Яна Розова - Мост над черной бездной
– Наоборот, – рассмеялась, хоть и невесело, Валерия Петровна.
– В смысле?
– Хозяйка наша настолько уже разбогатела, что не хочет тут жить. Они с мужем закрывают «Альфу» и переезжают в Германию на ПМЖ. У них там дочь учится. Типа на пенсию уходят.
– А почему предприятие закрывают, а не перепродают?
– Не знаю. – Она пожала плечами. – Вроде наши экономисты считают, что, если закрыть фирму и все барахло распродать, выгоднее будет. А может, просто покупателя не нашлось.
– А всех людей увольняют по собственному желанию?
– Ну да. А если со всеми выплатами-компенсациями, то хозяевам ничего на Германию не останется.
– А точнее – просто они экономят на плебсе, – заключил Паша, вывалившись из образа шофера-соискателя.
Валерия Петровна вздохнула и развела руками.
Шум, который доносился из коридора в течение всего этого разговора, стих. В дверь уверенно постучали:
– Это охрана! Мы коридор освободили! Не бойтесь…
2От отдела кадров Пашка направился прямо в приемную. Секретарше он объяснил, что представляет крупное московское объединение, занимающееся перевозками в федеральном масштабе. Дескать, его руководство прослышало, что продается большая транспортная фирма, хочет узнать детали. Есть вероятность, что поступит заманчивое предложение.
Секретарша осмотрела Седова с вопрошающим видом.
– Виноват, – признал он. – Не переоделся. Был в командировке, по области ездил, а в пятнадцать сорок уже самолет в Москву. То есть тороплюсь очень, некогда мне наряжаться.
Алина Ивановна, встретившая «представителя» в директорском кабинете, на его внешний вид не обратила никакого внимания. Бизнесменша выглядела старше своих пятидесяти, отяжелевшая, со стрижкой под ежа и изобилием побрякушек на ушах, шее и пальцах. На первый взгляд владелица транспортной компании казалась высокомерной, но это было не совсем так. Алина Ивановна сосредоточилась на собственных прихотях и интересах до такой степени, что всех окружающих воспринимала лишь как инструменты своей воли, не испытывая при этом никаких чувств.
Седов вошел, сухо представился. Стал рассказывать, что холдинг, который он представляет в Гродинской области, планирует реконструкцию железной дороги. Владеть этой дорогой будет АО, на данный момент есть возможность купить акции.
– Если вас это заинтересовало, я привезу презентационные материалы.
Он замолчал.
Алина Ивановна смотрела на него немигающим взглядом, серьги в ее ушах едва заметно покачивались. Седов держал паузу сколько мог, пока не стал нервничать.
Наконец Алина Ивановна сказала:
– Сейчас приедет мой муж, надо ему все рассказать.
Паша кивнул, ему очень хотелось увидеть Антона Бусько, человека с классической для российского бизнеса судьбой: из рэкетира – в бизнесмены и депутаты.
Тут у Алины Ивановны зазвонил телефон, и она, не потрудившись извиниться, начала разговор.
Паша скользнул взглядом по рабочему столу: закрытый ноутбук, стопка бумаг в углу, нефритовый канцелярский набор и фото в рамке – круглолицая девушка, очень похожая на Алину Ивановну. Дочь.
– … Звони своим, приезжай! – услышал Паша финал телефонного разговора.
Голос у Выгодской звучал резко, как будто водили ножом по стеклу.
– Срочные дела, – пояснила она Седову, опуская руку с телефоном на стол. – В другой раз поговорим.
Он встал. Что-то случилось. Направился к двери, а когда закрывал ее за собой, услышал голос Алины Ивановны:
– Стойте!
Седов ее не послушался, прикрыл за собой дверь и быстро покинул приемную. В вестибюле первого этажа он встретил немолодого щуплого мужичонку с лысиной.
«Интересно, а хорошо ли он лазит по деревьям?» – подумал Пашка.
… Он уже прошел половину дороги до остановки маршрутного такси, когда его догнал черный «мерседес». Из него выскочили двое и накинулись на Пашу. Один заломил руки, другой ударил в солнечное сплетение. Потеряв способность дышать, Седов оказался внутри «мерседеса». Машина погнала вперед.
Смертельная ошибка
– Шпион проклятый! – сказала Алина Ивановна, ее украшения нервно поблескивали, отражая свет лампочки под потолком. – Холдинг он представляет! Ах ты, сволочь!..
Она вдруг зарыдала в голос и села на подставленное одним из своих людей кресло.
Седов уже сидел. Собственно, ему этого не предлагали, а просто привязали к стулу, и все.
Тут же, в просторном пустом ангаре, присутствовал и Бусько. Он взял Пашку за грудки:
– Рассказывай давай, чего твоему Перцеву надо? Это тот мудак, что собрался тут железную дорогу строить, так? – Он встряхнул Пашку вместе со стулом. – Так чего вам надо?
– Перцев думает восстановить железную дорогу, – ответил Паша и тут же получил удар в челюсть. – И он хочет отомстить за убийство своего сына, – закончил фразу Пашка, когда смог говорить.
– Его сына убили? – спросил Бусько. – Кто? Он думает…
Он обернулся на Алину. Она шмыгала носом и вряд ли следила за ходом его мыслей.
– И что там с его сыном?
– Это вам лучше знать.
– Нет, мы не в курсе, говори.
Пашка рассказал. Антон Бусько слушал его подбоченясь, Алина Ивановна перестала плакать, ее лицо мертвело с каждым Пашиным словом, пока не превратилось в маску ненависти.
– Они не вернут Машу, – сказала она. – Они убьют ее из мести.
– Перцев похитил вашу дочь? – дошло до Пашки. – Он же обещал мне сутки! Черт! И что он требует?
Тут его снова двинули в челюсть. На этот раз – один из подручных Бусько, удар которого Павел Петрович уже имел удовольствие оценить.
– Перестаньте, – попросил он, сплюнув кровь. – Я работаю на него, но он обещал подождать, пока я не найду доказательств, что его сына убили вы. И я не знал, что он возьмет в заложники ребенка.
Алина Ивановна снова заплакала.
– А он сделал это! – воскликнул ее муж. – Но я ничего не знал о Перцеве, про эту железную дорогу тоже понятия не имел! Мосты… Мы как-то шашлыки жарили у одного такого моста, помнишь?
– Да, Машенька еще маленькая была, – вспомнила Алина Ивановна.
Без сомнения, дочь была для нее всем, только страх за дочь мог заставить плакать эту черствую даму.
Тут Седов вспомнил, что Маша у четы Бусько единственная и родители умрут за нее. И убьют. А первого – Пашу.
Как и обычно, попадая в такие передряги, Седов – если на то находилось время – успевал подумать: «Единственный ребенок, ну и пусть»! Смерть помогла бы ему избежать нудного самоубийства с помощью алкоголя, подразумевающего цирроз печени, физическое разложение и моральную деградацию. С другой стороны, ему было противно умирать от рук каких-то чужих людей, не по своей воле. Недостойно это даже для такого жалкого неудачника, как рыжий сыщик Седов.
Поэтому он сказал:
– Перцев вернет вам дочь, если я смогу убедить его, что вы тут ни при чем.
Алина Ивановна выпрямилась, и все ее украшения вдруг сверкнули разом, как молния.
– Лучше отрубить этому рыжему башку и отослать в посылочке его хозяину!
– В этом случае Перцев решит, что вы признались в своем деянии, – парировал Пашка.
Бусько пребывал в задумчивости. Он походил по комнате туда-сюда и озвучил свое решение:
– Отпустите его, пусть идет и спасает мою дочь. Но, – теперь он обращался исключительно к Паше, – если с ней что-нибудь произойдет, то я уничтожу и тебя, и твоего хозяина, и всех его родных. У него остались еще дети?
– Пятеро, – сдал всех скопом Седов.
Бусько скривился от злобы.
Несчастный случай
Седова высадили из «мерседеса» у въезда в Гродин, как можно дальше от промзоны. Он сам попросил привезти его сюда, потому что надеялся ускользнуть от возможного наблюдения, прогулявшись через лес.
В лесочке Пашка первым делом позвонил человеку-паровозу.
– Вы что же это натворили? – зашипел он в трубку, наконец-то позволив себе разозлиться. – Вы мне сутки дали, а сами девочку похитили?! Это же безумие, уголовщина! Вам в тюрьму очень надо?
– Перестань говорить со мной таким тоном, мальчишка! – вспыхнул в ответ Никита Львович. – Я точно знаю, что это они сделали, все сходится. Пусть признаются в убийстве моего сына! К тому же ты сам меня к ним привел!
– Это была версия! Вы наняли меня и теперь должны доверять, ясно?
Сыщик почти орал на человека, годящегося ему в отцы:
– Отвезите Машу в целости и сохранности туда, где взяли! Самолично!
– Пошел ты!..
Никита Львович прервал разговор. Пашка, ругнувшись в сторону, перезвонил ему:
– Где она?
– В гродинской квартире.
– Я буду через полчаса. Куда ехать?…
Оказалось, что гродинской квартирой Перцева был дом. Называя его квартирой, Перцев подразумевал нечто вроде «штаб-квартиры» или даже резиденции, как принято говорить в голливудском кино про шпионов.
Паша почти не удивился, узнав в доме Перцева здание вокзала той самой Малогрязнушкинской железной дороги, построенное вместе с дорогой в 1916 году.
