Наталья Солнцева - Иллюзии красного
Неуверенность, однажды закравшись ему в душу, не сдавала своих позиций. Он прижал женщину к себе, ощущая теплые волны нежности, такие для него не характерные, и замер так же, как она в его объятиях.
– Я, кажется, понимаю, откуда пошла легенда об огненных стрелах, пронзающих сердца влюбленных. – Он усмехнулся. – Ты, наверное, голодна? Я уже знаю эту твою привычку забывать о еде. Хороший ужин м-м… в приличном месте поднимет тебе настроение. Я сам хочу заслужить твое расположение. Если бы Купидон[5] вздумал мне помогать, я бы, пожалуй, обиделся.
Костер разгорелся на славу. Ник повернулся к нему спиной, наслаждаясь приятным теплом. У его ног лежал приблудный пес, свернувшись калачиком. Рыба, почищенная и вымытая, лежала в ведре.
– Явится дед, или нет? – Легкое раздражение постепенно перерастало в плохо скрытое негодование. – Где ночевать? Кому нужны такие приключения? Не хватало еще спать где попало, как этот бездомный пес! – Ник глянул на собаку, разлегшуюся у огня: вся шерсть сбилась в клочья, погладить противно. – Вален, гнида! Ну, подожди! – Ник закипал от гнева. Он подбросил еще веток в огонь. Становилось прохладно.
Вален, наконец, вышел из леса, неся огромную охапку сучьев, за ним семенил дед.
– Ну, вы сделали все как надо, – оценил Егорыч их старания. – Дальше мое дело.
Уха аппетитно булькала и благоухала на всю реку. Дед помешивал ее принесенной из дому деревянной ложкой и тихонько приговаривал что-то себе под нос.
– Колдуешь, что ли? – не выдержал Ник.
– Да ты что говоришь-то? – возмутился дед. – Молчать я не люблю, а старуха заела: надоел я ей со своей болтовней. Вот и привык себе под нос бормотать, чтобы она не слышала.
– А есть колдуны у вас в Коломне? – спросил Вален безразличным тоном, вроде от нечего делать.
– Бог с вами, ребята! Нету у нас таких. Слухи были… да и те давно быльем поросли.
Резко похолодало. Начался ветер, и река покрылась крупной, частой рябью.
– Выпьем, Егорыч? – Вален подал деду кружку с водкой. – Ник, иди сюда! Давай за знакомство.
Дед поднял кружку. Он действительно любил выпить. Старость делала его не интересным для окружающих, одиноким. Возможность поговорить с людьми, почувствовать их уважение и признательность выпадала не часто.
Уха оказалась удивительно вкусной, наваристой, с запахом лаврового листа и дыма. Вален достал из рюкзака оставшуюся закуску: копченую грудинку, сыр, малосольные огурчики.
– Какие вы запасливые ребята! – дед с удовольствием принялся за еду.
Водку пили просто так, без тостов, заедая душистыми кусками рыбы. Аппетит у всех оказался отменный. Костер разгорелся и припекал бока, багровые искры таяли в начинающем темнеть небе. В свете пламени кружилась мошкара.
– Егорыч, расскажи какую-нибудь страшную историю. – Вален, изрядно опьяневший, не упускал из виду мысль выудить у деда нужные сведения.
– Это про что же? – старик блаженно щурился, поглядывал на костер, на темную, неспокойную воду реки.
– Ну… – Вален сделал вид, что думает, – про мертвецов!
– Да что вы, как малые дети! Мертвецы… они мертвецы и есть. Что про них рассказывать? Разве что показать? А, ребята? Не сробеете?
– Проверить надо. Ник, наливай, для храбрости! А что, дед, ты сам-то не сдрейфишь?
– Чего–о? – дед возмутился. – Я до Берлина дошел! – Он неверной рукой ударил себя в грудь. – Сколько я тех мертвых перевидал… тебе и за три жизни не осилить. Сопляк ты еще… Чтобы дед сдрейфил!..
– Ладно, ладно, – примирительно закивал Вален. – Чайку бы!
Ник направился к рюкзаку за большим бисквитом, про который чуть не забыли. В темноте он споткнулся, чудом не упал.
– О чем ты думаешь? Где мы будем ночевать? – зашипел он на ухо товарищу, разламывая бисквит. – Ты знаешь, когда последняя электричка? Егорыч, хоть ты скажи ему! – Ник начал раскисать, он расстроился не на шутку и сидел с понурым видом.
Костер догорал, малиново мерцая крупными углями.
– Ладно, пошли, ребята, я вас пристрою на ночлег… с мертвецами! – дед захихикал.
Ник в ужасе смотрел на него. Вален собирал вещи, заталкивая их в рюкзаки, как попало.
Дед вывел их с берега реки на тихую глухую улочку. В темном небе стояла бледная убывающая луна, освещая холодным светом усыпанную гравием дорогу. Высокие деревья неприветливо шумели голыми ветками.
– Дом-то наш знаменитый, достался бабке Полторацкой по наследству. Она не местная, в Коломне совсем недавно. Живет одна. Она странная, но не зловредная. Я ей рыбу продаю, раз в неделю. Вот и познакомились.
– А как ее зовут? – Вален сосредоточился, чтобы запомнить. Он ликовал. Опять удача! И как все здорово, само собой получилось! Определенно, ему везет!
– Зовут бабку Инна Аркадьевна, – дед кашлянул. – Благовоспитанная старушка… вы с ней повежливее.
В темноте очертания дома расплывались. На первом этаже горело единственное окошко. Неяркий свет падал на высокое крытое каменное крыльцо с перилами. Дед смело постучал.
Дверь открылась сразу, как будто хозяйка ждала гостей. Она ни о чем не спрашивала, стоя в проеме двери с керосиновой лампой в руке и пытаясь рассмотреть поздних посетителей.
– Инна Аркадьевна, это я. – Дед выступил на свет. – Вот, гостей вам привел.
– Я вижу, Максим Егорыч. Только молодые люди мне незнакомые. – Она подняла лампу повыше.
– Это Коленька и Валек. У нас просьба к вам есть. Они сюда рыбачить приезжали… – дед прочистил горло, он явно смущался хозяйки. – Валек, говори сам, у тебя складнее получится!
Вален, стараясь скрыть опьянение, заговорил медленно, тщательно подбирая слова.
– Видите ли… я историк. Мы бы никогда не решились вас беспокоить, если бы Максим Егорыч не проговорился, какая знаменитая у вас усадьба. Я просто не могу себе позволить быть в Коломне и не посетить такую достопримечательность! Если бы вы согласились уделить нам с другом немного времени… рассказать о прошлом вашей семьи, показать нам фамильные реликвии…
Инна Аркадьевна никак не реагировала, просто стояла и спокойно смотрела.
– Они на электричку опоздали из-за меня, – вмешался дед. – Рыбачили вместе, ну и засиделись… Примите на ночь, заодно и покажете им ваш дом. Ребята хорошие, головой ручаюсь.
– Бога ради, пусть ночуют. Проходите. – Хозяйка посторонилась, уступая приятелям дорогу.
Ник и Вален, непонятно почему, потеряли свою уверенность и видимо оробели. Они нерешительно, как-то бочком, прошли за хозяйкой по длинному темному коридору. Свет лампы отбрасывал колеблющиеся тени на деревянные панели стен. Пахло лаком, старой мебелью и керосином. Вален испытал странное чувство… Он сам стремился попасть в этот таинственный дом, а ощущал, будто бы его сюда заманили необычайно хитрым и извращенным способом. Словно он идет в западню… Ник несколько раз бросал на него перепуганные взгляды. Оба как-то сразу протрезвели.
Инна Аркадьевна шла, не оглядываясь, очень прямая, стройная, и сзади напоминала даму из чеховских рассказов, а вовсе не бабку. У нее были пышные волосы, несмотря на возраст, уложенные в прическу на старинный манер. Длинное платье едва не касалось пола.
Она провела их через несколько комнат, расположенных анфиладой. В слабом свете лампы мелькала темная массивная мебель – комод, широкий шкаф, стулья с высокими спинками, тяжелые сундуки, на которых, вероятно, можно было спать. Потолки оказались такие высокие, что кое-где светильники свисали на длинных металлических цепях, а кое-где их вовсе не было. Мрачно, пустынно и холодно – такое впечатление произвел на приятелей старый дом.
– Именно так, молодые люди – пустынно и холодно, – неожиданно произнесла хозяйка.
Ник и Вален вздрогнули. Неужели, они высказали свои мысли вслух? Да нет вроде. Рта не раскрыли с тех пор, как переступили порог.
– А?… – Вален стоял с таким растерянным видом, что женщина засмеялась.
– Я тоже чувствую себя здесь не очень уютно. Как будто в гостях. – Инна Аркадьевна пригласила молодых людей в просторную чисто выбеленную комнату, поставила лампу на круглый стол без скатерти. В углу висели несколько старинных икон в потемневших окладах. – Электричество нынче дорого, приходится экономить. У меня в подвале целый ящик свечей остался от предыдущих хозяев, да бочка с керосином. Нужно использовать. – Она еле заметно улыбнулась, одними глазами. – Вы не курите?
Вопрос застал приятелей врасплох. Слишком неожиданный переход… Они не сразу нашлись, что ответить. Ник, как истинный джентльмен, опомнился первым, полез в карман и достал пачку дорогих сигарет.
– Курите… Мы с удовольствием составим вам компанию, если позволите.
– Разумеется, позволю! Отчего же не позволить? – хозяйка все так же неопределенно усмехалась. Видно было, что когда-то давно она была поразительно красивой женщиной. Остатки ее былой красоты до сих пор поражали воображение, – ровный и чистый овал лица, прямой нос, губы изящной формы, горделивая посадка головы, пышная прическа из вьющихся от природы волос. Седина придавала ее облику особую пикантность, казалась проявлением изысканного и эсктравагантного вкуса, а вовсе не проявлением возраста.
