Алла Арбенина - Привет от Вещего Олега
Шестопалов хмыкнул, соотнося Лизкины рассказы с собственными наблюдениями и соглашаясь с ее выводами. Чтобы окончательно сломить его сопротивление, я напомнила:
— А к тому же Малена уже обращалась, правда, не к дяде Мише, а к профессору Северову, но что это изменило? Ценностей даже следа не нашлось, а ее обвинили в некомпетентности! Так что по всему выходит, что обращение к вам было для нас единственным разумным выходом.
— Или собственное расследование, — предложила альтернативу Лизка.
Шестопалов замахал руками:
— Вот только самодеятельности этой мне не надо! Это вы в Питер возвращайтесь, и там хоть альтернативное ГУВД открывайте. А здесь у меня диктатура закона, — гордо произнес он, открывая нам калитку.
Участковый скрылся в доме, а Лизка, выразительным жестом пристегнув ремень, уже крутила руль, когда на дорожке вдруг показалась округлая светлая фигура, державшая в руке объемистую авоську с хлебом и парниковыми огурцами. Приглядевшись, мы узнали Машу, которая с большим интересом рассматривала нашу машину, словно прикидывая, что это дочке Михаила Владимировича делать у милицейского жилища.
— Вот черт! — Выругалась Лизка. — Похоже, она за нами следила!
— И что, по-твоему, получается, она преступница? — Хмыкнула я пренебрежительно. — Может, она просто вездесущая в этой местности?
Лиза пожала плечами:
— Все равно. Результата это не меняет. Надо срочно ей что-нибудь внушить, пока она не включила мыслительный аппарат на полную. — И, опустив стекло, Лизетта замахала Маше рукой, приглашая ее подойти к машине. Та не заставила просить себя дважды — надо отдать ей должное.
— Привет! — Мерзко улыбнулась ей Лизка. — Ты в крепость? Могу подвезти. Правда, не всегда у меня выходит достойно справляться с машиной, вот, взяла и заглохла прямо у чьих-то ворот, того и гляди, хозяин выйдет и скажет все, что думает о моей манере вождения! Надеюсь, это все же бабуля какая-нибудь, которая не будет сильно ругаться… — Она притворно вздохнула.
— На самом деле это дом местного участкового, — авторитетно поставила нас в известность Маша.
— Ой! — Весьма артистично отреагировала Лизка. — Тогда надо делать ноги, то есть колеса! Садись быстрее, Маша!
Толстушка довольно энергично втиснулась на заднее сиденье, водружая свой пышный торс, а за ним и объемистую авоську рядом с Маленой.
— Ой, а что это у вас? — Поинтересовалась она, совершенно бестактно кивая на лежавший на коленях у шведки ноутбук в портфельчике. — На компьютер похоже!
— Это палитра, — холодно соврала Малена, не моргнув глазом; научилась у Лизки, тоже мне!
— Зачем палитра? — Откровенно удивилась Маша.
— Краски смешивать, — тем же тоном ответствовала шведка, ничуть не заботясь о дружбе народов. — Я иногда рисую пейзажи акварелью.
— И что вы намерены изобразить? — Маша поддалась настроению собеседницы, а я тихо благословляла находчивость Малены, так удачно направившей энергию неугомонной болтушки в безопасное для нас русло. Стоило мне так подумать, шведка строго обозначила будущий объект своего вдохновения:
— Я намерена изобразить могилу Олега. — Это прозвучало зловеще, особенно если припомнить обстоятельства недавнего конфликта, в котором Олег (не князь, конечно) был, если верить им обеим, чуть ли не главным действующим лицом. Маша почувствовала неловкость и, не услышав ничего в свою защиту, обиженно затихла до самой крепости.
Подъехав к воротам, Лизка весело скомандовала назад:
— Приехали!
И тут же удивилась:
— Малена, ты что, плакала? — Действительно, глаза шведки покраснели, щеки пылали, что и впрямь могло быть следствием продолжительного плача.
— Да нет, — слабо улыбнулась Малена, говоря слегка «в нос». — Наверное, я простудилась, когда на рассвете полезла сегодня купаться.
— С ума сошла! — Возмутилась Маша, приостановившая даже по такому случаю процесс своей выгрузки из авто. — Вода же по утрам холоднющая, тем более это Волхов! Теперь лечиться надо! — Нравоучительно заметила она, посмотрев на страдалицу.
— Я дам тебе хороший порошок, — заявила Лиза. — Выпьешь, ляжешь спать, к утру все пройдет, гарантирую, на себе испытывала не раз.
Мы видели, как Маша, бодро шлепая по дороге, приближалась к камералке. У домика ее встретил Ринат, подхватил сумку и понес в помещение, болтая на ходу с нашей попутчицей. Один раз он оглянулся в сторону нашей отъезжавшей машины, потом в сторону Малены, обходившей крепость справа, и вошел в камералку. Решив, что больше ничего интересного здесь больше не увидишь, мы двинулись домой.
Вечер прошел под знаком ворожбы — Мила вычитала в своей злополучной книжице, что завтра какой-то там необыкновенный день, и, раскинув карты, строго велела нам с Лизой опасаться бытового травматизма.
— Вот смотрите, — вещала она, затянув рыжую голову пестрым платком и нацепив какие-то невиданные медные браслеты, — карты, книга и составленные мною астрологические таблицы показывают, что в первое полнолуние после Троицына дня надо остерегаться происшествий в самой привычной, бытовой обстановке, особенно тем, кто живет в сельской местности!
Лизка легкомысленно отмахнулась:
— Мила, да этими картами Гена всю деревню в дурака обыграл, какая от них может быть правда!
— Кассандре тоже никто в Трое не поверил, — высокомерно заключила Мила, собрала свое чародейское хозяйство и гордо вышла из комнаты.
10
Назавтра Малена чувствовала себя по-прежнему неважно, и мы решили полечить ее от простуды старым русским способом — в бане. Наша шведская подруга снимала комнату в доме одной пожилой пары, возле самой крепости, хозяева ее очень полюбили и, отправляясь на неделю в гости к дочке, оставили дом вместе с баней в полное распоряжение жилички. Всплыла, правда, небольшая проблема — никто из нас не представлял себе, как растапливать печь, и мы решили положиться на опыт кого-нибудь из местных жителей и бросить по поселку клич. Однако, обращаясь к Наде с просьбой порекомендовать местного эксперта по баням, мы даже не ожидали, что наши «чистые» намерения станут новостью номер один в деревне, а когда слух коснулся ушей Маши, то, разумеется — и в экспедиции. Желающих помочь нам оказалось так много, что впору было объявлять конкурс на лучший способ растапливания бани. Оказалось, что каждый знал особый секрет «самого мягкого и целебного пара». И даже после того, как мы выбрали наиболее подходящего, на наш взгляд, кандидата — благообразного мужичка, жившего по соседству с Маленой, «добрые селяне» не успокоились: кто учил заготавливать веники, кто рекомендовал свою фирменную настойку, кто советовал, какие дрова использовать…
Сосед под вечер затопил нам баню и, объяснив, как поддерживать огонь, деликатно удалился, чтобы не смущать «трепетных барышень» своим мужским присутствием. Чуть позже, подбросив еще дровишек, мы закрыли дверь и приготовились проводить лечебные процедуры. Когда душистая настойка заполнила баню ароматом, веники ожидали своего часа в шайке с водой, мы погрузились в приятное тепло, весело болтая о наших общих знакомых и вспоминая всякие забавные случаи.
Хорошо, что Мила с нами не увязалась, а то сейчас бы началось: «Давайте гадать, баня — самое подходящее для этого место!», — озвучила я внезапно пришедшую в голову мысль.
А что, может и правда погадать — что за неприятности она там насулила на бытовой почве?! Что-то мне не нравятся такие неопределенные предсказания, — отозвалась Лизка.
— Да нет, в бане на жениха гадают, а не на неприятности!
— А что нам-то на них гадать? Мы с тобой в этом смысле вроде уже обеспечены. Наши «принцы на белых конях» успешно миновали стадию женихов. И разводиться с Юрой я пока поводов не вижу. — Тут Лизка неожиданно сникла. Я даже удивилась про себя: неужели ей мало острых ощущений в жизни? Или наш рыцарь в серебряных доспехах при всей своей романтичности все-таки больше отличник, чем принц из сказки? Так я всегда это предполагала… Разумеется, говорить об этом вслух я не стала, решив, что это вряд ли поднимет внезапно упавшее настроение кузины.
Тем временем Лизка молча вышла из парилки, а я переключила внимание на Малену: не скучает ли та? Взглянув на нее, я немного испугалась — она сидела, в изнеможении привалившись к стенке и с трудом переводя дух. В лице ее не было ни кровинки.
— Лиза, срочно открывай дверь — Малена перегрелась! — Крикнула я в предбанник и попыталась встать, но вдруг почувствовала невероятную слабость в ногах. Растолкав Малену и кое-как добравшись с ней до предбанника, я увидела Лизку, которая сидела, уронив голову на руки. — Что ты сидишь, так же и угореть можно, срочно на улицу!
Я решительно ринулась к двери, пытаясь ее открыть, но она не поддавалась. А голова становилась противно тяжелой, и я чувствовала, как силы меня покидают. Баня постепенно заполнялась угаром — он выползал из печной трубы, вместо того, чтобы через нее же мирно выходить на улицу.
