Фёдор Раззаков - Убить футболиста
— Наверное, на реализацию, — подсказал Громов.
— Точно. Им дали на реализацию большую партию болгарских сигарет. Они отдали их одному своему компаньону, но тот оказался обыкновенным мошенником, и сигареты пропали. К Сергею и его приятелю пришли бандиты, которые отвечали за этот товар, и потребовали денег, да еще накрутили какие-то проценты. Таких денег у ребят не было, их фирма только-только начала работать. Короче, им пришлось выкручиваться своими силами. Чтобы возместить свою часть долга, Сергею пришлось отдать кредиторам свою квартиру.
«Можно сказать, что он легко отделался», — подумал про себя Громов, вспоминая историю, которая произошла несколько лет назад с другим известным некогда спортсменом — мастером спорта международного класса по велоспорту Борисом Вишняковым. Тот тоже, после того как ушел из спорта, попал в полосу сплошных неудач, стал спиваться. В конце концов он остался совсем один в своей однокомнатной квартире, забытый всеми. Тут на него и вышли преступники, которых в МУРе прозвали «тимуровцами» — за то, что те, прежде чем охмурить свои жертвы, задабривали их недорогими подарками. Вот и Вишнякова они довольно легко обвели вокруг пальца, после чего выкрали у него паспорт. Затем преступники нашли внешне похожего на него мужика и уговорили его выдать себя за Вишнякова в нотариальной конторе и в БТИ. Так с его помощью «тимуровцам» удалось сначала приватизировать квартиру спортсмена, а затем и продать ее. А Вишнякова постигла печальная участь — преступники накачали его водкой, вывезли на водохранилище и утопили.
— Почему же родной «Спартак» остался безучастным к мытарствам одного из лучших своих игроков? — после небольшой паузы спросил собеседника Громов.
— Не будьте наивным, Кирилл Андреевич. — Старик чуть ли не с сожалением посмотрел на гостя. — Сегодня такие времена, что командам своих проблем с головой хватает, чтобы думать еще о своих бывших игроках. Зарабатываемые деньги почти целиком идут для оплаты сегодняшних дел клуба, а не на поддержку тех же ветеранов. Хотя, на мой взгляд, учитывая то, какими суммами сегодня ворочает клуб, вполне резонно было бы ожидать от его руководства более реальной помощи ветеранам. Пока же он материально поддерживает только девятерых из них, выплачивая им по двести-пятьсот рублей. Чуть больше получает сегодня только легендарный Галимзян Хусаинов. Но это еще ничего, потому что многие одноклубники Хусаинова и вовсе ничего не имели и не имеют. Виктор Евлентьев умер в нищете, Михаил Булгаков выбросился из окна, Владимир Рейнгольд подрабатывал таксистом, Василий Калинов умер в бедности, и никто даже не знает, где он похоронен.
Кстати, подобная ситуация характерна не только для нашего футбола. Возьмите ту же Болгарию. Знаменитый футболист Петр Жеков, выигравший в 1969 году приз авторитетного французского журнала «Франс футбол» как самый лучший игрок Европы, в наши дни голодает и продает свои трофеи. Практически за бесценок он отдал все свои награды — «золотую», «серебряную» и «бронзовую» бутсы.
Произнеся этот страстный монолог, старик внезапно умолк, продолжая машинально помешивать в чашке уже давно остывший чай. За все время разговора он ни разу его так и не пригубил. Возникшую паузу в разговоре первым нарушил Громов, которого разговор о футболе начал уже утомлять. Он уже полчаса находился в этой квартире, но ничего конкретного о Кадилине так и не узнал. Поэтому он решил форсировать события и, не давая старику времени на то, чтобы вновь увести разговор в сторону, спросил:
— Вы не знаете адресов, где может находиться Кадилин?
— К сожалению, нет, — развел руками старик. — Он никогда мне их не называл.
— Но может быть, он называл вам имена людей, у которых жил? Ведь не мог же он все время слоняться по чердакам да подвалам.
— Да, имена он мне называл. Примерно две недели назад он звонил мне с какой-то квартиры возле Киевского вокзала. У нас произошел совершенно бессодержательный разговор, потому что Сережа был в изрядном подпитии. Я думаю, именно поэтому он мне и позвонил. Так вот, он сказал, что живет у какого-то Яши. Я сначала не понял, кто это такой, но потом вспомнил, что однажды видел этого Яшу на Киевском вокзале вместе с Сережей. Я ехал на дачу к дочери и случайно встретил их в буфете — они выпивали. Встреча была мимолетной, потому что я опаздывал на электричку.
— А что из себя представляет этот Яша? Как выглядит?
— Выглядит он, честно говоря, невзрачно. Пышная, взлохмаченная шевелюра, такая же неопрятная борода. Да, совсем забыл: у него же нет одной ноги — правой. Она ампутирована чуть выше колена. Поэтому он ходит на костылях. Когда на следующее утро я возвращался обратно в Москву, я видел этого Яшу сидящим у подземного перехода. Он просил милостыню. Я отдал ему всю мелочь, но он меня не узнал — накануне он ведь был пьяный. Я думаю, если вы завтра с утра отправитесь на Киевский вокзал, то вы легко сможете найти этого Яшу.
Мысленно Громов поблагодарил старика за дельный совет, вслух же спросил:
— Яша — это единственный приятель Кадилина на сегодняшний день?
— Нет, есть еще один парень, которого Сережа несколько раз вспоминал при мне. Они познакомились еще лет десять назад, потом потеряли друг друга из виду. А совсем недавно Сережа случайно встретил его на улице, и этот парень даже пообещал, что устроит его на какую-то работу. К сожалению, подробностей я не знаю. Так же, как и имени этого парня. Только прозвище — Хома, и что живет он где-то в Перово. Возраст — около тридцати. Еще знаю, что он ярый поклонник московского «Спартака». Вы, наверное, слышали про таких?
— Вы имеете в виду фанатов?
— Их самых. В былые годы их организация была довольно простой, а теперь у тех же спартаковских фэнов сразу несколько группировок. Так вот этот Хома входит в одну из них.
«Час от часу не легче, — подумал про себя сыщик, — плюс к двум «мокрухам» придется просеивать сразу три группы неформалов: бомжей, «черных следопытов» да еще фанатов. Свихнуться можно!»
Громов мельком взглянул на настенные ходики, висевшие за спиной хозяина квартиры — стрелки показывали без пятнадцати минут семь вечера. Его рабочий день подходил к концу, но думать об отдыхе пока не приходилось — надо было попытаться распутать хотя бы пару мелких звеньев, чтобы завтра взяться за всю цепочку. Во-первых, ему ну был хороший портрет Кадилина, и он прямо спросил старика, нет ли в его архиве такового.
— А то в «Спартаке» таких фотографий почему-то не оказалось.
На последнюю реплику Громова старик отреагировал крайне возбужденно:
— Не может такого быть! У них наверняка должны быть Сережины фотографии. Например, групповой портрет команды восемьдесят седьмого года, когда «Спартак» стал чемпионом. На ней он выглядит вполне прилично. Его, Кирилл Андреевич, извините за каламбур, просто «отфутболили». Но я вам помогу. У меня, как у Варфоломея Коробейникова из «Двенадцати стульев», архив в полном порядке. Если вы потерпите минут пять, я найду вам вполне сносную фотографию Сережи.
Громов согласился подождать, но тоже не без дела. О спросил у старика разрешение воспользоваться его телефоном и, получив согласие, ушел на кухню. Набрав номер дежурной части Петровки, 38, Громов попросил дать ему номера телефонов отделений милиции, курирующих Киевский вокзал. Через минуту он уже записывал сразу три телефона: линейного отдела на вокзале и двух ближайших отделений милиции: 75-го и 123-го. Сначала Громов позвонил в линейное. Однако его дежурный был явно в «разобранном» состоянии и плохо понимал, что от него требуется. В конце концов, собравшись с мыслями, он выдал Громову информацию о том, что у них на вокзале работают до десятка разного рода инвалидов, плюс бомжи, проститутки и так далее. Устав выслушивать его заплетающуюся речь, Громов в сердцах повесил трубку, сделав невеселый вывод о том, что главный инвалид на этом вокзале, видимо, сам дежурный.
Ничего не дал звонок и в 75-е отделение милиции. Тамошний дежурный был трезв, однако явно был озабочен какими-то внутренними проблемами родного отделения, поэтому с коллегой из главка разговаривал чуть ли не сквозь зубы. Видимо, чтобы не затягивать разговор, он предложил ему завтра утром приехать к ним в отделение и ознакомиться с богатой фотокартотекой на местных бомжей, сделанных операми отделения по личной инициативе. Громов объяснил, что его интересуют не бомжи, а инвалид-попрошайка, который, судя по всему, прописан рядом с вокзалом. Однако дежурный был неумолим и продолжал настаивать на том, чтобы решить эту проблему с утра.
— Сегодня вашего инвалида мы вряд ли найдем, — вещал на другом конце провода дежурный. — Наши розыскники все при деле. Да и сам инвалид наверняка уже спит без задних ног.
Дважды потерпев неудачу, Громов без особой надежды набрал номер третьего телефона. Однако на этот раз ему повезло. Дежурный 123-го отделения милиции принял близко к сердцу заботы своего коллеги из МУРа и сказал, что шанс найти безногого инвалида по имени Яша у Громова есть. Он сообщил, что в их отделении служит толковый участковый, который хорошо знает почти всех местных попрошаек.
