Андрей Ветер - Я, оперуполномоченный
– Учись, сыщик, на месте. Всё надо собственным носом понюхать и глазами увидеть… Начинать надо с малого. Ты думаешь, что тебе «настоящее» дело сунули в зубы, так ты уже профессионал? Нет, парень, ты ещё ни фига не смыслишь в нашей работе. Вот я зову тебя на выезд, так ты смотри во все глаза: что эксперты делают, что я делаю, чем Алексеич занимается… А ну подай-ка мне стакан воды, в горле пересохло, пить охота… А теперь глянь сюда, нагнись, видишь там штуковину под кроватью? Да не бойся, отодвинь эту коробку чуток… Вот-вот…
Болдырев только рассказывал Виктору, указывал на некоторые детали, но не давал никаких поручений, всё больше заставлял смотреть. Хотя иногда слышалось от него: «А ну приоткрой вон тот шкаф, глянь, что там припрятано? Дай-ка сюда…»
Смеляков послушно исполнял указания начальника, но досадовал: никакой реальной работы он не делал, а лишь «путался» под ногами оперативников, занимавшихся своим делом. Мысли же его почти полностью были поглощены первым самостоятельным заданием. Просыпаясь в шесть утра и вслушиваясь в жестяные звуки лопаты, которой дворник счищал заледеневший снег с тротуара, Виктор в первую очередь думал о деле Забазновского и ждал новой информации, сгорая от нетерпения.
С того дня, как он получил информацию из ООДП, минуло две недели. Виктор терпеливо ждал развития событий и регулярно звонил в отдел кадров, справлялся о своём удостоверении…
– Как ваша фамилия? Смеляков? – спросил однажды скучный женский голос в телефонной трубке. – Готово ваше удостоверение, приезжайте…
В тот вечер в отделении был устроен маленький банкет.
– Мужики, ныряйте к нам в кабинет! – крикнул Сидоров, созывая сослуживцев. – Витька ксиву получил. Обмывать будем.
На разложенных газетах появились толсто нарезанные куски докторской колбасы, шпроты, груда плавленых сырков «Дружба» и «Волна» и, конечно, водка. Виктор выставил звякнувшие бутылки из портфеля, с которым бегал в ближайший винный магазин. Туда Сидоров завёл его в один из первых дней работы – познакомить с продавцами.
– Эти тебя должны знать обязательно, – сказал тогда Пётр Алексеевич.
– Зачем?
– Чтобы ты не толкался в очереди. Сам знаешь, какая всегда давка в винных отделах. А ты через служебный вход будешь туда нырять. С пустыми руками не уйдёшь.
– Это что же, мы вроде как взятку у них берём? – недоумённо спросил Смеляков.
– Взятку суют, чтобы ты чего-то не увидел, а тут просто подарок из доброго к тебе отношения. Знак внимания. Знак уважения.
– Ничего себе знаки внимания. Настоящая дань. Поборы какие-то.
– Ты сейчас сказал глупость, Витя. – Сидоров насупился. – Помнишь, как вчера ты покупал колбасу? Просил полкило, а тебе положили чуть ли не вдвое больше. Ты разве с инспекцией пришёл? Разве у тебя дело заведено на ту продавщицу? Нет. Она тебе суёт лишний кусок на всякий случай. Просто чтобы ты помнил её. Вот у меня, к примеру, стоял на учёте паренёк один, он и в кино снимался, вроде бы должен был влияние культурной среды на себе испытать, а всё равно хулиганил, со шпаной в одном котле варился. Где-то приворовывал, где-то в драках принимал участие. Его мать в винном отделе работает, вот уж кто был щедр винищем нас одаривать. А от нас-то уже ничего не зависело – паренёк получил свой срок, отправился в колонию. Вот ты и растолкуй мне, какой ей прок подарки нам делать? Не знаешь?
– Не знаю.
– За каждым из этих людей водится какой-нибудь мел кий грешок. Швейцар сшибает по рублю за то, что впускает в ресторан, когда там якобы нет свободных мест. Продавцы из-под полы приторговывают. У кого-то с детьми или мужем какие-то неприятности… Вот они все и стараются быть «хорошими», изо всех сил спешат задобрить милицию. Ну на всякий случай… Мы, мол, такие давние знакомцы, Пётр Алексеич…
– Вот и получается, что это своего рода взятка, – настаивал Смеляков.
– Хочешь, называй это взяткой, если тебе так проще, – сказал капитан. – Только ещё раз повторю, что взятку берут для того, чтобы «отмазать» виновного. А со мной такого никогда не было. За подарок и доброе отношение спасибо, но если я уличу кого в преступлении, то никакое доброе отношение тут не поможет…
Всё это промелькнуло в голове у Виктора, пока он вскрывал банку со шпротами.
– Ну что, друзья? – Сидоров потряс бутылку и сковырнул с неё пробку. – Приступим, что ли? Виктор, кончай с консервами. Слушай сюда! Всем нашим коллективом поздравляем тебя с твоим новым полноценным… как это… статусом. Теперь ты сыщик. То есть до настоящего сыскаря тебе ещё расти и расти, но это уже другой вопрос.
А пока давай тяпнем за тебя, за твои будущие успехи.
Громко дзынькнули гранёные стаканы, на несколько мгновений повисло безмолвие, затем все загомонили, засмеялись, потянулись к колбасе, снова звякнула бутылка, послышалось бульканье…
– Эх, хороша беленькая!
– Слышь, парни, а я сегодня выезжал на квартирную кражу, – начал рассказывать кто-то, – девку там видел… Ахнете! Красоты небывалой! Я к ней непременно наведаюсь, вопросики там разные и прочее. Дело-то плёвое, но я такую бабу упустить не могу, это просто грех… Нет, мужики, честно. Чего скалитесь? Вы б только поглядели на неё…
– Ты про жену свою не забывай, Акимыч.
– Жена тут ни при чём…
– Ха-ха… А я вчера возвращаюсь после дежурства…
В комнате становилось шумнее, воздух быстро насыщался густым табаком, лица раскраснелись. Виктор смотрел на окружавших его людей и с удовольствием вслушивался, как из сердца его волнами изливалась радость. Он чувствовал себя в своей семье. Может, это было действие алкоголя, а может, и впрямь его сослуживцы – замечательные люди. В ту минуту он не задавался ненужными вопросами.
«Хорошо, – думал он, – всё-таки как иногда бывает хорошо».
* * *Сначала пришла оперативная установка: на квартире, снимаемой гражданином Месхи Давидом Левоновичем, «часто собираются студенты и студентки Первого медицинского института, чаще по вечерам, время проводят шумно, засиживаются до двух-трёх часов ночи, но спиртного употребляют мало. Нередко приходят с пакетами и сумками, в которых приносят какие-то вещи, иногда много вещей». Один из источников, проживавших в том же подъезде, сообщил, что видел, как из квартиры Месхи выходили парень и девушка, находившиеся в состоянии наркотического опьянения. Источник настаивал на этом, потому что по профессии был врач и сразу определил, что «налицо были бесспорные признаки наркотического опьянения». Одного из частых гостей квартиры Месхи звали Тимур. Источник также сообщал имя какой-то приходившей к Месхи девушки – Нана. Судя по всему, они были сокурсниками Давида Месхи. Ни с кем в подъезде Давид не общался, держался только своего круга.
Затем подоспела информация из Первого медицинского института. Выяснилось, что в одной академической группе с Месхи учатся Тимур Сахокия, 1959 года рождения, и Нана Габуния, того же года рождения.
– Высылай теперь запросы на этих ребят во все концы – в ЗИЦ, ИЦ, ГИЦ, – привычным деловым тоном сказал Сидоров.
Через пару дней пришла информация из ЗИЦа на Тимура, немало удивившая Смелякова: оказывается, Тимур Сахокия задерживался почти полгода назад за сбыт ювелирных изделий на Велозаводском рынке в Москве. Он продавал ювелирные изделия, но их принадлежность не была установлена, то есть они не проходили ни по какому уголовному делу.
– Что ж, – Сидоров потёр шею, – раз он задерживал ся за сбыт ювелирки, значит, представляет для нас оперативный интерес. Они потребляют наркотики, это уже говорит о том, что можно подключать службу наружного наблюдения. Как правило, наркоман должен сидеть на этом деле постоянно, каждый день, иначе у него начнётся ломка. Так что давай пробивать наружку за Месхи…
И тут начались мытарства по кругам бюрократического ада. Пришлось долго ходить и доказывать в районе, что наружное наблюдение просто необходимо, что для этого настало самое время и собрано достаточно информации. Ясно, что ребята ведут не совсем нормальный образ жизни: гульбанят до двух-трёх часов ночи, занятия пропускают, в институт ходят нечасто, задерживались за сбыт ворованного, есть сведения, что употребляют наркотики… Наконец удалось убедить руководство угрозыска в райотделе.
– Значит, наружка нужна? – без особого энтузиазма посмотрел на Смелякова начальник угрозыска райотдела Носов.
– Так точно. Сейчас самое время установить наружное наблюдение. – Виктор подвёл итог долгому разговору, неимоверно устав от необходимости доказывать то, что было, на его взгляд, бесспорно.
– Ладно, дерзай. Подписываю тебе задание на проведение наружного наблюдения… Валяй в МУР. Только не думай, что там тебя ждут с распростёртыми объятиями. Там желающих на наружку знаешь сколько? Вся Москва в очереди стоит!
– Но ведь нам надо! – воскликнул Смеляков. – На самом деле надо!
– А им не на самом деле? – усмехнулся Носов, и в глазах его Виктор увидел глубокую тоску. – Всем надо, только там не бездонная бочка…
