Джон Синклер - Идеальное убийство
12
Конвей расписался в получении машины, и Бауэр сообщил Ларкину, что поедет с Конвеем. - Бетти дома? - спросил Бауэр, когда они тронулись. - Была дома, когда я уходил. Я обещал повозить ее на машине. - Не говорите ей о Тейлоре, еще не время. Просто скажите, что я хочу опять осмотреть вещи вашей супруги. Дома они застали Бетти у радиоприемника; она слушала какое-то выступление. - Что это? - спросил Бауэр. - Не могли найти бейсбольный репортаж? - Я и не пыталась. Это президент. - Повторяют вчерашнюю речь? - спросил Конвей. Бетти кивнула. - Кабы не бейсбол, я бы и вовсе не слушал радио, - проворчал Бауэр. - И зачем они повторяют эти выступления? Мало, что ли, одного раза? - Они выбирают более удобное время, - объяснила Бетти. - Ну, что, пойдем наверх? - предложил Конвей Бауэру. - Хм... - глаза сержанта блеснули, он замер. - Я вспомнил, мне надо незамедлительно вернуться в управление. Комнату осмотрим потом. - Бауэр почти бегом направился к двери. - По крайней мере, нам не придется звать его к столу, - сказала Бетти, когда он ушел. Пока она стряпала, Конвей дотошно обыскал комнату Хелен. В картонной коробке с бижутерией он нашел пару сережек, которых не видел прежде. Похоже, это был подарок Тейлора. Больше в комнате не было ни единого доказательства тайной связи Хелен. После обеда он повез Бетти искать квартиру, и к вечеру они нашли подходящее жилье. - Поедем за вещами? - предложила Бетти. Конвей понимал, что поступает безрассудно, но соблазн был слишком велик. - А может, поужинаем вместе? - спросил он. Бетти улыбнулась. - Если хочешь. Конвей думал, что Бауэр появится сразу же, как только они вернутся домой. Но они успели поужинать и сидели, обнявшись, на диване, когда раздался звонок в дверь. От неожиданности они резко отпрянули друг от друга. - Это Бауэр, черт бы его побрал, - сказал Конвей. - Я сейчас его выпровожу. Но оказалось, что пришел Ларкин в сопровождении еще одного сыщика. - Вас срочно приглашают в управление, - объявил Ларкин. - А что случилось? - Не знаю. Мне никогда ничего не говорят. - Сейчас оденусь и выйду. Конвей отправился в гостиную. - Меня зовут в управление. Скоро вернусь. Дождись меня. В участке его проводили в кабинет Рэмсдена. - Здравствуйте, капитан, - сказал Конвей. - Привет, Конвей. Почему он не сказал "мистер Конвей"? Рэмсден указал на молодого человека, сидевшего в кабинете. - Это мистер Дэвис, помощник окружного прокурора. - Добрый вечер, мистер Дэвис, - с трудом выговорил Конвей пересохшими губами. - Ну, что, Конвей, - сказал Дэвис, - как я понимаю, вы убили свою жену? Конвей не смог ответить. Он лишь недоумевающе смотрел на Рэмсдена. - Это правда, - подтвердил тот. - Садитесь, Конвей, - велел Дэвис. Он блефует, подумал Конвей, стараясь успокоиться. У них что-то есть, но он блефует. - Не знаю, что вам сказать, мистер Дэвис, - почти совладав со своим голосом проговорил Конвей. - Не убивал я свою жену, и капитан с сержантом знают, что я не мог этого сделать. Они только сегодня утром говорили об этом. - Это было утром, - вставил Рэмсден. - Послушайте, приятель, - подал голос Бауэр, - произошла ошибка, весьма выгодная для вас. - Да, - подтвердил Дэвис, - но теперь эта ошибка исправлена благодаря блестящей работе сержанта Бауэра. Начнем с самого начала. Мы расскажем вам, что и когда вы делали. Конечно, некоторых деталей недостает, но, если вы поможете нам заполнить пробелы, то и мы, вероятно, поможем вам. Все началось в кафе, когда вы увидели у жены деньги. Вы спросили ее, откуда взялась такая сумма, и она решила сказать вам правду, сообщить, что сняла деньги с вашего совместного счета. Вы разозлились, произошла ссора. Это первый мотив преступления. Естественно, после этого вам не захотелось идти в кино. Жене, конечно, тоже. Поэтому вы пошли к машине. И тут вы узнали о Тейлоре. Ваша супруга и так уже решила разводиться, и ей нечего было терять. Вот и второй мотив. - Минутку, - вмешался Бауэр, - я понял. Это красный шарф. Конвей сказал официантке, что терпеть не мог этот шарф. Наверное, я не упоминал, что шарф был подарком Тейлора. Видимо, жена рассказала об этом Конвею, вот он и решил задушить ее шарфом. - Ну, как, Конвей, все правильно? - спросил Дэвис. - Ничего не правильно. - Как бы там ни было, - продолжал Дэвис, - вы задушили ее, а потом испугались и решили свалить все на маньяка. Вы поставили машину на ближайшей тихой улочке и вернулись в кинотеатр. - Чепуха, - возразил Конвей. - Вы сами сказали, сержант, что я не мог этого сделать, потому что машину бросили в десять ноль четыре. - Правильно, - ответил Бауэр. - Вы не могли бы этого сделать, если бы машина была брошена именно в то время. Но... вы, конечно, не удивитесь, однако машину бросили в девять ноль четыре, на час раньше. К счастью для нас и к сожалению для вас, я сегодня вечером выяснил это. - Вы что, дали взятку той парочке, чтобы получить другие показания? - Ладно, Конвей, - оборвал его Рэмсден, - мы уже наслушались ваших выдумок. - Парень расстроился, - сказал Бауэр. - Так долго водил нас за нос. Кто нынче утром говорил о повторах радиопередач? Вы подсознательно думали об этом, приятель. Я еще раз все проверил. Помните, мы все сидели в этом кабинете, и я сказал, что Элси Дэниелз слушала выступление Тарфа, когда на улице оставили машину? Кое-кто решил, - тут он многозначительно взглянул на капитана, - что это было в десять часов. Но, когда я собрал и верно расставил факты, оказалось, что две местные станции действительно передавали речь Тарфа в десять часов. Но прямой эфир из Денвера был в девять. Эта Элси недавно купила новый приемник, который принимает передачи из Денвера, а денверский диапазон на шкале настройки располагается рядом с каналом CNN, на котором Элси всегда слушала музыку. - Блестяще! - похвалил Дэвис. - Вы вылезли из машины и зашагали к бульвару Санта-Моника, приятель, продолжал сержант. - А как же быть с сутулым усачом? - спросил Конвей и подумал: о нем они Дэвису вообще не сказали. - На бульваре десятки ларьков, - тотчас ответил сержант. - В них торгуют сувенирами, масками и прочими детскими наборами. Наклеить усы и подровнять их ножницами нетрудно. Сделаться сутулым и того проще. Смотрите. - Бауэр вытянул шею, нагнулся и подал вперед плечи. - Вот вам и сутулость. Зря вы, приятель, надеетесь, что мы купимся на эти детские уловки. Короче говоря, вы вернулись к кинотеатру, когда зрители выходили оттуда. Билетер пропустил вас в фойе, вы вошли в зал, бросили на пол перчатку, позвали директора, и вы вместе нашли ее, вот и все. А потом вы разыграли спектакль с поисками пропавшей жены, сели на трамвай и поехали в участок. Правильно? Правильно. Все это было настолько далеко от действительности, что Конвей успокоился. - Со временем вы сможете писать неплохие книги. Но в девять вечера я был в кино со своей женой, а в девять тридцать мы с ней пришли на стоянку, к нашей машине. Как вы это объясните? - Очень просто, - ответил Дэвис. - Вы же у нас писатель. Билетер помнит, как вы с женой вошли перед началом сеанса, как она обозвала вас придурком, и вы вместе ушли. Больше он вас не видел. - Мы вошли в зал перед самым началом, было много народу. - К тому же, ни билетер, ни кто-либо еще не видел, как вы выходили из зала. Вы сами говорили, что вышли до конца сеанса, значит, в фойе никого не было. - Он был... - Конвей осекся. Он же сказал им, что вышел за минуту до конца сеанса. Если сейчас объявить, что билетер был у ларька с воздушной кукурузой, то выяснится, что он врал, а это потянет за собой все остальное. Ему сделалось не по себе. Он же нарочно выбрал в зале места, с которых можно уйти незаметно, поскольку никак не предполагал, что придется доказывать свое пребывание в зале. А все этот дурак Бауэр, сумевший внушить прокурору, что преступление было совершено на час раньше. - Я вам говорил, - обратился Бауэр к Конвею, - что интересуюсь своими подопечными. Есть одно смягчающее вину обстоятельство. Эти драные перчатки. Я сразу понял, что там какая-то неувязка. Кабы вы замыслили убийство заранее, то, будучи писателем, придумали бы что-нибудь похитроумнее. Посему, если вы признаетесь, будем вести речь о непредумышленном убийстве. - Пожалуй, с этим доводом можно согласиться, - сказал Дэвис. - Но, только если вы пойдете нам навстречу. - Да вы все тут спятили! - Ладно, Конвей, - произнес Дэвис и повернулся к Рэмсдену. - Арестуйте его. - Он подошел к двери, остановился и посмотрел на Конвея. - Если надумаете признаться, дайте мне знать. Не торопитесь. А будете стоять на своем, получите на всю катушку.
13
На другой день Конвей встретился с самим окружным прокурором и провел страшный час в обществе репортеров. Едва его заперли в камере, как появился маленький круглолицый человечек. - Я Джон Генри Гейтс, - сказал он охраннику. Конвей насторожился, услышав имя самого известного в Лос-Анджелесе судебного защитника. - Итак, - сообщил он Конвею, - все не так скверно, как кажется. Я беседовал с сержантом Бауэром, встречался с окружным прокурором. Благодарите вашу родственницу. Мисс Бетти сторожила меня у дома с самого утра и упросила взяться за ваше дело. Значит, судимостей у вас не было? - Нет. - Воевали? - Да. - Отлично. Ранения есть? - Н-нет... - неуверенно ответил Конвей. Гейтс уловил колебание в его голосе и проговорил: - Ну, рассказывайте. Со мной темнить не надо. В чем дело? - У меня было что-то вроде расстройства психики, я полгода провел в больнице. Лицо Гейтса просветлело. - Превосходно! - Но вы же не станете это использовать. - Еще как стану. Послушайте, я привык вести дела так, как считаю нужным. Я оказываю вам услугу. И, если докажу суду, что это было непредумышленное убийство, моя популярность не возрастет. - Погодите-ка, - сказал Конвей. - Насколько я понимаю, - продолжал Гейтс, - вы могли бы отделаться десятью годами. Но контуженный герой войны... Полагаю, можно добиться пяти лет в лечебнице для душевнобольных. На миг перед мысленным взором Конвея появилось лицо Хелен, ее скривившиеся в презрительной усмешке губы. Выходит, она все-таки упрячет его в дурдом. - Минутку, - сказал он. - Тут какое-то недоразумение. Я невиновен и не собираюсь признавать себя виновным. Все подтасовано, меня подставили, состряпали улики. - Мне так не показалось, - ответил Гейтс. - Не надо разыгрывать оскорбленную невинность, я же ваш защитник. - Мне не нужен защитник, который упечет меня на десять лет в тюрьму или на пять в психушку. - Ну, тогда поищите себе другого. Хотя я сомневаюсь, что среди нашего брата найдутся такие глупцы. Гейтс ушел. Конвей почувствовал себя неуютно. Он потерял самого одаренного, хитрого и изворотливого защитника. Если уж Гейтс поверил бреду Бауэра, что говорить о простых людях и о присяжных. Конвея охватили дурные предчувствия. Зачем он прогнал Гейтса? Следующей посетительницей оказалась Бетти. - Будем надеяться, что мистер Гейтс поможет тебе. Как он тебе понравился? - Он мне не нужен. Я не намерен признавать себя виновным. Гейтс же хочет строить защиту на другом. - Это естественно, - ответила Бетти. - Послушай, Бетти, я не убивал Хелен и был с ней в кино в девять вечера. - Пожалуйста, не надо. Только не со мной. Зачем ты мне это говоришь? Лучше бы ты сразу все мне рассказал, тогда я не заикнулась бы об этих повторах радиопередач. - На чьей ты стороне? - с негодованием спросил Конвей. - Я понимаю тебя, но мы любим друг друга, и нам нет нужды темнить. - Она заплакала. - Возвращайся восвояси. Я не позволю им засадить меня по ложному обвинению и сам приеду к тебе.
