно посмотреть, как действует один из известных вам ядов? - усмехаясь, закончил Гуров. - Как хорошо вы себя оговорили. Зачем вам это?
- Я просто привел пример! - воскликнул Ржевский.
- А мне не надо просто примеры приводить! - рявкнул Гуров.
Ржевский от неожиданности вжался в спинку кресла и испуганно заморгал.
- Я задал вам конкретный вопрос! Я спросил: кого опасался Ветринов? Кого он подозревал в возможностях подкупить своих людей?
Ржевский, все так же сжавшись, посидел в кресле, подумал и пробормотал:
- Конкурентов.
- Прекрасно, - одобрил Гуров. - До этого мы еще доберемся. Еще кого?
- Жену, - начал перечислять Ржевский, - тещу, но ее особенно Анатолий Анатольевич не опасался, она редко к ним ходит... Ну, кого еще. Наверное, брата, потому что брат - один из его наследников. Детей у Анатолия Анатольевича нет. Не было.
- Хорошо, - вздохнул Гуров. - Как я понял, весь мир хотел смерти Ветринова.
- Да, примерно так.
- А, например, Гранина, своего заместителя, он тоже подозревал?
- Вы знаете, нет, на него только ругался. Дело в том, что Вениамин Петрович - человек, обремененный семьей и родственниками жены, и ему слишком уж не до того, чтобы еще и строить коварные планы. Элементарно не хватает времени человеку, успеть бы разобраться со своими многочисленными бабами.
- Так считал Ветринов?
- Да, так считал Анатолий Анатольевич.
Гуров позвонил, и им принесли кофе.
Ржевский повеселел. Гуров же, найдя в столе Стаса сигареты и снова вспомнив о своем исчезнувшем напарнике, похмыкал, закурил и продолжил беседу:
- Ну, хорошо, тогда давайте разберем случай, произошедший сегодня. Сегодня оказалось, что вы были на месте, но оказались бесполезны. Почему? В чем же тогда состояли ваши обязанности, если яд... - Гуров помедлил и произнес: - Самый обыкновенный цианистый калий, яд очень известный, вдруг оказался в нужном месте в нужное время, а вы остались не у дел.
- Ну, надо же понимать, - Ржевский слегка улыбнулся, но было заметно, что эта линия разговора ему не нравится. - Надо же понимать, что имелось в виду, когда решался вопрос о постоянном присутствии врача. Нельзя предугадать все случаи. Я всегда делал анализы еды, которую приносили в кабинет Анатолию Анатольевичу, но когда, например, он встречался в ресторанах с деловыми партнерами, то я просто ждал в машине внизу. Анатолий Анатольевич ел только то, что ели его партнеры, и ничего больше... Если же после встречи у него были какие-то проблемы, то я быстренько делал анализы и принимал медикаментозные меры. Если считал нужным. Но, между нами говоря... - Ржевский даже покраснел и понизил голос, настолько, похоже, парень стеснялся самого себя и своих простых хитростей. - На самом деле, если я видел, что все нормально, то давал или слабительное, тогда Анатолий Анатольевич очень хвалил меня за работу, или, наоборот, давал успокаивающее, и тогда он... ну, короче, шел спать.
- Успокаивался то есть.
- В какой-то мере, безусловно.
- Что из себя представляет жена, то есть теперь уже вдова Ветринова? спросил Гуров.
- На мой взгляд, абсолютно неинтересное существо, - ответил Ржевский. Она очень больной человек. Невроз, я думаю. Отягощенный истерией по причине некорректного поведения мужа.
- Это интересно, - пробормотал Гуров. - А кроме нее и брата, больше родственников у Ветринова нет?
- Мне больше никто неизвестен.
- Что вы можете сказать о брате?
Ржевский помялся и тихо спросил:
- Можно мне сигарету? Я себе не успел купить...
- Да, пожалуйста, - Гуров пододвинул пачку сигарет к Ржевскому, - тем более что они не мои, а полковника Крячко.
- А этот полковник...
- Помните мужчину в короткой курточке и в сапогах, как у д'Артаньяна? Так это он.
- А он... этот полковник... - Ржевский неожиданно покраснел, затем побледнел и замолк. Гуров, прищурившись, взглянул на него.
- Что вы хотели спросить? - Сыщик протянул Ржевскому зажигалку, тоже найденную в ящике стола у Стаса.
- Я... хотел... - повторил Ржевский, прикуривая. - Он, этот ваш полковник, сейчас где? Когда я... когда меня увозили, он оставался у... в квартире.
- Может, до сих пор там еще и торчит, - раздраженно бросил Гуров, никак не могу ему дозвониться.
Он взял свой телефон со стола и набрал знакомый номер. Подождав и послушав длинные гудки, полковник отложил телефон.
- Или отключился, или не слышит, - резюмировал он. - Но при нашей работе такое бывает.
- Зачем же отключать телефон? - пробормотал Ржевский. - Зачем же его отключать, если он есть?
- Да мало ли, - Гуров внимательно изучал изменение расцветки лица Ржевского и решил не шутить, а ответить почти правду. - Бывает же так, что лежишь в засаде и вдруг звонит телефон. Сами понимаете, зачем это нужно?
- Лежишь, и звонит телефон, - убитым голосом повторил Ржевский и опустил голову.
- Вы хотели мне рассказать о брате вашего шефа, - напомнил ему Гуров, постучав пальцем по столу.
- О брате? - повторил Ржевский. - А что о нем говорить? Обычный... обычный научный работник. Историк, кажется. Или философ. Не помню, в общем, что-то такое...
- Где он работает? В вузе? В каком?
- Александр Анатольевич? Нет, не в вузе. Он вообще-то хозяин маленького магазинчика где-то на проспекте Мира. Но я там не был, я только пересказываю, что слышал.
- А говорите, историк!
- Он историк, кажется, кандидат наук. Если бы у него бизнес шел хорошо, он был бы бизнесменом, а так только постоянно рассказывает о своих неудачах. Конечно, историк!
Гуров рассмеялся. Он не ожидал от Ржевского такого неожиданного юмора.
- Историк, значит, - повторил он. - Это интересно. А чем же торгует его магазин?
- Не помню, кажется, едой.
- Едой?
Глава третья
Стас не потерял сознание.
То ли череп у него оказался покрепче и позакаленней, чем думали эти братки, то ли просто удар прошелся вскользь, что вероятней всего, но он почти все нормально видел и почти нормально соображал, только движения были заторможены. И все-таки в голове было не совсем свежо, а очень даже туманно и вдобавок подташнивало.
Стас закрыл глаза и притворился полностью потерявшим сознание. И почувствовал, что на самом деле начал его терять. По чуть-чуть. Понемножку.
Выпрыгивать одному против четырех, на их территории, да еще в тесноте, - эти подвиги удачи сулили мало. Такие классы рукопашного боя мог показывать только хронически улыбающийся Джекки Чан, да и то - в киношном варианте. А как он действует на самом деле - это Стасу было неизвестно. Да сейчас его этот вопрос занимал мало. Не сдохнуть бы. Или оклематься слегонца да погибнуть героически, если удрать не получится.
Стаса затащили через дверь в ресторан и поволокли по бетонной лестнице куда-то вниз.
- Какой тяжелый козел попался, - пропыхтел над ним грубый голос, и Стаса, несколько раз задевшего локтями и коленями о стену, наконец вволокли в какую-то комнату и бросили на жесткий пол.
Возникла тишина, затем негромкие шаркающие шаги, и на слух Крячко определил, что в комнату вошел еще один человек.
- Это он?
Голос пришедшего мужчины был приглушенным и спокойным. В нем чувствовались сила и уверенность.
- Да, шеф. Он самый, - ответил кто-то из присутствующих.
- Что-то на пижона похож. Курточка пижонская, сапожки пижонские... Вообще, по прикиду, - полный дешевый фраер, в натуре, - задумчиво проговорил первый голос. - Почему вы уверены, что это мент?
- Так сказал Павел, - ответил шефу тот же голос.
- Мало ли что ему покажется со страху, вашему Павлу, - проворчал шеф. Что у него было в карманах?
После секундной растерянной паузы над Стасом наклонились и начали обшаривать его карманы.
- Вот, шеф.
Стас застонал и закачал головой, чувствуя, что одурение от удара с него сходит медленно и волнами. Тошнота же, наоборот, усилилась.
