Александр Костиков - Рассказы
— Что я, дура что ли, такое на себя надевать? — томным презрительным голосом спросила Светка.
Светка познала городской жизни. Целых три года училась в ПТУ, и жеманные городские манеры в ней еще не исчезли. Она все также, как и в первые дни после окончательного возвращения из города, носила потертые джинсы, кожаную, и тоже не первой свежести, косуху и также неизменно жевала жвачку.
— Цыц, кому сказал! — топнул ногой Иван Борисович. — Разговорчики! Надо будет, и оденешь, понятно? И выплюнь жвачку. Выплюнь, я сказал!
Светка нехотя выплюнула жвачку. «Черт побери! — подумал Иван Борисович. — И с таким народом мне приходится работать! Три года отучилась, а ума, как у курицы. Только и может, что учитывать молоко, да и то с большим трудом».
Иван Борисович еще раз оглядел Светку с ног до головы. Ума, блин, чуть. Зато красавица.
— Нет, не то, — критично сказал председатель. — Не то! В общем так, марш к бабке Анисье. У нее, на сколько помню, еще остался где-то древнерусский сарафан. И кокошник у нее тоже вроде должен быть.
— Иван Борисович! — ударилась в рев Светка. — Да меня же засмеют!
— Кто засмеет? — рассвирепел Иван Борисович. — Куры? Да над тобой, дурой, и так вся деревня смеется! Только при тебе не показывают. Жалеют! Марш переодеваться! И чтобы одна нога здесь, вторая там, а третья снова здесь! Хоть один день будешь выглядеть, как человек. И косу не забудь прицепить! Слышишь? Не забудь косу!
Светку как ветром сдуло. Иван Борисович про нее мигом забыл. Он знал — Светка вернется. Куда она денется, придет. Поэтому продолжил оглядывать толпу критичным взглядом. Какая-то мысль бродила в голове, но председатель никак не мог за нее ухватиться. Чего-то здесь не хватает, но чего?
— Эй, председатель! — выплыл из толпы чей-то пьяный голос, — А выпивка будет?
— Что? — аж подпрыгнул на месте председатель. — Кто сказал? А, Степаныч. Молодец! Именно это мне в голову и пришло. Благодарность за мысль и выговор с занесением в трудовую книжку с лишением премии за пьянку в рабочее время! Вера Степановна, отметьте, пожалуйста!
Вера Степановна, не уступающая в комплекции Надежде Ивановне, с важным видом кивнула. Все, и на счет этого тоже можно не волноваться. Но вопрос выпивки еще не был решен.
— Клавдия Ивановна, — обратился председатель к заведующей магазином, — у вас водка в магазине осталась?
— Осталась, — кивнула Клавдия Ивановна, вредная старушенция предпенсионного возраста. Да нет, не старушенция, а цербер самый настоящий. У Ивана Борисовича у самого по спине мурашки пробегали, стоило обратиться к этой старушке.
— Клавдия Ивановна, поставьте ящик водки. Вроде бы как неудобно гостей встречать без ентого дела.
— Хорошо, — что удивительно, сразу же согласилась зав. магазином. В конце концов, она тоже понимала всю важность предстоящих событий. — Но одна я не донесу.
— Мы поможем! — тут же раздался хор мужских голосов.
— Ага. Вам только доверь, — ехидно кивнул головой Иван Борисович. — Нет уж! Борька! Васька! Вперед с Клавдией Ивановной! Поможете ей.
— И не упадите, когда нести ящик сюда будете! — снова раздались разрозненные голоса из толпы.
— Борька! Если разобьешь хоть один пузырь, башку сверну гаду!..
— Да ладно, ладно! — отмахнулся Борька школьник, на два года старше Васьки Бородина, которого, к его огромному неудовольствию, отправили в командировку.
— Жизель Александровна, — обратился председатель к учительнице пения, по совместительству директору школы, — сформируйте небольшой школьный хор, пожалуйста. Спойте песенку, когда наши гости из космоса будут выходить из корабля. Сделайте одолжение.
— Хорошо, Иван Борисович, — произнесла Жизель Александровна.
О да, по тону, которым разговаривала учительница пения с председателем колхоза «Светлый путь», только дураку не станет ясно, что случается в те нередкие моменты, когда эта парочка остается один на один. Не знала только Степанида Ивановна Сидорова, жена Ивана Борисовича. Но, впрочем, это ей и не следовало знать по статусу.
— Что будем петь? — осведомилась Жизель Александровна.
— Ой, ну что-нибудь… «Взвейтесь кострами» к примеру, или «Три танкиста, три веселых друга». Что вы сейчас в школе репетируете?
— «Мадам Брошкина».
— Где? — огляделся в растерянности Иван Борисович.
— Это песня так называется, Иван Борисович. Ее Пугачева поет.
— А, точно, — стукнул себя по лбу председатель. — Ну что ж, не плохо. Но, я думаю, лучше будет спеть «Взвейтесь кострами…» Более патриотично, по-моему.
Жизель Александровна кивнула и, развернувшись к толпе, хлопнула два раза в ладоши:
— Девочки! Мальчики! Идите сюда, будем репетировать!
Зазвучали первые слова песни. Жизель Александровна пожалела, что не захватила с собой баян, но кто ж знал, как оно тут обернется. Правда, кто-то чересчур резвый уже за ним умчался.
Репетицию прервал примчавшийся УАЗ с Надеждой Ивановной и с караваем.
— Уф! — сказала Надежда Ивановна, вылезая из кабины. — Иван Борисович, угомони ты своего Славку! Носиться ведь как угорелый! У меня сердце чуть из груди не выскочило!
Председатель посмотрел на грудь Надежды Ивановны. Н-да, если повязать ей пионерский галстук, он будет лежать параллельно земле. Сердце, даже если захочет, не сможет вырваться из-под такой толщи тела.
— Каравай привезли? — только и спросил он.
— А как же! — кивнула Надежда Ивановна. — Ведь за ним же и ездили! Он в машине.
— А соль?
— Вот! — Надежда Ивановна залезла в карман своего белого, в жирных суповых пятнах, халата и вытащила солонку. — И еще, там, в машине, белое полотенце, чтобы было на чем хлеб подносить.
— Вот за это, — искренне обрадовался Иван Борисович, — хвалю! Дай-ка я тебя расцелую!
Он попытался обнять повариху под шумный приветствующий шум толпы, но руки не сомкнулись на спине Надежды Ивановны. И чмокнул ее в щеки три раза.
Жизель Александровна обернулась посмотреть на это действо и, скорчив презрительную мину, фыркнула. При этом она забыла, что надо дирижировать и стройный хор детских голосов мгновенно превратился в черт знает что. Но, стоило Жизель Александровне снова обратить внимание на своих питомцев и начать дирижировать, как хор снова стал хором.
Взвейтесь кострами, зимние ночи,
Мы, пионе-еры, дети рабочих!
Близится эра светлых годов!
Клич пионера — всегда будь готов!
Иван Борисович поглядел на замерший в двух сотнях метров космический корабль пришельцев. Тот стоял так же безмолвно, как и прежде. С другой стороны, все правильно: экипажу корабля необходимо осмотреться, отдохнуть после долгого перелета. Ну да ради Бога. А за это время председатель сумеет хоть как-то подготовить дикий деревенский народ к встрече не просто дорогих гостей, а… ну прямо нет слов, как это определить. Даже приезд президента был бы не столь важен, как встреча гостей из космоса. А здесь и сейчас в любой момент Иван Борисович может «сесть в лужу», опозориться навеки. Да если бы только он один. Сейчас он чувствовал за своей спиной не только Россию, а ВСЮ Землю. И Турцию, и Америку и, чего греха таить, Берег Слоновой Кости тоже.
Председателя внезапно пробил пот. Это ж надо, какая ответственность легла на его плечи. Практически неподъемный груз. Ох, не опозориться бы, не опозориться.
— Где Светка? — спросил он, снова оборачиваясь к односельчанам и, достав из кармана чистый носовой платок, промокнул лоб, смахивая капли пота.
— Еще не пришла, — выкрикнули из толпы.
— Наверное, еще переодевается, — хохотнул еще один мужской голос.
— Косу ищут, — блеснул остроумием следующий селянин и толпа разразилась смехом, перебившим пение хора. Хористы тоже было засмеялись, но Жизель Александровна цыкнула на них и смех в двух рядах хора мгновенно затих.
«Как в армии, — подумал Иван Борисович. — Вот Жизель Александровна дает! Ей бы не учителем пения работать, а прапорщиком в армии». Откуда такая мысль взялась, председатель сказать бы не смог. Причем здесь прапорщик — тем более.
— О, а вон и Клавдия Ивановна появилась, — заметила Зойка, доярка. Зрение у нее всегда было хорошее.
Иван Борисович тоже заметил появление продавщицы. Борька и Васька уже волоком тащили ящик с водкой.
— Она их что, с грузом бегать заставляла?
Борька и Васька, даже с такого расстояния было заметно, уморились напрочь. Потели, как пожарные лошади.
— Кто-нибудь, помогли бы им, что ли? — сказал председатель. — Они же упадут сейчас!
Желающих помочь дотащить ящик водки до места нашлось предостаточно. Даже слишком. Все мужское население ринулось на помощь двум малолеткам, грозя их попросту задавить. Борька и Васька тоже заметили этот маневр и вовремя, оставив в покое ящик с водкой, сделали ноги на безопасное расстояние. Иван Борисович аж застонал и закрыл глаза ладонями, чтобы не видеть того, что произойдет дальше. Но, к его удивлению…
