Фридрих Незнанский - Ошибка президента
С 1 февраля сего года Карапетян Г. М. снимал двухкомнатную квартиру по адресу: Москва, Покровский бульвар, д. 8, кв. 16. Автомобиля в частном владении не имел, числился временно не работающим. В соответствии с показаниями соседей, нередко пользовался автомобилем «Жигули-2109», принадлежащим знакомому Карапетяна Г. М. Саруханову Сергею Тотосовичу, 1962 года рождения. Саруханов С. Т. снимает трехкомнатную квартиру за номером 21 в том же подъезде, является одним из учредителей финансовой компании «Вера». В настоящее время его местонахождение неизвестно. Саруханов С. Т. исчез сразу же после гибели Карапетяна. Соседи показали, что поздно вечером между Карапетяном и Сарухановым произошла крупная ссора. Саруханов угрожал Карапетяну. Часть их разговора велась по-армянски, поэтому детали ссоры, хотя она и была очень громкой, соседям неизвестны.
Нами объявлен местный розыск Саруханова С. Т., который подозревается в умышленном убийстве своего знакомого Г. М. Карапетяна.
Заместитель начальника отделения уголовного розыска Западного округа Москвы капитан милиции Захаров В. Л.
2
Войдя в непритязательную закусочную на углу Лубянской площади, Турецкий окинул взглядом немногочисленных посетителей и сразу же увидел Дроздова. Вообще-то, если бы он не знал, что Вадим ждет его здесь, он, может быть, и не узнал бы его, а только скользнул бы рассеянным и слегка удивленным взглядом по высокому, хорошо одетому мужчине, который весьма странно выглядел в этом заведении, где командировочные стоя запивали жидким кофе вчерашние булочки.
Но, подойдя ближе, Турецкий увидел, что все-таки это он — Вадька Дроздов, только постаревший и помрачневший. В первый миг Турецкому даже стало не по себе, его поразила перемена, произошедшая с его приятелем.
— Здорово, — сказал он, выжимая из себя довольную улыбку.
— Здравствуй, Сашок, — ответил Дроздов и улыбнулся.
А улыбка у него оказалась прежней — открытой, доброй.
И лицо сразу потеряло серьезный и мрачный вид, как будто из-за плеча сурового мужчины Вадима Дроздова на миг выглянул прежний Вадька.
— Ну что, ударим по кофе? — спросил Турецкий.
— У меня есть кое-что покрепче, — подмигнул Дроздов. — Но понадобятся стаканы.
«Залоговая цена за стакан — пять тысяч рублей» — гласила табличка, выставленная на прилавке.
—А потом вы возвращаете залог? — поинтересовался Турецкий у буфетчицы.
— Стаканы отдадите — деньги получите, — безразлично ответила та.
Уплатив десять тысяч за два сомнительной чистоты граненых стакана, Турецкий вернулся к Дроздову, который уже вынимал из кейса плоскую металлическую флягу.
— Виски? — спросил Турецкий, смотря, как приятель разливает коричневатую жидкость.
— Коньяк, — улыбнулся тот. — Согласен, слишком светлый, не армянский, врать не буду.
Они выпили, закусив шоколадкой «Марс».
— А помнишь, какие раньше у нас были шоколадные батончики за тридцать три копейки?! — Дроздов с отвращением разглядывал яркую упаковку «Марса». — А это же просто гадость.
Турецкий внимательно взглянул на школьного товарища, недоумевая, зачем же он все-таки вызвал его сюда, в эту дешевую забегаловку, не для того же, чтобы заниматься сравнительным анализом шоколада.
Они помолчали.
Дроздов разлил еще. Турецкий чувствовал, что Вадиму трудно начать разговор.
— Ладно, Сашок, — сказал, наконец, он, — Ты, наверно, смотришь на меня и думаешь: «Чего этот дурак меня, сюда притащил?» Видишь ли, ты ведь в прокуратуре работаешь, на хорошем счету. В твоем послужном списке такие страницы... Вот я и подумал...
— Да ты чего, Дрозд, — хмыкнул Турецкий, — к теще на службе бухгалтер пристает, а ты ее нравственность блюдешь и меня — в частные детективы?
— Можно и так, — Дроздов как раз наливал по второй. — Да только, понимаешь, теща не жалуется — бухгалтерам доверяет. — Он помедлил, покрутил стакан в руке. — Сам-то женился?
— Да. Дочка растет.
— А я вот пока нет... Да теща-то у нас общая. — Вадим сделал приглашающий жест рукой и бровями и опрокинул стакан.
Турецкий физически ощутил тревогу. «По его спине пробежал холодок» — всплыла в голове фраза из какого-то пошловатого детектива. Но где-то между лопатками холодок действительно появился.
Вадим с минуту молчал.
— Видишь ли, я сейчас в охране у Президента, — он опять достал флягу.
— Что она у тебя, бездонная?
— Спецфляга ноль-восемь. Служебная, — деланно хохотнул Вадим.
— А коньяк?
— «Метакса». Греческий.
Выпили. Минуты три сосредоточенно жевали сардельки. Потом молча доели «салат витаминный». Оба были рады, и возникшее было напряжение постепенно спадало.
Как предки? Знаешь, я твою мать пару лет назад в Эрмитаже видел, но как-то постеснялся подойти, — сказал Турецкий.
Скрипят помаленьку... Ну что, добьем?
А куда деваться, лей...
Они выпили и, не сговариваясь, потянулись к выходу.
Ну что, с первопечатником покурим?
Сань, понимаешь, без нужды я бы тебе звонить не стал..
Друзья присели на скамейку возле памятника Ивану Федорову.
Понимать-то понимаю, но лучше бы без нужды: в «Узбекистан», в «Арагви» — сколько не виделись-то? Хотя не знаю как тебе, а мне не до ресторанов... Ну, что с «тещей»?
— Про Ирландию слыхал? «Нажрался, проспал»...
— Кто ж не слышал? — ответил Турецкий.
— Ну да, шумиху подняли — будь здоров! Там ведь покушение было.
Покушение на Президента России? Турецкий мотнул головой — это не укладывалось в мозгу. Как такое может случиться, когда вокруг полно охранников!
— А вы-то куда смотрели? — наивно спросил он.
— То-то и оно, — ответил Дроздов.
3
Войдя в кабинет, Галя с интересом огляделась. Она никогда не бывала в помещении МУРа на Петровке, 38, и обстановка здесь поразила ее даже не скромностью, а просто бедностью. В кабинете капитана Сивыча стояла старая, видавшая виды мебель, стол был завален зелеными папками с завязками, и ничто, в том числе и обычнейший советский телефон на столе, не могло навести на мысль о том, что в мире существуют факсы, компьютеры и удобная офисная мебель.
— Гражданка Крутикова? — Сивыч поднял голову, — Я помню о вашей просьбе встретиться с Константином Дмитриевичем. Но его сейчас нет в Москве. Как только он приедет, я вам позвоню. А я попросил вас прийти все по тому же поводу. Вы уже слышали, что Карапетян убит?
Галя кивнула.
— У нас есть подозрение, что его убил тот самый человек, которого вы, похоже, видели вместе с Гамлетом у «Мясницкой» — Сергей Саруханов. Накануне убийства между ними что-то произошло — соседи слышали. Машина принадлежала Саруханову. Как вы и предполагали, — Василий Васильевич поднял на Галю глаза и улыбнулся, — Не хотите стать нашим штатным агентом? Нам такие кадры нужны.
— Да нет, спасибо, — Галя покачала головой. — Я уже однажды работала в... одном ведомстве: Всего лишь гардеробщицей. Но и этого мне хватило.
— Принуждать не имеем права, — развел руками капитан Сивыч, — Но я хотел задать вам несколько вопросов. Вернемся к убийству Карапетяна, — начал он. — Сергей Саруханов, то есть тот человек, которого вы видели у метро, сразу же после убийства Гамлета исчез. Скрылся.
— Наверно, испугался, — предположила Галя.
— Он в розыске.
— Тогда лучше всего искать в Армении, — заметила Галя. — Или у родственников здесь.
Сивыч вопросительно поднял брови.
— Он же южный человек,— пояснила Галя,— у них обычно очень сильно чувство семьи. Такой человек будет скрываться среди своих.
— Это разумно, — кивнул головой Сивыч. — Но я хотел спросить вас о другом. Вы не припомните каких-нибудь деталей в поведении или характере Карапетяна? Иногда мелочь может на что-то натолкнуть. Подумайте.
Галя задумалась, вновь стараясь воскресить в памяти образ невысокого плотного человечка в мешковатых брюках бутылочного цвета и с мутными лживыми глазами на одутловатом лице.
— Не знаю, — наконец, ответила она. — Мне кажется, он такая мелкая рыбешка... Я бы пожалела для него машины. Хорошую машину пришлось взорвать. По-моему, он того не стоил. Может быть, Витя Станиславский что-нибудь вам подскажет. Кстати, — Галя внимательно взглянула на Сивыча, - что с ним будет?
Нанесение особо тяжких, — Сивыч наморщил лоб,— сто восьмая. До восьми лет.
Нанесение? — удивленно повторила Галя, — Значит, Шура жив? Я имею в виду Шевченко? А в газете писали, что ни умер.
Сивыч улыбнулся. Он вспомнил о путанице в «Московском комсомольце». Опровержения, разумеется, никто никуда не посылал, и до сих пор весь честной мир уверен в том, что и девятнадцатой квартире действительно произошла страшная кровавая драма.
