Марлон Джеймс - Краткая история семи убийств
– Как понять «слизнула»?
– Ну, сшибла.
– И ты вот так используешь ее имя?
– Клодетт Кольбер как-то прискучило.
– Не смешно.
– А я и не смешу. Клодетт Кольбер уже начинало резать слух.
– Нельзя же вот так пользоваться именем-фамилией умершего. По нему же можно все легко отследить? Отмотать к началу?
– Не хочу никого изумлять, но служба, выдающая свидетельства о смерти, в муниципалитете не самая крупная.
– Меня больше изумляет твое постоянное ерничанье. Этого я в ямайцах не припомню. Не смотри на меня так. Если ты каждые пять минут не можешь обойтись без искрометания, то я вынужден обороняться и тоже пускать шутихи. Или относиться ко всему не всерьез.
– Правда? Но вы же сами этого добивались. Хотели, чтобы я все рассказала.
– А ты, можно подумать, так уж этого хочешь.
– Нет, не хочу. И все эти «хи-хи ха-ха» не очень-то меня, честно сказать, прикалывают. Это вы, американцы, с этим вашим «хочешь, я тебя выслушаю?»… Господи, терпеть этого не могу.
– Но все равно…
– Все равно это Нью-Йорк, потому что это Нью-Йорк. И не многие из тех, кто здесь умер, здесь в свое время родились. И у Штатов нет никакой четкой системы учета для всех. Фактически отдел свидетельств о рождении и отдел свидетельств о смерти друг с другом не соприкасаются, они даже не находятся в одних стенах. Так что если есть в наличии свидетельство о смерти, то необязательно…
– …иметь в наличии свидетельство о рождении.
– А если заполучить свидетельство о рождении…
– …то у тебя есть доказательство, что ты это ты, хотя твоим реальным «я» здесь может и не пахнуть. А ее семья? Ну этой, Доркас Палмер…
– Все на Ямайке. Прилететь на похороны им было не по средствам.
– Ну а социалка?
– C этим у нее в порядке.
– Но ведь она не…
– Главное – получить свидетельство о рождении. Да, я всего лишь позвонила в бюро регистрации на Ямайке и запросила копию моего – то есть ее – свидетельства о рождении. Даже не помню, сколько я за него отдала. Люди всегда склонны верить худшему, чем не самому плохому, так что легко на это покупаются. Вы удивитесь, во скольких местах можете сказать: «Понимаете, у меня украли паспорт, но у меня с собой свидетельство о рождении». И это прокатит.
– Н-да… Наверное, было бы проблемней, если б тебя все еще звали Клодетт Кольбер.
– Или Ким Кларк.
– Чего? Ты и его успела побыть?
– Уже давно. Ее больше нет. Так вот, затем я обратилась в Бюро переписи с запросом информации насчет Доркас Палмер.
– И что, тебе ее сразу выдали?
– Не сразу. Сначала взяли с меня семь пятьдесят.
– Боже ж ты мой… А сколько тебе лет?
– А вам это зачем?
– Уф-ф… Ладно, храни это в секрете. А служба соцстрахования не насторожилась, что ты обращаешься за номером так поздно?
– Если ты иммигрантка, то нет. То же самое, если у тебя есть свидетельство о рождении, но при этом утерян паспорт. Или если у тебя есть на этот счет история, такая длинная и занудная, что они сделают все, лишь бы поскорей спихнуть тебя с плеч долой. Имей при себе один, а лучше два элемента из этого набора, и временное ай-ди тебе обеспечено. Ну, а после этого плати тридцать пять долларов – и получишь паспорт. Только я его не получила. Но это уже во второй главе.
– То есть ты не гражданка США?
– Нет.
– И даже не с видом на жительство?
– Ну, как сказать… У меня есть ямайский паспорт.
– С твоим настоящим именем?
– Нет.
– Господи… Там-то ты что вытворила?
– Я? Да ничего.
– Ой, не скажи… Ты, поди, в бегах. То, что ты рассказала, для меня уже волнительней всего ранее слышанного. Так чего ты там понаделала? От кого бежишь? Должен сказать, это жутко интересно.
– Кто знал, что, открыв сегодня дверь, вы к концу дня окажетесь здесь? И, кстати, я не в бегах. Я не преступница.
– У тебя был сукин сын муж, который тебя поколачивал.
– Да.
– В самом деле?
– Нет.
– Доркас… Или как там тебя звать.
– Теперь Доркас.
– Надеюсь, ты поблагодарила ее за щедрость. Дать тебе пользоваться своим именем… – Он встает и снова подходит к окну. – То, что ты иммигрировала под чужим именем, наталкивает меня на мысль, что человек или люди, от которых ты бежишь, находятся на Ямайке, но у них есть ресурсы, чтобы выследить тебя и здесь, отсюда все эти подложные имена.
– Вам бы детективом быть.
– А с чего ты взяла, что тебе, черт возьми, ничего не грозит?
– Здрасте. Я здесь с семьдесят девятого года, а он меня до сих пор не нашел.
– Он. Значит, это «он», а не «они». А детишек ты там не оставила?
– Чего?.. Нет, чего нет, того нет. Слава богу.
– Детишки не так уж плохи, пока не начинают разговаривать… И что это за парняга, от которого ты бежишь?
– Вам-то оно зачем?
– Ну, может, я могу…
– Что, помочь? Да я уж сама себе помогла. К тому же он далеко от Нью-Йорка. Да и причины приезжать сюда у него, скорее всего, нет.
– Тем не менее ты все равно прячешься.
– Здесь, в Нью-Йорке, полно ямайцев. Кто-нибудь из них может его знать. Поэтому я рядом с ямайцами не живу.
– Но зачем именно Нью-Йорк?
– Ну, а где мне еще? Не в Мэриленде же торчать или там в Арканзасе. Кроме того, у мегаполиса есть свои преимущества. Общественный транспорт, так что нет нужды в машине. И на общем фоне ты не выделяешься, если только не разъезжаешь с белым в пригородных поездах. И работа есть такая, где тебя никто ни о чем не спрашивает. Хотя если ее и нет, то все равно приходится делать вид: уходить по будням из дома примерно в одно время и возвращаться так же вечером. Я вот, когда не работаю, просто хожу в библиотеку или МСИ[279].
– Ах вон откуда у нас познания насчет Поллока и де Куннинга…
– Да бросьте. Это я и без всякого МСИ знаю.
– И все равно это не житье, когда постоянно приходится оглядываться. Не устаешь?
– От чего?
– В самом деле, от чего бы…
– Жизнь понемногу налаживается, открывает кредитный лимит. Здесь все требует погашения долгов, хотя многие из них я, можно сказать, с лихвой оплатила наперед. Впрочем, это уже из четвертой главы… Послушайте, если это у нас момент катарсиса, то вынуждена вас разочаровать.
– Разочарование – последнее, что я думаю при мысли о тебе, милашка.
Мне реально следовало сказать ему: «Я вам не милашка». Просто надо было. Но я сказала:
– Поздно уже. Вам пора домой.
– И как ты представляешь, чтобы я, почтенный белый джентльмен неюного возраста, выбирался из… Мы сейчас где?
– В Бронксе.
– А? Странно, я совсем забыл. А как мы… Ладно, отложим. Зов естества.
Он прикрывает за собой дверь. Его накинутая на стул ветровка соскальзывает на пол, и я ее поднимаю. Ого, какая увесистая, явно не для лета… Да еще с подстежкой; летом в такой употеть можно. Ветровку я складываю, и тут в районе левого плеча замечаю ярлык с надписью, явно не похожей на инструкцию по стирке. Сделана рукой и как будто фломастером: «ЕСЛИ ВЫ ЧИТАЕТЕ ЭТО РЯДОМ С ВЛАДЕЛЬЦЕМ КУРТКИ, ПРОСИМ СРОЧНО НАБРАТЬ 2124687767. СРОЧНО. ОЧЕНЬ ПРОСИМ».
Три длинных гудка.
– Алло, папа?! Папа! Господи, ты…
– Это Доркас.
– Кто-кто?
– Доркас Палмер.
– Что за ё… Подождите, вы та женщина из агентства?.. Лапка, это та, из агентства.
– Да, из агентства. Мистер Колтхерст…
– Умоляю, скажите, что он с вами!
– Да, он со мной. Просто хочу вам дать знать, что это он настоял на том, чтобы мы вышли из дома. То есть он взрослый человек и может сам делать что хочет, просто я не могла оставить его одного и…
– Где вы сейчас? С ним всё в порядке?
– В Бронксе, и да, в порядке. Что…
– Дайте мне ваш адрес, срочно! Алло, вы меня слышите?
– Конечно.
Я диктую адрес, и он брякает трубку. Хоть бы слово сказал. «Что толку биться вокруг куста», как говорят американцы.
Я осторожно стучусь в дверь санузла:
– Мистер Колтхерст? Кен? Я позвонила вашему сыну. Он говорит, что за вами выезжает. Извините, но уже совсем поздно, а оставаться здесь вам нельзя. Кен, вы слышите? Мистер Колтхерст?
– Ты кто?
Я приникаю головой к двери, чтобы повторить, хотя сказала вроде бы разборчиво.
– Ты кто, ёб твою? А ну прочь от двери! – слышится изнутри неузнаваемо колючий голос. – Иди нах отсюда.
– Мистер Колтхерст?
Я берусь за ручку, но дверь заперта изнутри.
– Иди нах, я сказал!
Тристан Филипс
Скажи-ка мне всё как на духу, скажи сейчас. Ты в самом деле думаешь, что Джоси Уэйлс летел всю дорогу до Нью-Йорка для того лишь, чтобы с шестилетним опозданием лично заняться тобой? Кажется мне, брат мой, что ты слишком уж высокого о себе мнения. Уж извини, но послушай умудренного. Одна из причин, почему Джоси оставил меня в покое, в том, что он на самом деле хотел уничтожить единственно ту движуху за замирение. Я в этом уверен. А когда с миром было покончено, он уже больше никого убивать не хотел. Плюс к тому я изо всех сил стараюсь не попадаться ему на пути, а он мне, так как надвинуться на меня означало бы надвинуться на «Иерархию донов». Понятно, размером нам со «Штормом» не сравниться, и тем не менее на то, чтобы меня обнулить, труда и времени у него ушло бы изрядно. Что до Ревуна, то и ему, и мне известно, почему он на меня никогда не рыпнется.
