Светлана Алешина - Гадание на королей
— А если все-таки кто-то узнал? — предположил Карташов.
— Ну, тогда уж, вероятнее, погиб бы этот человек, а не сами девчонки, — возразила Лариса. — Если бы они, конечно, вообще решились на такое.
— Да, наверное, — признал Олег Валерьянович.
— Как бы там ни было, нужно идти в институт, — решила Лариса.
— А я уже посылал туда Меньшова, — сообщил Карташов.
— И что?
— Да ничего. Стандартные характеристики на девчонок, они действительно общались с остальными студентами мало и чисто формально… Все советовали поговорить с Катей, и я рассчитывал, что ты сегодня это сделаешь с присущим тебе даром психолога, но — увы! — со вздохом развел руками Карташов. — Что дальше делать, признаться, затрудняюсь решить.
— Хорошо бы побеседовать с их… скажем так, коллегами с Большой Казачьей, — вслух подумала Лариса.
— Ты думаешь, это так просто! — отмахнулся Карташов. — Эта категория гражданок не любит откровенничать с правоохранительными органами. Все в один голос скажут, что вообще знать таких не знают.
— А если все-таки попытаться? — настаивала Лариса. — Может быть, на сутенеров удастся выйти? А они наверняка были: там же все под контролем, даже у уличных.
— Сомнительно, — покачал головой подполковник. — Я думаю, с родителями нужно знакомиться. Может быть, им удастся чем-то помочь нам?
— А когда приезжают родители Наташи? — спросила Лариса.
— Уже приехали, их вчера оповестили. Сегодня забрали тело дочери из морга. Похороны завтра. Теперь еще вот и ее похороны, — Олег Валерьянович покосился в сторону комнаты. — Не знаю когда. Родителям опять же нужно сообщить. И, кстати, квартирной хозяйке.
— А что, ее еще не уведомили? — удивилась Лариса.
— Нет, — развел руками Карташов. — Она сдает свою квартиру не через агентство. К тому же прописана именно здесь, так что, где ее искать, пока не знаю. Катя Полянская говорила, что она живет где-то у родственников.
— А как ее фамилия, хотя бы известно? — спросила Лариса.
— Слава богу, это успели установить. Славкина Зоя Константиновна.
— А может быть, в этом случае смогут помочь соседи?
— Возможно, я сейчас пошлю пройтись по ним Меньшова, — кивнул подполковник. — Возможно, что хозяйка сможет дать более интересные показания, чем мы получали до сих пор.
— А где остановились родители Наташи? — поинтересовалась Лариса. — Они оставили свои координаты?
— Разумеется, это у нас есть, — кивнул Карташов. — Сейчас я тебе дам. А что, ты собираешься к ним наведаться сегодня?
— Нет, — призналась Лариса. — Сегодня точно нет.
— И правильно, — одобрил Карташов. — Я вообще считаю, что тебе сейчас лучше ехать домой. Покончим с формальностями — и отправляйся. Выспись хорошенько, отдохни до завтра.
— Я, наверное, не домой поеду, а в ресторан, — решила Лариса. — Там хоть развеяться можно среди людей.
— У тебя юбка вон… — Карташов смущенно показал на пятна крови на юбке Ларисы.
— Да это ерунда, — махнула рукой та. — Сначала домой заеду, переоденусь, а потом — в «Чайку».
— Ну, пойдем тогда, послушаем судмедэксперта, — поднялся подполковник. — Да и моих орлов, Гунина с Меньшовым.
— Как твоя жена? — поинтересовалась Лариса.
— Да вроде ничего, отошла. Собирается на работу.
— Что ж, это, наверное, правильно. Работа помогает отвлечься.
— Уж не знаю, насколько она сможет отвлечься в «Мегаспорте» в свете последних событий, — вздохнул Карташов. — Главное, только что из отпуска вышла!
Они вернулись в комнату. Тело Кати было уже накрыто простыней.
— Я вызвал бригаду, — сообщил судмедэксперт Михаил Борисович. — Сейчас подъедут, нужно в морг ее отправлять.
— Ну, что можешь сказать? — спросил подполковник, осторожно обходя лежащий на полу труп.
— Смерть наступила несколько часов назад, — закуривая, сообщил тот. — Скорее всего от проникающего ранения в сердце. Точнее покажет вскрытие, как всегда.
— Кто ее ударил-то, мужик или баба?
— С точностью утверждать не могу. Хотя удары не слишком сильные, могла и баба.
— Спортсменка? — спросила Лариса.
— Не обязательно, — посмотрев на нее, покачал головой эксперт. — Но все равно нужно ждать результатов вскрытия, может быть, вообще причина смерти иная.
— Да, конечно, — кивнула Лариса. — К тому же меня интересует наличие в крови алкоголя, наркотических или отравляющих веществ.
— Выясним, — бросил Михаил Борисович.
— Ну что, Гунин? — повернулся Карташов к своему подчиненному. — Нашли что-нибудь интересное?
— Никак нет, — по-армейски отрезал лейтенант.
— Мне вообще непонятно, для чего тут у них рылись, — высказался Меньшов, за что заслужил критику своего начальника, находившегося не в самом лучшем расположении духа.
— Тебе вообще много чего непонятно, Меньшов, — вспылил подполковник. — Тебе еще учиться и учиться нужно, понял? Я тебя вообще вон на сборы отправлю, будешь там на практике учиться! А то ты юридический закончил, капитана получил и думаешь, что все знаешь!
Меньшов обиженно замолчал. Лариса знала, что вообще-то Карташов не отличается подобным обращением со своими подчиненными, но обстоятельства двух последних дней, похоже, вывели его из себя. Она и сама чувствовала себя разбитой и, после того как все необходимые документы были составлены, сказала:
— Ну что, Олег, можно ехать?
— Езжай, — разрешил подполковник. — Созвонимся.
Выйдя из печально зарекомендовавшей себя квартиры, которую снимали погибшие Катя и Наташа, Лариса поспешила к своей машине. На счастье, двор был практически пуст, и она не привлекала внимания своей юбкой, испачканной характерными пятнами.
Она села в машину и отправилась домой. На счастье, Евгения не было. Настя тоже отсутствовала, так что Лариса была избавлена от вопросов, почему ее юбка запачкана кровью. Она быстро замочила ее в тазу с холодной водой, переоделась в легкий костюм и посмотрела в сторону кухни.
«Нет, обедать я сейчас не стану совершенно точно, — подумала Лариса. — Если вдруг появится аппетит, перекушу в ресторане».
С таким решением она отправилась в свою епархию. К ее удивлению, Дмитрий Степанович Городов вовсе не вышел ей навстречу, чтобы выразить недовольство отсутствием начальницы на рабочем месте в утренние часы. Не появился он в ее кабинете и через час.
Лариса не выдержала: обычно администратор всегда находился в ресторане, если только не выезжал куда-то к поставщикам, но сегодня не было днем их посещений. По идее, Дмитрий Степанович должен был уже раз двадцать напомнить о своей персоне, причем девятнадцать из них так или иначе были связаны с требованием денег. И такое нехарактерное равнодушие со стороны администратора к своей персоне удивило Ларису.
«Никак самовольно на дачу укатил в рабочее время, подлец! — подумала она. — Решил, что меня не будет целый день!»
Она вызвала старшую официантку и поинтересовалась местонахождением Городова.
— Так Дмитрий Степанович на кухне сидит, — пожала та плечами.
— Да? А почему не выходит?
Официантка отвернулась в сторону, сдерживая смешок.
— Что такое? — нахмурилась Лариса.
— Так его… Вчера на даче… Пчела укусила! — не выдержав, рассмеялась женщина. — У него вся правая сторона заплыла, он теперь стесняется перед посетителями показываться.
— Вот как? — изумилась Лариса. — Да, неприятная история.
И что же он делает на кухне? Небось распоряжения отдает?
Больше всего Лариса боялась, чтобы Дмитрий Степанович не начал давать рекомендации по «улучшению» меню. Когда же это случалось, меню становилось явно хуже, так как вкусы Городова не совпадали ни со вкусами самой Ларисы, ни шеф-повара, ни, главное, с посетительскими. Так что самовольство Степаныча не раз приводило к недовольству клиентов, а затем и к гневу самой Ларисы. И теперь она опасалась, как бы Дмитрий Степанович, мучимый болью от укуса, не сделал «блюдом недели» картошку «в мундире» с солеными огурцами. Поэтому, чтобы успеть поправить ситуацию, она поспешила на кухню.
— Он вообще-то все больше молчит, — успокаивала ее старшая официантка, семеня позади хозяйки. — Говорить больно ему. Он, правда, все время ест при этом, — понизив голос, добавила она. — Специально заказал себе вареников с картошкой. Ему налепили, он съел и еще потребовал. Говорит, от расстройства у него аппетит поднялся.
— Ладно, разберемся, — бросила Лариса, заходя в кухню.
Зрелище, представшее ее глазам, впечатляло. На табуретке у стола сидел Дмитрий Степанович Городов. Перед ним стояла тарелка с дымящимися варениками, которые он по-крестьянски подцеплял деревянной ложкой, неведомо откуда взявшейся в ресторане «Чайка». Но главное — лицо Степаныча было таким, что его невозможно было узнать. Вся правая сторона отекла и приобрела багрово-фиолетовый цвет. Правого глаза Городова практически не было видно. К тому же из-за укуса лицо его все как-то деформировалось, нос распух и съехал в сторону, рот искривился, общее впечатление было таким, словно лицо администратора склеено из двух разных половинок. Лариса невольно подумала, что ему сейчас можно выступать в цирке в качестве клоуна — внешность весьма к этому располагает.
