Леонид Володарский - «Снег» из Центральной Америки
Мать знала, что сын занимается какими-то темными делами, но слепо любила его и готова была ради Хосе на все. Больница была явкой в экстренных обстоятельствах. Мать была предупреждена и не противилась, когда ее доставляли в больницу. Сейчас она тихо спала в соседней одноместной палате.
Агилар подробно рассказал Уэнделлу и Очоа обо всем, что происходило на нелегальной квартире.
— А еще существует копия записи допросов, — продолжал он. — Ее Лимол мог отдать только женщине, которая присутствовала в квартире. Я ее не знаю, она называлась Рамоной, но не думаю, что это ее настоящее имя. Одета неброско, но с большим вкусом. Правда, вещи не новые. Она — единственная, кроме Лимола, кто имел право выходить из квартиры.
— Доверенное лицо, — усмехнулся Уэнделл. — Что ж, чем больше народу, тем веселее. А насчет этой красной, сеньор Очоа, срочно распорядитесь привезти фотографии из вашей картотеки. Пусть сеньор Агилар ознакомится с ними.
Очоа вышел в коридор. Брэдфорд Уэнделл закрыл глаза — его план был уже готов: немедленно выслать группу наружного наблюдения к дому, где держат Мэрчисона, перекрыть все подходы. Когда все будет готово, начнется штурм квартиры. Террористы будут сопротивляться, и у сил порядка не останется другого выхода, кроме как открыть ответный огонь. Женщину с кассетой Очоа найдет — не так уж здесь и много таких. Агилар опознает одну из фотографий. Но ему тоже не жить: он же все знает, это потенциальный свидетель. Ценный агент, но… личная безопасность превыше всего. Уэнделл вспомнил свой разговор с Макферсоном в Лэнгли и похолодел. Но все обойдется. Надо убрать Агилара и Мэрчисона, свидетелей не должно остаться. Ни свидетелей, ни улик.
На полу рядом со своими дорогими, до блеска начищенными мокасинами Брэдфорд Уэнделл увидел небольшого жука, раздавил его и ободряюще кивнул Агилару: не беспокойся, все в порядке.
Мария Роблес никак не могла дозвониться своему бывшему мужу. Клинта не было часов до шести утра. Он очень устал и отключил телефон. Когда она сказала портье, знакомому Бресса, что у нее есть кое-что из интересующих его материалов, портье рискнул разбудить его. Клинт, еще не проснувшись, выдавил:
— Буду у тебя в полдвенадцатого.
Раздались гудки отбоя; Клинт Бресс уронил трубку на рычаг и заснул мертвым сном.
Дон Иносенсио Очоа прислал за Брэдфордом Уэнделлом свой вертолет, который приземлился во дворе здания национальной безопасности, забрал Уэнделла и взмыл вверх. Разговор дона Иносенсио с начальником отдела управления планирования ЦРУ был весьма краток. Глава клана одобрил план Уэнделла и заявил, что медлить нельзя… А невысокого ранга работников ЦРУ и осведомителей всегда можно заменить. Уэнделл не стал выяснять у дона Иносенсио ранг сотрудников ЦРУ, которых нельзя заменить.
Хорхе Очоа действовал достаточно оперативно. Группа наружного наблюдения (только его люди, проверенные по давней совместной работе и операции «Эскадрон») была поднята из постелей, прибыла к дому № 15 по улице Эспириту Санто и заняла свои места. Был субботний день, и, как каждую субботу, недалеко от дома № 15 возник импровизированный базарчик — торговцы с тележек продавали фрукты. Сегодня торговцев было чуть больше, чем обычно. На скамейках вдоль улицы сидели парочки и люди, предпочитавшие раннюю прогулку дневной жаре. Прибыла еще одна группа, накрепко заблокировавшая все подходы к дому. Оставалось ждать прибытия спецгруппы, которая должна взять квартиру штурмом. Но никто не знал, что группа наружного наблюдения прибыла на место через десять минут после того, как Фернандо Лимол ушел на встречу со связным.
Глава XII
Пальмы, под которыми стояли столики кафе, были абсолютно неподвижны. Из воздуха уходила утренняя свежесть, скоро на столицу навалится дневная жара. Несмотря на субботнее утро, народу в кафе было полно — многие столичные жители работали по выходным и на каких угодно работах, чтобы свести концы с концами. Работы в последнее время более или менее хватало… для нищенского существования. Кругом висели вывески предприятий: «Кока-кола», «Макгрегор. Готовое платье», «Юнион карбайд» и так далее. Правые газеты (а все остальные были запрещены) называли это «экономическим бумом», подпольные издания были гораздо точнее в своей оценке — «экономический грабеж».
Лимол и связной ничем не отличались от большинства завтракающих в кафе: рубашки с короткими рукавами, светлые брюки, легкие летние туфли.
— Мы считаем неразумным твое участие в допросах Мэрчисона, — еще раз повторил связной. — Хорошо, что все обошлось.
Ни он, ни Лимол не могли знать, что это далеко не соответствует действительности.
У Эзикиела Макферсона резко поднялась температура. Врач определил желудочное отравление и приказал больному до вечера не вставать с постели. Рэнди Уэбб с последними данными безуспешно пытался прорваться в посольские апартаменты, которые занимал начальник управления планирования. Врач строжайше запретил это, тем более что Макферсон был в полубессознательном состоянии. Рэнди Уэбб так и не попал к нему.
Спецгруппа подъехала к дому № 15. Они были переодеты в рабочих-ремонтников газовой компании с сумками через плечо. К их приезду все уже знали, что где-то в доме № 15 произошла незначительная утечка газа, которую бригада должна обнаружить и устранить.
Фернандо Лимол был доволен новостями, которые привез связной, и шел не спеша, насвистывая какую-то мелодию. Он поравнялся с торговцами фруктами, прошел мимо них, еще один стоял чуть поодаль, ближе всех к дому № 15, и перекладывал фрукты на своей тележке. Рукав его грязной куртки чуть задрался… Лимол был весьма наблюдательным от природы человеком и опытным конспиратором. И сейчас, в какую-то долю секунды, он успел заметить на запястье левой руки «торговца фруктами» часы «ролекс». Это была дорогая модель — нержавеющая сталь с золотом. В часах Фернандо Лимол разбирался хорошо: он помогал отцу, у которого была крошечная часовая мастерская, где было полным-полно каталогов и проспектов самых дорогих часов: «корум», «одмарпиге», «пьяже» и других. Эухенио Лимол всегда надеялся на чудо что-то произойдет, он разбогатеет, семья ни в чем не будет нуждаться, и он, Эухенио Лимол, купит себе часы одной из этих славных и замечательных фирм. Но шли годы, чуда не происходило, старые каталоги и проспекты рвались, выцветали, их заменяли другие, а Эухенио Лимол все носил старенькие часы.
Работа в мастерской отца не прошла даром — Фернандо узнал «ролекс». Торговец фруктами в бедной центральноамериканской стране не мог иметь такие часы. Если бы он их нашел или украл, то себе бы не оставил — продал бы и купил приличную фруктовую лавку.
Фернандо Лимол остановился перед «торговцем» и начал прицениваться к фруктам: маникюр, свежая грязь на чистых руках, взгляд «торговца» прикован ко входу дома № 15. Лимол прошел мимо дома, где его ждали товарищи, до конца улицы, свернул налево, увидел впереди телефонную будку, подбежал к ней, набрал номер квартиры, надеясь лишь на чудо… но чудес не бывает. Люди Хорхе Очоа отключили все телефоны дома № 15. Фернандо Лимол прислонился к стеклянной стенке будки, закрыл глаза, судорожно вздохнул. Сейчас он уже ничем не мог помочь своим товарищам.
Спецгруппа заняла места. На лестничной площадке, перед дверью квартиры, заканчивались последние приготовления к штурму. Возглавлял его Гильермо Редондо, уже несколько дней находившиеся в столице из-за историк с Мэрчисоном.
По едва заметному кивку Редондо двое агентов одновременно выстрелили в дверные петли из полуавтоматических винтовок картечью, вышибли дверь ногами, ворвались в холл. Перед ними была поставлена весьма простая задача: освободить американца, не заботясь об остальных. О том, что делать с американцем, знал только Редондо. Мэрчисона охраняли пятеро подпольщиков. Двое сидели перед телевизором в холле и погибли первыми. Авангард спецгруппы, двое телохранителей и Редондо, изрешетили их очередями из автоматов «ингрэм» М-11. Эти маленькие, чуть больше крупнокалиберного пистолета автоматы выпускают по 850 пуль в минуту. Рожки к ним содержат 27 патронов. У Редондо и его людей два рожка были склеены вместе изоляционной лентой, чтобы не терять время при перезарядке. Редондо и его подручные были уверены, что двух рожков им хватит за глаза.
Но при быстротечных огневых контактах невозможно ничего предугадать заранее. Один из подпольщиков сидел на балконе, когда вышибли дверь. Он схватил пистолет и бросился в гостиную. Туда он ворвался одновременно с двумя людьми Редондо. Но те, опьяненные смертью людей, которых только что расстреляли, бежали через большую гостиную, не глядя по сторонам. Им нужны были новые жертвы. Подпольщик выстрелил три раза — двое головорезов рухнули. Специально немного приотставший Гильермо Редондо выпустил короткую очередь поперек груди подпольщика расплылись несколько кровавых пятен. Его убийца бросился на пол, перекатился, укрылся за креслом, сменил в автомате рожок. В комнату вбежали остальные шестеро из спецгруппы. Двое бросились в комнату, смежную с гостиной, двое — в другую. Гильермо Редондо сделал знак рукой остальным двоим — они рванулись вверх по внутренней лестнице. Укрываясь за их спинами, начал подниматься по лестнице и Редондо.
