Марина Серова - Черная радуга
Я расставила банки на столе. Время — восемнадцать ноль пять. Пора и отдохнуть. Снова ужинать с Кондратьевым? Не выйдет. У него умерла жена, и вряд ли он захочет видеть подле себя другую женщину. Да я и сама не хочу. Слишком уж крутой. Вот Югов…
— И все это умял один человек? Двадцать четыре банки за полгода! — Леновская еще раз пересчитала тару. — Он вдвое превысил допустимую норму.
— Если учесть, что две банки стоят сто пятьдесят долларов, то можно представить, насколько сильным было его желание попотчевать себя этой дрянью, — откликнулась я.
— Я использую все имеющиеся в моем распоряжении средства, но поймите, — Леновская открыла банку и, заглянув внутрь, выказала удовлетворение — остатки порошка были видны невооруженным глазом. — …Так вот, меня, как эксперта, тревожит то, что первая проба не дала результата. Правда, ее проводила не я. Сейчас у нас напряженка с расходными материалами…
— Надо помочь?
— При условии, что нам нужна полная и самая качественная экспертиза.
Я знала, что услышу сумму, несколько превышающую реальные расходы, но платить-то не мне.
— Нужна именно такая, — подтвердила я. — Сколько это будет стоить?
— Тысячу долларов. Придется свозить эти баночки к приятельнице на кафедру биохимии. Мы поколдуем над ними денек-другой.
— Нельзя ли быстрее? — взмолилась я.
— Нет, просто нереально. Мы не успеем проверить и половину. Будем выбирать наугад.
— Я сейчас же поговорю с Кондратьевым.
— Это муж погибшей?
Я уже приложила трубку телефона к уху и поэтому лишь кивнула в ответ.
— Как вы себя чувствуете? — первым делом спросила я после приветствия.
— Спасибо, что приютили, — поблагодарил Алексей Игоревич, имея в виду проведенную в моей квартире ночь. — Щека немного побаливает, но я сам напросился. Есть сдвиги?
Он молча выслушал короткий доклад о проделанной работе и последовавшую затем просьбу.
— Деньги я дам. Вам остается только приехать ко мне в контору и забрать их. Когда будет результат?
— Обещают через двое суток.
— Хорошо. Что-нибудь узнали о парне, который чуть не застрелил вас? — поинтересовался Кондратьев.
Я переспросила об этом Леновскую, и та дала понять, что личность неудачливого киллера будет установлена лишь завтра к вечеру. Уже разослали фотографии во все военкоматы области и попросили срочно дать ответ.
— Буду надеяться на вашу компетентность, — пробасил Кондратьев и отключился.
— Деньги у вас будут утром, — заверила я Леновскую.
Зиночка чуть улыбнулась. Вероятно, причитающаяся ей разница между выдаваемой суммой и реальными затратами согрела душу эксперта.
* * *Алексей Игоревич боролся со сном, когда секретарша открыла передо мной дверь кабинета.
— Заходи, — зевая, пригласил он и тут же заказал два кофе.
Выглядел он ужасно. Утрата близкого человека плюс попойка состарили его на десяток лет. Фонарь, поставленный Берковым, продолжал озарять пространство, правда, не так ярко, как раньше.
— Можете мне не говорить, что чувствуете себя из рук вон плохо.
— Только что я отправил сына к себе домой. Он уже знает о смерти матери, и ему сейчас не позавидуешь.
— Вы больше не пьете?
— Нет. Вчера не смог удержать себя в руках. Слишком все это тяжело. Завтра похороны Лены. В девять вынос тела. Придете?
— Да, конечно, — отказаться я не могла.
— Вчера я еще не знал, что и думать. Но сегодня со словами соболезнования мне позвонили все, абсолютно все, даже те, кого я считал своими врагами. Сейчас на икорном рынке, а я думаю, вы уже знаете, чем я занимаюсь, бум. Некогда делить сферы влияния. У нас второй месяц подряд выгребают все подчистую. Запад не дает продыху. В такой запарке только безумец начал бы выяснять отношения. Ситуация сказочная: вы бегаете под золотым дождем, и чем быстрее вы двигаетесь, тем больше монет попадет в ваши карманы. Главное — самому не сдохнуть от интенсивной работы. — Кондратьев вздохнул и потер рукой лоб. — Исходя из этого, я делаю один вывод: стреляли в тебя, и только в тебя. Кто-то очень сильно не хочет, чтобы ты мешала ему.
— До того как я занялась этим делом, желающих избавиться от меня не было.
— Неужели все так мрачно? Нам придется действовать быстрее.
— О вашем бизнесе мне рассказал мужчина, который помог дотащить вас до машины.
— Знаю его. Саныч, нормальный дядька.
Я получила деньги на экспертизу и не сочла возможным оставаться дольше. Человека завтра ждали похороны, и не хотелось стеснять его своим присутствием.
Зазвонил сотовый.
— Таня? Это Югов. — Голос капитана был какой-то подавленный.
— Что случилось?
— Я был сегодня в больнице. У главврача обнаружилась серьезная «крыша» в органах, и мне посоветовали свернуть расследование. Ни прямых, ни косвенных улик нет. Твоя самодеятельность вообще не может приниматься в расчет.
Мне было страшно противно услышать подобное.
— Но осталось всего ничего, и у меня вот-вот будут доказательства.
— У нас есть еще один день.
— Спасибо. — Он собирался дать мне шанс, и я благодарила его за это. — Значит, на тебя давили?
— Улик же нет. Если они и были, то все хитро спрятано и зацепиться просто не за что. Наркологическое отделение психиатрической больницы… Кого удивит смерть пациентки в столь не романтичном месте? Мое начальство — люди из плоти и крови. Скорее всего я буду вынужден подтвердить факт самоубийства в результате расследования.
— А как же быть с покушением на меня?
— Здесь работа будет продолжена. Кстати, Берков тебе не звонил?
— Нет. А должен?
— Как только что-нибудь выкопает, обязательно объявится. Я хорошее не забываю, — Югов имел в виду Пленку. Информация, которую она сообщила, помогла ему побыстрее закончить с делом Лены.
— Я могу звонить тебе?
— Обращайся. По мере сил и возможностей буду помогать.
Он отключился. На мгновение мне стало ужасно одиноко.
— Капитан звонил?
— Да, — с грустью ответила я, — еще немного, и государственной поддержки у нас не будет. Дело закроют. Официальной версией объявят самоубийство.
Кондратьев переварил полученную информацию и с шумом высморкался.
— Прости, я, кажется, простыл посреди лета. Что предлагаете, мисс Марпл?
— Отправиться по кроваткам.
— А не страшно будет одной?
— Может быть. А что вы предлагаете?
— Можно отправиться ко мне. Дома Санька… в общем, что вам… если вы думаете… то я не… — он начал запинаться.
— Вы даже не успели похоронить жену.
Он посмотрел на меня как на дуру. Может, я и была дурой, но пришедшую мне в голову идею я намеревалась воплотить в жизнь, что называется, «от и до».
* * *— Снова за банками, Танечка? — спросил Станислав Петрович, отпирая многочисленные засовы. — Так я еще не успел поднакопить их.
— Вы не скажете координаты доктора, которые вам дала Катя?
Бухгалтер отступил в глубь коридора.
— Я думал, вы с Катенькой подруги.
— Ничего подобного. — И я коротко изложила Трофимовскому суть происходящего.
— Уходите! Я ничего вам не скажу! — Дистрофик запаниковал и даже попытался выставить меня прочь.
— Замолчите и сядьте! — Я легко справилась с ним, усадив в глубокое кресло. — Мы с вами в одной лодке. Тот, кто уже давно изводит вас, вчера хотел разделаться и со мной. Мне повезло: киллер оказался не очень опытным. А позавчера ночью в больнице умерла женщина… Она так же, как вы, принимала эту дрянь!
— О чем вы? — Иссохший хозяин роскошной квартиры вытаращил глаза и обнял сам себя за бока.
— Тянет на порошочек?
— Да, — признался он.
— А с чего бы это? Сколько вы уже отдали за него? Не считали? Так я за вас посчитала! За двенадцать комплектов вы выложили тысячу восемьсот долларов. А вы — не единственная жертва этой конторы.
Нервы Станислава Петровича были расшатаны, но мозг еще не успел полностью разрушиться.
— Это большая сумма, — согласился он. Голос его стал тихим и смиренным. — Я бухгалтер, я знаю, это много.
— Дайте мне бумажку, которую вам оставила Катя.
Он поднялся, опасливо обошел меня и, выйдя из гостиной в коридор, стал рыться в куче листочков, наваленных на столике у телефона.
Я вырвала бумажку из его рук и увидела то, на что и рассчитывала.
«Валанов Михаил Константинович
нарколог
кандидат медицинских наук
т. раб. 78-15-21
т. дом. 12-22-90»
— Не хотите воспользоваться рекомендацией?
— Хочу, — с готовностью заявил Трофимовский.
— Тогда сегодня же звоните к нему домой, выясните все необходимые детали, а завтра ложитесь в больницу.
— Вы станете меня навещать, — догадался Станислав Петрович.
— Мы должны выяснить, кто наживается на вас и таких, как вы. Или вы со мной не согласны?
