Наталья Александрова - Тайна «Ночного дозора»
— Но я же брала те картины у тебя!
— А кто об этом знает? — холодно возразила мадам. —Договора никакого мы с тобой не оформляли, так ведь? Так вот я, дорогуша, ничего подтверждать не стану. Так что иди себе по-хорошему, пока я Валентина не крикнула.
— Ах ты! — Лика зашипела от возмущения. —Ну смотри! Деньги Алисе я отдам, что уж теперь делать. Но и тебе так просто это с рук не сойдет. Говоришь, мозгов у меня нету и характер не тот? Ничего, как-нибудь и с такими мозгами проживу! Еще посмотрим, кто из нас будет смеяться последним! Думаешь, молчать про это буду? Всех знакомых сегодня же обзвоню, всех предупрежу, что твои картины — поддельные. Экспертов найду настоящих! Не твоих, на корню купленных, которые любую мазню за Айвазовского подпишут! Вот и пускай они с тобой разбираются! Там такие люди в клиентах ходят — это не то что со мной, они тебя мигом в порошок от запора сотрут! Ты их за лохов держала, думала — не догадаются, так теперь посмотрим, кто из нас лох!
— Что-о? — мадам вскочила, с грохотом опрокинув стул. — Да я тебя.., да я тебе…
Но Лика уже выскочила из кабинета, вихрем пронеслась мимо охранника и оказалась на улице как раз в тот момент, когда возле ее машины остановился мусоровоз, которому надо было попасть за ворота. Понукаемая грозными криками водителя, Лика мигом рванула с места, и охранник Валентин, которому Выпетовская приказала задержать Лику, ничего не успел сделать.
* * *На вернувшегося охранника Выпетовская посмотрела такими глазами, что он решил после окончания рабочего дня купить газету с вакансиями, поскольку дело идет к тому, что эту работу он потеряет. Одним выразительным движением бровей хозяйка велела ему закрыть дверь, а сама углубилась в раздумья. Поскольку женщина она была деловая, раздумья эти продолжались ровно пять минут, после чего она вызвала по телефону нужного человека и велела охраннику никого не пускать во время важного разговора.
Доверенный человек имел польскую фамилию Пшибышевский и длинную биографию, косвенно связанную с искусством. Когда-то давно он учился в Академии художеств, правда, его выперли оттуда со второго курса, что, однако, дало ему право считать себя человеком, разбирающимся в живописи. Действительно, кое-какие познания у него были, а также он обладал обширными знакомствами в нужной области, то есть если требовалось изобразить нужную подпись, либо же записать кое-что на картине или слегка переделать — у Пшибышевского всегда был в запасе нужный специалист, который не станет болтать и задавать лишних вопросов. Внешность Пшибышевский имел самую заурядную — небольшого роста, очень подвижный типчик с маленькими бегающими глазками и едва заметной плешкой на затылке — величиной со старую пятикопеечную монету.
— Приветствую, Александра Николаевна! — разлетелся он с порога по-польски галантно, но тут же встретился взглядом с хозяйкой магазина и остановился посредине комнаты, как будто наткнулся на невидимую, но непреодолимую преграду.
— Ты откуда те картины взял — месяц назад, помнишь двух голландцев?
Она спросила вроде бы спокойно, но у Пшибышевского сильно потяжелело на сердце.
— Александра Николаевна, дорогая! — забормотал он. — Так ведь не в первый же раз! Датчанина того помните? Удачно за Киселева сошел, Васильева две картины из кого сделали? Шведа одного я нашел, вот фамилию запамятовал…
— Все ты помнишь… — процедила Выпетовская, — не придуривайся. Склероз при твоей профессии — непозволительная роскошь.
Ее собеседник понял, что дело серьезное и что мадам крайне обеспокоена.
— И нечего мне тут вечер воспоминаний устраивать! — мадам повысила голос. — Сама знаю, что делаю!
— Да в чем проблема-то? — встревоженно спросил Пшибышевский. — Ну, достал я их по случаю…
— Ты говорил, что купил их по дешевке у одной старушки, так?
— Ну так… — глаза Пшибышевского забегали, но тут же остановились, прикованные к ледяному взгляду мадам.
— Лучше скажи все как есть… — с угрозой в голосе проговорила Выпетовская.
Пшибышевский и сам понимал, что лучше будет, если он все расскажет, но он так привык врать и жульничать, что душа его бурно сопротивлялась правдивому рассказу. Несмотря на оставшуюся от польских предков галантность и увертливость, Пшибышевский держался твердо.
Они знакомы несколько лет, и никогда еще у мадам не было случая быть им недовольным. Он никогда не подводил мадам Выпетовскую ни в сроках, ни в качестве поставляемых картин. Надо отдать мадам должное, она тоже никогда не подводила его с деньгами. Но он же не спрашивает, за сколько она продала хотя бы тех двух голландцев, хотя ему лично она заплатила по десять тысяч за картину. А ведь всем известно, что он имеет доброе и мягкое сердце, что, согласитесь, в наше время не каждый может себе позволить. Особенно в их непростом и психологическом бизнесе. Да и он тоже, кроме убытков, ничего от своего мягкого характера не получает, потому что больше половины денег он отдал тем людям, что предложили ему картины.
Тут Пшибышевский здорово приврал, потому что в свое время и польстился-то на сомнительную сделку только потому, что продали ему те картины совершенно по дешевке.
— Короче! — рявкнула потерявшая терпение Александра Николаевна, так что в коридоре возле кабинета охранник покрутил головой и поежился. — Ближе к делу!
Поминутно запинаясь, кашляя и отводя глаза в сторону Пшибышевский сообщил, что картины эти предложили ему одни такие.., в общем, шустрые молодые люди, с которыми он некоторое время близко и плодотворно сотрудничает. Парни, в общем, не слишком хорошо разбираются в искусстве, зато имеют практическую сметку и изобретательность.
— Ворованное скупаешь, — презрительно сморщилась мадам Выпетовская.
— Ну, Александра Николаевна, — тихий голос Пшибышевского обрел твердость, — на вашем месте я не был бы так щепетилен. Где бы я в противном случае нашел для вас столько подходящего материала — северных сельских и лесных пейзажей? Сами же говорили — нужно скорее, пока конъюнктура есть! Пока эти лохи, по вашему собственному выражению, берут передвижников, мы их им предоставим! Спрос рождает предложение — закон рынка!
— Ты меня коммерции не учи, сама умею!
— Уж это точно, — пробормотал себе под нос Пшибышевский и уставился на мадам преданными, кристально честными глазами, что, надо сказать, получалось у него неважно, глаза все время норовили скользнуть в сторону-то на картину «Утро на Клязьме», то в окно, то с вожделением — на дверь.
Ему хотелось уйти из этого кабинета и вообще оказаться как можно дальше от мадам Выпетовской, однако обстоятельства требовали прояснить ситуацию.
— Не могли бы вы поконкретней объяснить, что все-таки случилось? — вкрадчиво спросил он.
— Один старик из Эрмитажа увидел эти картины в богатом доме, — буркнула мадам, — узнал своих голландцев и поднял бучу! Зациклен он на них, понимаешь?
— А нельзя его… — Пшибышевский выразительно пощелкал пальцами, — ну, того…
— Ты что? — Выпетовская приподнялась из-за стола. — Мы все-таки деловые люди, а не разбойники с большой дороги! Да и потом, это ничего не даст.., он уже сделал все, что мог!
— Вы меня не так поняли! — залебезил Пшибышевский. — Я имел в виду.., поговорить со стариком, чтобы он свои слова назад взял — ошибся, мол, по старости.., глаза уже не те и все такое.., за определенное вознаграждение, конечно…
— Нельзя, — Выпетовская выразительно вздохнула, — во-первых, он не берет, а во-вторых, он никогда не ошибается, старость тут совершенно ни при чем, нам бы такие глаза и такую память… Так что говори быстро — откуда картины?
— Как Бог свят, не знаю! — Пшибышевский снова сделал честные глаза, что у него получилось довольно плохо. — Кто их, всех этих старух, упомнит…
— Старух, говоришь? — простонала мадам. —А вот по моим, чрезвычайно достоверным данным, эти картины полгода назад купил с аукциона один богатый человек, проживающий в Карловых Варах! На бедную старушку он явно не тянет! И каталог аукциона имеется, так что не отопрешься! Говорила же — не связывайся с богатыми людьми! Это тебе не нищие старухи, они за себя постоять сумеют! И потом они — новые русские, стало быть, и коллекции у них новые! Все на виду! Все прозрачно! Это не у старух висит картина сто лет на одном месте, они понятия не имеют, что это такое!
— Виноват! — Пшибышевский наклонил голову. — Как совершенно правильно говорил великий поэт Пушкин: «Не гонялся бы ты, поп, за дешевизной!»
— Пушкин тут ни при чем! — припечатала мадам. — Пушкина можешь в налоговой инспекции вспоминать!
— Тушите пожар… — осмелился посоветовать Пшибышевский после продолжительного молчания и отступил к двери.
— Сама знаю, что делать, — сквозь зубы ответила Выпетовская. — В твоих советах не нуждаюсь.
