Евгения Горская - Мой дом – чужая крепость
– Садись обедать, – Татьяна Александровна проплыла в кухню. Даже походка у нее стала бабулина, с тоской отметила Даша. – У нас новая домработница, хорошо готовит. Я ей этого не говорю, чтобы не расслаблялась, а повариха она отменная, ничего не скажешь. Борщ будешь?
– Буду.
– Первое нужно обязательно есть. Каждый день.
– Ой, мам, ну что ты поучаешь, как бабуля. Кончай.
– Ну до нее-то мне далеко, – справедливо заметила Татьяна Александровна. – Я тебе звонить собиралась. Ко мне в салон клиентка ходит, у нее сын, тридцать пять лет, неженатый. В мэрии работает. Мы хотим вас познакомить.
– Мне нужен богатый муж, – отрезала Даша.
– А ты думаешь, в мэрии бедные работают?
– Не знаю. – Если клиентка ходит в салон к матери, настоящих денег у нее однозначно нет. Стригли там так себе.
– Давай мы вас познакомим, вдруг что-то из этого выйдет.
– Отстань. Я сама познакомлюсь. Бабуля вышла за генерала, а я чем хуже? – Борщ действительно оказался вкусным, Даша давно такого не ела.
– Ей повезло.
– Ну и мне повезет. Кстати, как ей удалось его отхватить?
– Да откуда я знаю! Сумела как-то. Меня быстренько родила, потом Лену, и все – он уже никуда не делся. Но вообще-то он был у нее под каблуком и без детей никуда бы не ушел. Бабушка Катерина, дедова мать, невестку, конечно, терпеть не могла. Виду не подавала, но мы с Ленкой понимали, такое не скроешь. Бабка Катерина считала сноху дурой необразованной, да так оно и было.
– Ничего себе! – ахнула Даша. – Бабушка главврач больницы – и дура необразованная?!
– Ну главврачом-то она стала не сразу, она институт окончила, когда я уже в школу пошла. А на работу устраивалась по блату, благодаря Катерининым знакомствам. Но дело не в этом. Твоя прабабка Катерина пообразованнее была, всю русскую литературу почти наизусть знала, в живописи разбиралась, в музыке. У нее отец профессор был, еще царской школы. – Даша кивнула, она помнила, что прапрадед был профессором медицины. – Катерина цену себе знала. А наша бабушка Зоя что? Девочка деревенская. Но до открытой вражды никогда не доходило, этого Катерина себе не позволяла. Кстати, с нами, со мной и Леной, она много занималась, в театры водила, тогда в театры трудно было попасть. Да, совсем забыла сказать, мы с Семеном вчера в Большой ходили и встретили там Гошу с какой-то теткой.
– С какой теткой? – Дядя Гоша был бабушкиным племянником, Даша знала, что тот совсем маленьким остался без родителей, и Зоя Степановна его вырастила. Своей семьи у старика никогда не было, Тоню и Дашу он обожал, и Даша его любила.
– Он нас не познакомил. Мы в гардеробе увиделись, поздоровались, а потом в толпе потерялись.
– Слушай, мам, а он жениться не надумает? – всерьез озадачилась Даша.
– Дядя Гоша! Ни за что. Он, кроме денег, ничего не любит и никого. Нет, вру, вас с Тоней любит, и нас с Леной тоже. Ну и нашу маму, само собой. Не бери в голову, его деньги останутся в семье.
Даша засиделась у матери допоздна, хотела даже остаться ночевать, но не стала, поехала домой.
К девяти часам стало ясно, что Коля не придет. Вполне можно было лезть в горячую ванну, смывать макияж и облачаться в теплую белорусскую пижаму, которую Тоня купила у метро с рук у какой-то бабки. Бабуля пугливо оглядывалась на прохаживающегося невдалеке полицейского и воровато прикрывала товар. Тоня старушку пожалела, купила ненужную пижаму и теперь, в холода, постоянно покупке радовалась.
Обычно она так и поступала: в девять шла в ванную, потом часик читала в постели и тушила свет. Жалеть себя она начинала уже в темноте. Прокручивала прошедший день, Диму Колосова, разговоры с сослуживцами, а на самом деле просто мучилась от одиночества. Да, когда-то она была влюблена в Диму или думала, что влюблена, и страдала, когда он женился на Асе. Ну а потом? Зачем она столько лет была при нем нянькой, ни на что не надеясь и ничего не прося?
Потому что рядом не нашлось никого, похожего на Колю Корсуна.
Потому что никто ни разу не спросил, кто ее обидел.
Нужно было идти в ванную, и она поплелась туда и уже включила воду, когда услышала дверной звонок.
– Я не мог раньше приехать, – виновато посмотрев на нее, произнес Коля. – Правда не мог. Я у директора на совещании сидел, к нам немцы прикатили.
– А позвонить ты тоже не мог? – не успела себя остановить Тоня. Вопрос был ужасный, стыдный, теперь Корсун точно решит, что она имеет на него виды, а это вовсе не так.
Просто ей очень хотелось, чтобы он пришел.
Кстати, почему она решила, что он не женат? Потому что на пальце у него нет обручального кольца? Миллионы мужчин не носят обручальных колец, ее папа, например.
– Позвонить мог, – покаялся он. – Теперь всегда буду звонить.
Он протиснулся мимо нее в прихожую, повесил на вешалку пуховик и опять почувствовал себя дома. Нет, дома Корсун себя почувствовал минуту назад, когда Тоня спросила, почему он не позвонил, и он понял, что она его ждала.
– Я очень есть хочу, – признался Николай. – С утра ничего не ел.
– У вас что, столовой нет? – удивилась Тоня.
– Есть, конечно. Просто так получилось. – Ему было не до еды сегодня днем: сначала военная приемка, потом одно совещание, потом другое. – Не успел.
Про полученную от Эммы Георгиевны информацию он умолчал. У него намечалась трудная неделя, и он вовсе не был уверен, что Тоню не потянет поработать сыщиком.
– Пойдем, – вздохнула она. – Так и быть, накормлю.
После работы она накупила целую сумку еды, а потом делала жаркое по бабушкиному рецепту, и оно удалось, потому что готовила она его с радостью, а любое дело, которое делаешь с радостью, получается. Это потом она погрузилась в тоску, решив, что Коля не придет.
Пока готовилось жаркое, Тоня переключала каналы и остановилась на криминальных новостях. Все было как обычно: какого-то важного чиновника расстреляли в подъезде, полиция обнаружила подпольный игорный дом, убитую девушку нашли в парке, показали ее фото. Странно, но Тоне показалось, что она когда-то видела эту девушку. Какая-то неприятная мысль тогда мелькнула и пропала, а сейчас у Тони все мысли были приятные, ей хотелось смотреть на Колю и очень нравилось, как он на нее смотрит.
– Очень вкусно, – похвалил он. – Спасибо.
Нужно будет завтра же купить продукты, напомнил он себе, нечего сидеть на ее шее.
– Ты давно работаешь на заводе?
– Давно. Знаешь… Мама понимала, что умирает. Это я до последней минуты ни о чем не догадывался. Она у нас в институте доцентом была. И после первого курса пристроила меня на завод, на полставки. Директор завода был нашим соседом, отличный мужик, его не стало несколько лет назад. Теперь новый директор, но тоже нормальный. Я тогда еще поупирался, но не сильно, потому что деньги были нужны, зарплата у доцента сама понимаешь какая.
Тоня включила газ под чайником, села в уголок на «свое» место.
– Завод тогда еле теплился, полторы калеки работали. Но как-то выплыли, не потонули. Когда мамы не стало, я после института туда приезжал и иногда до утра оставался. Места было много, людей мало, я себе кабинет оборудовал, и диван туда притащил старый, кожаный. На нем и спал.
Его тарелка опустела, Тоня добавила мяса с картошкой.
– Спасибо. Очень вкусно. Потом потихоньку пошли заказы, работать было особо некому, и я овладевал профессией с двух сторон: в институте лекции слушал, а на заводе учился выпускать продукцию.
Тоня вспомнила, как в девятом классе к ним пришел новенький, абсолютный «ботаник», худосочный, хоть и высокий, и какой-то… заторможенный. И у мальчишек появилось развлечение: становиться в два ряда вдоль узкого школьного коридора и толкать новенького от стенки к стенке. Развлечение продолжалось до тех пор, пока Коля Корсун его не прекратил. Стал однажды рядом с новеньким, и никто никого толкнуть не посмел. Коля уже тогда отличался завидной силой.
Тоня еще подумала, что Корсун не только самый умный и самый сильный в классе, но и самый добрый.
Темнота за окном сгустилась как всегда рано, под энергосберегающей лампой с теплым желтым светом сидеть было уютно, и ей не хотелось, чтобы этот день кончался.
Вторник, 18 декабря
Сегодня вчерашней светлой «Хонды» внизу Тоня не увидела. Специально пораньше вышла на улицу, обошла дом, внимательно разглядывая припаркованные машины. Побродила по двору, дожидаясь, когда Лиля с Тимошкой отправятся в школу, потом, увидев наконец соседку с сыном, устремилась по дворовой дорожке за ними, издали понаблюдала, как Лиля машет рукой сыну, и опять не заметила никакой подозрительной машины.
Вчера ей просто показалось, что Лилю преследуют. Нужно поменьше читать детективов.
Досиживать на работе последние дни оказалось невероятно скучно. Тоня разобрала скопившиеся бумаги, освободила свой стол, потрепалась с подружками. Больше делать было абсолютно нечего, кроме как читать новости в Интернете.
