Наталья Андреева - Раб лампы
— Вот так, Алик. Вот так, — бормотала она, заглаживая неровности.
Эскиз был из глины, привычной с детства — с ее влажной фактурой. Появилась идея, и она решила проверить: а вдруг пойдет? А тогда уже можно будет перенести на твердый материал. И вдруг спохватилась. Что это у него с лицом? Не может быть!
На лице Сеси с тонкими полудетскими чертами красовался мясистый нос Альберта Дере. Она со злостью ударила кулаком, превратив лицо в лепешку. Твою мать!
— Сеси!
Никакого ответа.
— Сеси! — крикнула она еще раз.
Потом схватила тряпку. Вытирая руки, выглянула в холл. Где он шатается, когда так нужен ей? Черт возьми! Вот к чему приводит отсутствие натуры! Надев второй ботинок, она прошла на кухню. Никого. Маргарита начала злиться.
Сеси она нашла в саду. Он лежал в гамаке и дулся. Рядом, на траве, валялся глянцевый журнал. Машинально она отметила, что на обложке красуется грудастая девица в неглиже. Журнал для мужчин.
— В чем дело, Сеси? — раздраженно сказала она. — Я не могу до тебя докричаться!
— Ты сама меня прогнала.
— Потому что ты мешал мне работать.
— А ботинок — это обязательно?
— Ну, извини. — Она взъерошила его волосы. -Пойдем.
— Куда? — спросил Сеси, выбираясь из гамака.
— Работать! — И она широко зашагала к крыльцу.
— Неплохо было бы поесть для начала, — пробурчал он ей в спину.
— Мне некогда. Есть суп — разогрей.
— Я привык, чтобы обо мне заботились.
— Вот как? — Она обернулась. Стараясь держать себя в руках, сказала: — Я могу делать это только в свободное от работы время.
— А когда оно наступит?
— Видишь ли, скульптура не совсем получается…
— Я виноват?
— Хватит препираться! — не выдержала она. -Ведешь себя как ребенок! В конце концов…
— Кто это? — Он ткнул пальцем в сторону ворот.
Забор был не сплошной, и она разглядела за ним темно-зеленую машину. Автотранспорт такого цвета из людей ей знакомых был только у Сеси. Но его автомобиль стоит на участке, у гаража. Может, к соседям? Или ошиблись адресом. Меж тем в калитку забарабанили.
— Входите! — крикнула она.
— Можно?
Худой мужчина высокого роста неловко протиснулся, зацепившись за щеколду. На нем был нелепый светлый пиджак, который треснул, когда мужчина рванулся, чтобы освободиться — вместо того, чтобы аккуратно отцепиться. Она тут же его узнала.
— Платон!
Он с недоумением смотрел на надорванный карман.
— Какими судьбами? — удивленно спросила Маргарита.
— Я погрею суп, — пробормотал Сеси и взлетел на крыльцо.
Платон Гатин близоруко прищурился. Она подумала: «Опять не надел контактные линзы». Он вечно забывал о собственной близорукости. Был настолько погружен в свои мысли, что не замечал размытых очертаний окружающих предметов. Однажды они остановились на светофоре — и тут, хлопнув себя по лбу, Платон Гатин полез в карман за контейнером, дабы на глазах потрясенной Маргариты надеть контактные линзы. Его тут же обдудели, обругали, а жена Клара презрительно сказала:
— Растяпа! Разбей и эту машину!
Маргарита не виделась с ним, по крайней мере, год, хотя нельзя сказать, что у них были плохие отношения. Нормальные. Но в гости к ней Платон Гатин не заезжал. Тем более, один, без жены.
— Какими судьбами? — повторила она.
— Клара у тебя? — рассеянно улыбаясь, спросил Платон.
— Клара?
Выходит, он забыл не только контейнер с контактными линзами, но и мобильный телефон. Иначе позвонил бы Кларе перед тем, как мчаться туда, где ее быть не может.
— Я не могу ей дозвониться, — объяснил ситуацию Гатин. — Все время «абонент не отвечает».
— И ты кинулся ее искать? У тебя свободного времени полно?
— Нет, но…
— Чаю хочешь?
— Чаю? Нет. Если Клары здесь нет, я поеду дальше.
— Интересно, куда?
Он задумался. Потом посмотрел на Маргариту и сказал:
— Ты права. Нам надо поговорить.
— В дом пройдем?
— Зачем же? Здесь так хорошо! Уютнее, чем у нас на даче. Клара все время что-то перестраивает.
Это была правда. Клара Гатина ни дня не работала, зато постоянно училась на каких-то курсах. Полученные знания ей непременно надо было применить на практике. Поскольку работать она не хотела, ее жертвами становились друзья и родственники. Последним увлечением Клары был ландшафтный дизайн. Теперь ее дачный участок был похож на Клондайк: там постоянно кто-то копался.
Платон Гатин прошествовал в сад и опустился в гамак, в котором незадолго до этого лежал Сеси. Поднял с травы глянцевый журнал, близоруко прищурился на красотку в неглиже.
— Что-нибудь выпьешь? — спросила Маргарита.
— Сок. А лучше пиво. Безалкогольное.
— Я сейчас принесу.
Она прошла в дом. Первым делом переоделась. Сняла комбинезон, натянула футболку и шорты. Потом спустилась на кухню. Там остро пахло чесноком. Сеси стоял у плиты. Суп-харчо давно закипел; на поверхности образовалась пена, светлеющая на глазах.
— Что ты делаешь? — Она подошла и выключила плиту. Мальчик совсем не умеет готовить! Как же он жил? Ходил в рестораны быстрого питания? Что ж, на его фигуре это не отразилось. — Сеси, у нас еще есть безалкогольное пиво?
— Безалкогольное? Кто его пьет?
— Дере, — машинально ответила она.
— Альберт Валерианович здесь больше не живет, — напомнил Сеси.
«Тогда зачем я купила вчера в супермаркете безалкогольное пиво?» — подумала она и открыла холодильник. Пять бутылок из темного стекла стояли в ряд. Она достала две и спросила:
— Ты не присоединишься к нам?
— Я не пью пиво без градусов, это перевод денег. Мне с супом туда тащиться? В сад?
— С супом не стоит.
— Мало ли о чем он хочет с тобой поговорить! Я тут ни при чем!
— И это верно.
Она оставила Сеси на кухне, а сама отправилась развлекать гостя. Все равно вдохновение ушло. А без него в мастерскую лучше не соваться.
Платон Гатин полулежал в гамаке и рассеянно листал журнал. У Маргариты сложилось странное впечатление: он словно не понимал, что именно рассматривает.
— Платон! — окликнула она. И протянула ему бутылку: — Твое пиво. Когда ты последний раз здесь был?
Гатин кивнул: спасибо. И сделал глоток. Она уселась в шезлонг, открыла свою бутылку.
— По-моему, в последний раз я здесь был, когда вы закончили отстраивать дом. — Платон рассеянно улыбнулся. — На новоселье.
— Сколько лет это продолжалось! Я имею в виду стройку.
— Зато как сейчас хорошо!
— О чем ты хотел поговорить? — спросила она, отхлебывая пиво. Холодное — хорошо!
— О Кларе, разумеется! Подожди. — Он достал из кармана пиджака мобильный телефон, набрал номер и протянул ей трубку. — Убедись.
Она услышала размеренный голос: «Абонент не отвечает или…» Пожала плечами и вернула телефон Платону.
— Ну и что? Она, должно быть, занята. Отключила телефон.
— Интересно, чем она таким занята? — раздраженно сказал Гатин, засовывая мобильник обратно в карман пиджака.
— Может, в налоговую поехала? — предположила Маргарита.
— Куда?!!
— Она что-то говорила о полугодовом отчете. Мол, у тебя проблемы.
Платон Гатин вытаращил глаза.
— Может быть, у меня и проблемы, но не Кларе же их решать! Она даже не знает, где находится налоговая инспекция! Туда ездят бухгалтеры! И курьеры!
Несмотря на свою рассеянность, Платон Гатин был умнейшим человеком, математиком по образованию. Он и до женитьбы на Кларе процветал, хотя времена тогда были другие. Гатину было лет тридцать, когда он сколотил бригаду, с которой подряжался на обслуживание строительных объектов. В частности, заделывал швы многоэтажек, используя альпинистское снаряжение. Сам он, разумеется, не участвовал — занимался договорами. Но работников своих не обижал, честно делился прибылью. Его мозг работал как компьютер, с бухгалтерией Гатин всегда разбирался сам. И будь Платон решительней и тверже -кто знает? Мог бы стать одним из богатейших людей в стране, прославиться. Но кидать товарищей Гатин не умел. И трусоват был, это да. Опасался и мести конкурентов, и налоговых проверок. Поэтому все нажитое имущество и переводил на жену. Я, мол, гол как сокол. Это все ее. Откуда? Наследство! Таким образом Клара, родившаяся в семье учительницы и инженера, уже «унаследовала» собственности на несколько миллионов долларов! Одна квартира в ЦАО чего стоила! А загородный дом? Вот почему она чувствовала себя так спокойно и «загибала пальцы». Гатин делал вид, что находится под каблуком у жены. А что творилось у него в душе, не знал никто. Маргарита Мун считала Платона Гатина человеком сложным и не таким уж безобидным. Никак не «хомячком». Чутье подсказывало ей, что брак Гатиных выгоден обоим. Это Клара считает мужа хомячком. А он себе на уме. Вот и сейчас: сообразил, что к чему, и мысленно производит подсчеты. А с логикой у него, математика, все в порядке.
