Дарья Донцова - Бабки царя Соломона
— Таня, спишь? Я заварил чай, пирожки с капустой от мамы привез. Не хочешь перекусить?
Я старательно всхрапнула. Шеф ушел и более попыток совместно чаевничать не делал. Мое общение с «мужем» сведено до минимума. Я стараюсь примчаться в квартиру раньше Ивана и в тот момент, когда он открывает дверь, мигом гашу свет. Вот утром, к сожалению, встречи не избежать. Очень надеюсь, что боссу тоже крайне неудобно на кухне на детском диванчике и он прекратит невесть зачем устроенный им дурацкий спектакль.
Я опять перестроилась в левый ряд. Чего шеф добивается? Как бы выяснить его намерения? И есть еще одна вещь, которая не дает мне покоя.
Некоторое время назад у меня дома поселилась девочка Аня, дочь попавшей в больницу коллеги. Очень активная и любопытная Нюся решила исследовать в моем жилище антресоли. Проползла по ним, добралась до какой-то дверцы, о которой я и понятия не имела, открыла ее и обнаружила еще одно набитое хламом отделение. Неугомонная школьница изучила его. Там тоже нашлась створка, а за ней оказался следующий отсек, где лежала всего одна кожаная сумка, запертая на замочек. Она очень понравилась девочке, и Аня стала ныть:
— Тетя Таня, она же тебе не нужна, валяется без дела, забери то, что внутри, и отдай ее мне.
Я никак не могла вспомнить, откуда у меня этот аксессуар. Решила, что когда-то давно получила его от кого-нибудь в подарок, за ненадобностью закинула подальше и благополучно забыла. В общем, я пообещала Нюсе отпереть замочек. Придя поздно вечером с работы и воспользовавшись отмычкой, залезла в сумку. В ней лежали книга неизвестного мне автора и вскрытый желтый конверт, из которого выпали фотографии моего давно пропавшего мужа Гри с маленьким ребенком на руках. Сначала я впала в ступор, потом заставила себя внимательно изучить находку. Стало понятно, что клапан письма разрезали необычным ножом, который оставил на бумаге след в виде буквы N. Ножиками для вскрытия корреспонденции перестали пользоваться в начале двадцатого века, но у моего нового шефа такой прибамбас лежит на столе. И в свое время Иван Никифорович, показывая его мне, сказал:
— Уникальная вещь. Раритетная. Видишь, как зазубрено лезвие? Оно непременно «отметится» на послании в виде надрезов в форме буквы N. Нож существует в единственном варианте.
А мой близкий друг Дмитрий Коробков, с которым мы работали раньше в одной бригаде, не так давно насплетничал:
— Ваш Иван коллекционирует антикварные почтово-письменные принадлежности. Захочешь к нему подольститься — подари обгрызенное в восемнадцатом веке гусиное перо.
Но я уже и до беседы с Димоном сообразила: конверт со снимками Гри вскрывал наш Ваня.
Когда Гри исчез, я безуспешно пыталась найти его, но потом, поговорив все с тем же Коробковым, решила: не стоит искать мужа. А в тот день, когда увидела фотографии и вскрытый конверт, сообразила: Иван видел Гри уже после того, как мы расстались. И теперь я вновь страстно мечтаю выяснить, что случилось с моим мужем. Напрямую задать вопрос Ивану нельзя, а как подъехать к нему на хромой козе, я до сих пор не придумала.
Сзади опять завыла «Скорая». У меня неожиданно сильно заболела голова, я потерла рукой затылок, увидела вывеску «Аптека», удачно припарковалась прямо у входа и пошла за лекарством.
* * *
Помещение аптеки оказалось маленьким. К единственному прилавку, за которым стояла пожилая медлительная женщина в белом халате, змеилась очередь. Я пристроилась в хвост. Передо мной стояли девушки, блондинка и шатенка, они громко разговаривали:
— Ваще ниче Леха о себе рассказывать не желает, — жаловалась блондинка. — Давно вместе живем, уже целую неделю, а он молчит партизаном.
— А че он тебе натрепать должен? — удивилась шатенка. — Че те надо-то?
— Ну ты даешь, Ань! — перекатывая языком жвачку, возмутилась белокурая. — Че, вот так замуж идти, ни фига не выяснив? Кто у Лехи родители? Может, бомжары или наркоши. Где он бабки рубит? Кем работает? Квартира, где мы целых семь дней хозяйство ведем, его собственная или снятая? А если своя, вдруг ипотека? На фига мне тогда с ним жить? Придется же до пенсии банку за нее платить!
— Ну, ваще, Наташк, — заржала шатенка, — главное в семье любовь. А Леха че, тебе предложение сделал?
— Нет, — после небольшой паузы ответила Наташа, — пока помалкивает. Любовь у нас есть. Только меня денежный вопрос колбасит. Он че, на ребенка-то заработает? Нам отдыхать в Египте на грязном пляже или, как Машка, на Мальдивы летать?
— Ишь ты замахнулася… — протянула Аня. — У Машки мать богатая и муж с баблом. И чем тебе Египет плох?
— Всем, — надулась Наташа. — Там тока убогие кучкуются. Хорош меня воспитывать, лучше скажи, че сделать, штоб Леха все рассказал. Про родителей, зарплату, квартиру.
— Не, в непонятках я, — процедила Аня. — Спроси его!
— Ты че, оглохла? — повысила голос Наташа. — Сто разов вчера приставала. Аккуратненько так, не нагло, скромно говорила: «Леха, мы с тобой целую неделю вместе живем. Познакомились во вторник, сегодня тоже вторник. Пора мне с твоими предками увидеться. Давай купим мне новое платье, штоб я перед ними оборванкой не выглядела».
— И он че? — заморгала Аня.
— А ниче! Тока ржет и шутит: «Мать у меня в Генштабе служит, дома оружия полно. Не хочу, чтоб она тебе в глаз стрельнула». Он у меня юморной, нескучно с ним.
— Ну, тогда ниче тебе не подскажу, — расстроилась Аня.
Стоявшая перед девушками пожилая дама обернулась.
— Уж простите, я совершенно случайно услышала вашу беседу.
— Ниче, бабуля, — приветливо отозвалась Наташа, — мы не секретничаем, за жизнь болтаем.
Старушка чуть склонила голову.
— Девочки, я пятьдесят лет замужем.
— Вау! — хором воскликнули девицы.
Потом Аня добавила:
— Так долго ваще не живут.
— Живут, если понимают, как с мужем обращаться надо, — улыбнулась дама. — Мой Сергей Иванович тоже не особенно говорлив, но я научилась из него сведения вытягивать. Сначала надо приготовить вкусный обед, в квартире убрать, рубашки постирать-погладить. Как только супруг в дом войдет, с улыбкой его встретить, за стол посадить, накормить-напоить. И вот когда Сергей Иванович сигаретку закурит, я ему нежно говорю: «Ну, милый, как дела? Что на работе?» Муж после вкусного сытного ужина доволен, как кот, расслабился, перестал осторожничать, тут и бери его голыми руками. Главное, чтобы он понял: дома его любят, обхаживают, за женой он как за каменной стеной. Стань ему лучшим другом, и он откроется. Для мужиков главное друга найти.
— Ну ваще… А я готовить не умею, — призналась Наташа. — Тупое занятие, можно ведь в кафе пойти. И постирать он сам может. Я ему не раба!
— Если ты парню козью морду корчишь, еды вкусной дома нет, в бачке гора рубах грязных, то не удивляйся, что женишок шуточками отделывается. Он тебе не доверится, — продолжала дама. — Еще раз повторяю: хочешь намерения мужчины узнать — подружись с ним. Нам женская хитрость от природы дана, надо ею пользоваться.
— Бабушка, что вы хотите? — спросила провизор.
Дама повернулась к прилавку, а я, забыв про таблетки от головной боли, выскочила из очереди. Потому что подумала: я, конечно, профессионал, но вот с женской хитростью у меня плохо, да и большого опыта общения с мужчинами нет. Спасибо вам, незнакомая пожилая женщина, теперь я понимаю, как надо действовать, чтобы Иван рассказал о Гри.
Глава 12
Очутившись в книжном магазине, я спросила у продавщицы:
— Где можно найти кулинарную книгу?
Девушка показала рукой на стеллаж.
— А вон они.
Я подошла к полкам и начала изучать ассортимент. «Кухня народов мира», «Рецепты Прованса», «Как печь пироги», «Кулинарная книга хорошей хозяйки»… Вытащив последний том, я открыла его, наткнулась на рецепт кролика в сметане и начала читать: «Вам понадобится 1 тушка кролика, 0,5 л красного вина, 0,5 л водки, 1 л пива, стакан вишневого ликера, 200 мл виски, 100 мл джина, 1 чайная ложка сметаны, 16 шт. ягод Кужу, 7 горошин Тхамри, Васико по вкусу, четыре пластины сушеного вольпинара, красная австралийская соль, 4 яйца индоутки, печень ящера».
От изумления я заморгала. Почему рецепт называется «Кролик в сметане», если ее требуется чайная ложка, зато нужно море алкоголя? Что за зверь ягоды Кужу? Где берут горошины Тхамри и пластины вольпинара? Я ничего не знаю о Васико! Кто-нибудь из вас в курсе, кто такая индоутка? Она родом из Индии? Или у нее папаша индюк? Впрочем, может, речь идет о крякве, воспитанной в индейской резервации? И уж совсем загадочен ингредиент «печень ящера». Ладно, посмотрю, как это готовят. Я снова впилась в текст.
«Вытащите кролика из клетки и задушите его». Книга выпала из рук и шлепнулась на пол переплетом вниз.
— Ну ваще! Нельзя ли поаккуратнее? — разозлилась продавщица. — Тута не картошкой торгуют, культуру в массы несем. Если порвали, купить придется.
