Сэм Льювеллин - Кровавый апельсин
Это был Алан Бартон. Якорный канат обмотался вокруг его правой руки. Он не дышал и, пожалуй, никогда уже больше дышать не будет.
Полицейский участок я покинул лишь в полночь. Экспертиза установила, что Алан скончался за час до моего приезда. Как только до полиции дошло, что я не мог добраться из пултнийского яхт-клуба до Сихэма раньше, чем все это случилось, они сообщили, что, кроме всего прочего, на черепе обнаружили большую ссадину. Рана вполне соответствовала по расположению и размерам тому предположению, что он сам треснулся головой о леерную стойку. В результате они пришли к заключению, что он случайно запутался рукой в тросе, сбрасывая якорь, и тот утащил его за собой. А по пути Алану удалось еще как следует приложиться головой.
Такое объяснение, судя по всему, вполне удовлетворяло полицию Сихэма, списавшую происшествие на несчастный случай. Они даже сказали, что встречались с парнем и раньше.
Возвращаясь по длинной извилистой дороге в Пултни, я вдруг подумал о том, что прежде не приходило мне в голову. Во-первых, весьма странно запутаться в якоре в тот момент, когда ты уже завел и закрепил швартовые концы у надежного причала, а во-вторых, Алан явно спасал свою жизнь, напав на меня, а потом бежав; но причины такого поведения пока не ясны.
Ночь прошла ужасно. Стоило мне прикрыть веки, и тут же перед глазами вставало мертвенно-бледное лицо и застывший взгляд из-под воды. Утром, когда Мэй прибежала ко мне в постель, я крепко обнял ее.
— Не надо, — испугалась она. — Ты меня сломаешь!
Я почитал ей вслух «Ласточек и амазонок», радуясь, как там в книжке все хорошо и просто. Потом она села и стала расчесывать волосы.
— Кстати, — вспомнила она, не прекращая своего занятия. — Эта иностранка опять звонила тебе.
Я пил свой утренний кофе, листал газеты и наблюдал в окно, как по деревьям, растущим на нашей лужайке, вверх и вниз сновали забавные птички — поползни. Роса бриллиантами сверкала на изумрудной зелени газона под ярким, ласковым солнцем. Но вот первая страница «Вестерн морнинг ньюс» показалась мне черной: в правом нижнем углу крупными буквами было набрано: «В СИХЭМЕ ОБНАРУЖЕН ТРУП». Я отвлекся от созерцания газона и стал читать о том, какое несчастье произошло с Аланом Бартоном, который случайно попал рукой в петлю якорного троса.
После того, как я вернулся, проводив Мэй на автобус, зазвонил телефон. Подняв трубку, я услышал женский голос:
— Это Агнес де Сталь. — Я узнал ее мгновенно. — Очень жаль, что нам не удалось вчера пообедать.
— Я хочу поблагодарить вас за проявленное участие ко мне там, на мостике.
— Не стоит благодарности. — Она хорошо, по-доброму рассмеялась. — Как вы думаете, мы не могли бы побеседовать сегодня? Может, позавтракаем вместе?
— С удовольствием, — отозвался я. — А о чем вы хотите поговорить?
— О вас. И о вашей лодке. Я работаю в «Пари Уик-энд» и полагаю, что нашим читателям будет интересно узнать об англичанине, у которого есть судно, способное доставить французским яхтсменам много неприятностей.
— Надо ли понимать это так, что ваш друг Жарре обеспокоен по этому поводу? — поинтересовался я.
Какое-то время она молчала, потом рассмеялась:
— Можно и так сказать. Думаю, он тоже не прочь узнать побольше.
— О'кей, — согласился я. — Узнает, как только вы напечатаете.
— Я подумаю над этим предложением. Когда мы увидимся? Я могу приехать на поезде.
Моя жизнь была расписана по минутам на несколько недель вперед. Но после прошедшей ночи трудно было представить, что весь распорядок деловых встреч сохранится в неизменном виде. А мысль об этой женщине была подобна солнечному лучу, сверкнувшему на безнадежно сером небе.
— Послезавтра, — решил я. — Я встречу вас на станции.
Потом я поехал в свою контору.
Перед ленчем секретарша сообщила мне о необычном звонке. Среди тех, кто интересуется лесоматериалами, довольно часто попадаются люди со странностями. Поэтому я дал ей указание соединять меня со всеми, за исключением тех, кто явно похож на сбежавшего из сумасшедшего дома. Этот звонок, судя по всему, был из кабака; по крайней мере, из трубки доносился гул голосов и человеку приходилось кричать, чтобы я мог что-нибудь разобрать.
— Это Джеймс Диксон?
— Он самый.
— Меня зовут Артур Дэвис. Не знаю, помните ли вы меня. В прошлом году у меня был катамаран, «Лондерама де люкс».
— Разумеется, помню.
Катамаран Дэвиса тогда выигрывал все гонки. Но он почему-то продал его до окончания сезона и исчез из виду.
— Я бы хотел поговорить с вами!
— На какую тему?
— Я остался без денег, — продолжал он. — Слушайте, я живу на борту «Эдвина», в бристольских доках, это чуть ниже «Грейт Бритн». Меня там можно застать в любой день. Это такой синий шлюп, фолькбот...
— Я очень занят.
На другом конце линии повесили трубку.
Что поделать, деньги всегда кончаются.
На самом деле я весьма смутно помнил Артура Дэвиса. Этакий угрюмый уэльсец с черными кудрями, который норовил выложить все свои проблемы любому, кто подвернется под руку. Если он действительно живет в фолькботе — значит, его здорово припекло. Фолькботы — довольно маленькие суденышки, а уж о комфорте и говорить не приходится. Скорее всего, он хотел бы перебраться жить куда-нибудь на сушу и решил, что я в состоянии ему помочь в этом. Я сделал себе пометку заскочить к нему, как только окажусь в Бристоле. И постарался отогнать видение утопленного Алана Бартона, которое мешало сосредоточиться на проблеме покупки дубовых бревен.
Глава 9
Плимутский кабак под названием «Виноградная гроздь» был довольно примечательным местом. Уже от одной картины, на которой были изображены мордастые докеры с татуировками, вышагивающие под британским флагом, могло бросить в дрожь. Но на нервы Эда Бонифейса подобная обстановка не действовала, особенно после нескольких порций виски; да и братец его. Дел, кажется, чувствовал себя здесь вполне комфортно. Они с Эдом были похожи, только по комплекции Дел скорее напоминал меня.
Я заказал на всех. Эд приподнялся и со словами «Надо отлить» двинулся, пошатываясь, к неказистой двери с табличкой: «Для мужчин».
— Послушайте, мистер Диксон, — начал Дел, уперевшись локтями в стойку бара. — Эдди сейчас плохо соображает. На него слишком давят.
— Я в курсе.
— Я знаю, вы его друг, и просто хотел сказать, чтобы вы не придавали большого значения всему этому.
— Чему «этому»?
— Его идее о том, будто какой-то парень угробил его судно. — Дел покачал головой. — Это неправда. Эдди просто уперся, и вы понимаете почему. Если на человека слишком сильно давят, он начинает выдумывать несуществующие вещи. Эд в полном порядке, ему только надо взять себя в руки.
Пока Дел говорил, я рассматривал его. Я подумал, что он вовсе не виноват в том, что выглядит как шоферюга, вознамерившийся содрать с меня двойную плату за проезд. Эду повезло, что за него есть кому заступиться. Ему это сейчас крайне необходимо.
Из сортира вернулся Эд. На лице его блуждала улыбка.
— Ты слышал об Алане? — спросил я его.
— Так, кое-что. А что с ним?
Я коротко пересказал ему историю в Сихэме.
— Черт побери, — покачал головой Эд, когда я закончил. — Эх, бедолага...
— А где ты был прошлой ночью?
— Я? — изумленно переспросил Эд.
Дел медленно потягивал свое пиво. В баре слегка попахивало горячим углем.
— Законники могут добраться и до тебя. Ты всем сообщал, что Алан разбил твою лодку, не так ли? Подозрение ляжет на тебя.
— Чушь! — взорвался Эд и нервно провел пятерней по остаткам своей шевелюры. — Черт побери, они считают, что произошло убийство?
— Расследование продолжается.
— Мы оба были у «Милли», — вставил Дел. — Все время, с того момента как Эд вернулся из Пултни.
— Что такое «Милли»?
— Клуб в Барбикене, — пояснил Эд.
Я вполне мог себе это представить. Двойное виски с середины дня, карты, бархатные шторы, пропитанные табачным дымом.
— Ну ладно, — решил он, вставая. — Поехали.
Мы вышли на автобусную стоянку.
Братья уселись в кабину потрепанного грузовика, я — в свой «ягуар». Путь наш лежал по пустынным улицам Плимута через Тамар-Бридж в Солтэш.
Фары грузовика высвечивали огромные рекламные щиты, поставленные вдоль дороги как защита от ветра. Весьма неприятное местечко, от него так и веяло несчастьем. Потом грузовик подъехал к воротам, по обеим сторонам которых тянулась ограда из колючей проволоки. К столу была приделана облупившаяся вывеска: «Гал Спарз». Эд выпрыгнул из кабины и чуть не упал. Ворота оказались заперты на цепь. Эд никак не мог открыть замок, потом вернулся к грузовику. Перепутал ключи, подумал я. Он был здорово пьян.
Справившись наконец с замком, он помахал рукой, чтобы мы проезжали, и закрыл ворота за нами. Я вслед за Делом объехал вокруг большого сарая с плоской крышей. Эду и здесь пришлось повозиться. Но он все-таки снял замок, отодвинул здоровый железный засов, и мы вошли внутрь.
