Джеймс Чейз - Кинжал Челлини
— Нет, не обойдешься, — произнесла она, высвободив руку. — Не надейся на это. Без моей информации пудреница не представляет ценности.
— Это ты так полагаешь, — заметил я, садясь на кровать. — У меня пытливый ум. Я был когда-то сыщиком. Раскрывать тайны — моя профессия.
Она посмотрела мне в глаза; ее щечки напоминали раскаленные угли. Спокойствие и настороженность сменились яростью.
— Я требую половины, — начала Веда, но я швырнул ее на кровать.
— Не кричи на меня, милая, — сказал я. — Хватит говорить о делах. Я хочу развлечься.
— Только не со мной! — сказала она сквозь стиснутые зубы и попыталась вырваться из моих рук, но у меня тоже кисти стальные. — Отпусти меня! Я сейчас закричу!
— Пожалуйста, — сказал я, сжимая ее руки. — Здесь привыкли к крикам. Воплями тут никого не удивишь. Ори сколько есть сил.
— Пусти меня, черт возьми!
Она высвободила одну руку и заехала мне кулаком в челюсть. Моя голова дернулась назад. Веда лягнула меня в голень, затем ударила по шее.
Я решил не церемониться. За последние двадцать четыре часа мне уже изрядно досталось. Я имел репутацию крутого парня, а тут все кому не лень об меня ноги вытирают. Пора показать, что я тоже не ангел.
— Ах, ты так, — сказал я, склонившись над ней. — Ну что ж, синеглазая, сейчас ты у меня поплачешь. Видно, хорошее обращение ты не ценишь.
— Негодяй! — взревела она, вырываясь и норовя ударить меня ногой.
Я крепко схватил ее. Она сделала вид, будто хочет укусить меня, но я ей не поверил. Затем ее руки обвили мою шею и она прижалась ко мне так, словно боялась меня потерять. Я впился губами в ее рот, и она ответила на мой поцелуй. Глаза Веды горели, как две синие звезды.
Я уже говорил: женщины — создания забавные.
Глава седьмая
Зазвонил телефон. Я подскочил как ошпаренный. Моя приятельница оторвала голову от подушки.
— Это не пожар, — сказал я. — Просто кто-то звонит. Испугалась?
Веда выскользнула из моих объятий.
— Не так сильно, как ты, — сказала она и потянулась к трубке, поскольку аппарат стоял с ее стороны.
Я прижал девушку к постели.
— Я сам возьму. Не утруждай себя.
Мне пришлось навалиться на Веду, чтобы взять трубку.
— Ну и манеры у тебя, — сказала Веда.
Я улыбнулся, заглянув в синие глаза, — там бушевал огонь. Я снял трубку с аппарата.
— Я специалист по инвалидам и старым, очень старым дамам, — заверил я Веду и произнес в трубку:
— Алло.
Я услышал голос Кейси.
— Спускайся, Флойд. Крышка с парового котла готова сорваться в любой момент, но я постараюсь удержать ее до твоего прихода.
— Какого еще котла? — сказал я. — Не кричи так, Майк, мои нервы натянуты до предела.
— Бог с ними, твоими нервами, — взревел Майк. — Спускайся, и поживей. Даю пять минут.
Кейси положил трубку.
Я тоже опустил трубку на аппарат, взъерошил пятерней волосы и посмотрел на маленькое бледное личико, высунувшееся из-под одеяла. У любой другой женщины вид сейчас был бы весьма помятый, но Веда сохранила свою привлекательность.
— Привет, — сказал я. — Помнишь меня?
— Как я могу забыть моего мучителя? — сказала она. — Неотесанный мужлан, ты меня раздавил.
— Сладкая смерть, — заметил я, встал с кровати, потянулся, зевнул и оросился к бутылке.
— Хочешь?
— Нет, спасибо. — Веда приподнялась на локте. — Кто звонил?
— Кейси. Мне надо спуститься. Я попрошу принести тебе кофе.
— Что ему надо? — спросила она.
— Он не сказал. Может, ему одиноко.
Я отыскал мои наручные часы среди шмоток, брошенных на туалетный столик. Они показывали двадцать минут двенадцатого.
— Да мы все утро проспали!
— Для этого утра и созданы, — заметила она и свернулась калачиком.
Перед душем я снова приложился к бутылке. Через десять минут я уже входил в кабинет Кейси. Я был бодр, только нервы пошаливали, и шея болела так, словно ее рубанули топором для разделки туш.
Кейси стоял у окна с сигарой в зубах, руки он заложил за спину. Глаза его погрустнели, уголки рта опустились.
Невысокий человек с угодливым выражением лица сидел на краешке самого неудобного кресла в комнате. Он был воплощением скромности и аккуратности. Эти качества проявлялись во всем: в прическе, манере одеваться, улыбке.
— Быстрей не мог? — буркнул Кейси. — Это О’Ридин, начальник полиции.
Я чуть было не дал деру, но мужчина с угодливым лицом вскочил и протянул мне руку.
— Рад с вами познакомиться, мистер Джексон, — сказал он.
Даже его рукопожатие было скромным.
— Очень рад, — добавил О’Ридин.
Обычно при моем появлении начальники полиции хватаются за какой-нибудь тяжелый предмет, чтобы бросить его в меня; поэтому О’Ридин крепко меня озадачил.
— Я тоже рад, — сказал я, освобождая свою руку.
Кейси подошел к столу и сел за него.
— Садись, Флойд, — сказал он и потер пальцем свой короткий толстый нос.
Кейси посмотрел на О’Ридина.
— Расскажи ему.
О’Ридин улыбнулся.
— Вчера ночью на Ошиен-Райз было совершено преступление, — еле слышно произнес О’Ридин, но я уловил каждое его слово. — Утром мне позвонили из отдела по расследованию убийств; коллеги из Сан-Луис-Бич просили помочь им. Кто-то пытался вскрыть сейф, принадлежащий Линдсею Бретту. Погибли два охранника.
— А мы тут при чем? — произнес я, обращаясь к Кейси. — Они что, просят скинуться на венки?
— О’Ридин — мой хороший друг. — Кейси посмотрел на О’Ридина так, будто собирался его проглотить. — Он улаживает мои проблемы. Это часть его работы.
О’Ридин продолжал улыбаться, но с его улыбкой что-то произошло.
— Я делаю то, что в моих силах, — пробурчал он себе под нос и добавил: — А силы мои невелики.
Остановив свой выбор на кресле с подлокотниками, я опустился в него и зажег сигарету. Такой начальник полиции мне нравился.
— То, что он делает для меня, он сделает и для тебя, — мрачно заявил Кейси. — Понятно, О’Ридин?
Улыбка О’Ридина начала пропадать.
— Для этого я и пришел сюда, — произнес О’Ридин. — Понимаете, Редферн — вы знакомы с лейтенантом Редферном?
— Да, знаком, — сказал я.
— Он мне позвонил. Он считает, что вы замешаны в ограблении Бретта.
Я подскочил, оторвавшись от кресла не меньше чем на фут. Я знал, что Редферн умен, но такой прыти от него не ждал.
— Почему он подозревает меня? — прервал я тягостное молчание.
— Охранники Бретта ведут журнал, — как бы оправдываясь, пояснил О’Ридин. — Вчера утром вы с каким-то мужчиной подъехали к воротам имения. Вы упомянуты в журнале как подозрительные лица. Там есть ваш словесный портрет. Редферн идентифицировал вас по галстуку. Он сказал, что среди всех его Знакомых вы единственный, кто носит галстук с изображением лошадиных голов.
— Подобные галстуки носят тысячи других мужчин.
— Да, но совокупность деталей вашего портрета убедит присяжных. Так он мне сказал. Эти охранники прошли подготовку в полиции. Они весьма наблюдательны.
Я посмотрел на Кейси.
— Ты был там вчера утром? — спросил он.
— Да.
Улыбка О’Ридина стала еще менее заметной.
— Бретт — очень влиятельная фигура, — испуганно произнес О’Ридин. — Сегодня утром он вернулся домой я жаждет крови.
— Черт с ним, с Бреттом! — рявкнул Кейси. — Слушай внимательно: вчера Джексон находился здесь. Он прибыл в семь тридцать вечера и до двух часов ночи мы играли в покер.
Улыбка окончательно сползла с лица О’Ридина вопреки его стараниям сохранить ее.
— Вряд ли он сел бы играть со мной, — еле слышно произнес О’Ридин. — Я игрок слабый.
— Это верно. Ты бездарный картежник. Он выиграя у тебя пятьдесят долларов.
Я стряхнул пепел на ковер. Весть о том, что я играя в карты с начальником полиции, меня обрадовала: она давала чувство защищенности.
— Тут пахнет обвинением в убийстве, — с трудом выговорил О’Ридин. — Редферн меня не пощадит. Ты знаешь: я делаю все, что в моих силах. Но я не могу сказать Редферну, что я играл здесь в покер.
Кейси пожевал сигару; в глазах его блуждали злость я презрение.
— Ты, я, Джо и Джексон играли здесь в покер вчера с семи тридцати до двух, — разгневанно сказал он. — За что, черт возьми, я тебе плачу? Твоя дальнейшая судьба меня не интересует. Ты скажешь, что мы играли в покер. А теперь убирайся отсюда и изволь оправдать те деньги, которые я регулярно перевожу на твой счет.
О’Ридин поднялся, ему удалось улыбнуться снова. Лицо полицейского было бледно, как рыбье брюхо; казалось, он возвращался к жизни после тяжелой, продолжительной болезни.
— Ладно, если ты считаешь это необходимым, — произнес он. — Я подумаю, чем я могу помочь.
— Нечего тебе думать. Ты сделаешь то, что я сказал, — прорычал Кейси.
