Аркадий Лапшин - Остров Маргариты
Я заметила своего Аналитика ещё на нашем суде, но я влюбилась в компьютерного сыщика только на первом нашем свидании в моей тюряге, в тот самый раз, когда он своим мягким, вкрадчивым и очень мужским голосом вдруг спросил:
- Нормальная и очень красивая девушка, а пошла в крэкеры банковских счетов. Почему?
- Надоело всем давать, решила податься в крэкеры…
- Не понял…
- Откуда, коп, тебе понять молодую, русскую девушку. Чтобы меня понять, нужно родиться умной и красивой девочкой в России. У нас так - если девочка умная, то, трезво оценив собственные возможности, она очень старается в школе. После школы девушка поступает учиться на бухгалтера, медсестру или на училку, заканчивает, выходит замуж, рожает детей, всю жизнь терпит пьянство своего мужа и перебивается, как и все вокруг. Если девочка родилась красивой, то, превратившись в девушку, она строит жизнь на своих внешних сли девушка родилась только красивой, то она строит свою жизнь на своих дданных: идёт в модели, в содержанки бандюков или, в самом тяжёлом случае, в проститутки. Хуже всего нам – умным и красивым. Нас совершенно не устраивают стандартные решения. Мы понимаем, что можем добиться от жизни большего. Поэтому я и решила поступать на факультет международных отношений. Мы с мамой всегда жили только вдвоём, моя мать – училка, а нормального отца у меня вообще никогда и в помине не было.
В хорошем универе учиться дорого. У нас с мамой не было достаточно денег, чтобы оплатить моё образование. Медалистов, иногда, в исключительных случаях, принимали в универ по спонсорской программе. Чтобы пробиться на СП, я дала замдекана в первый раз. Начала учиться, а там все опять с тебя чего-нибудь так и норовят получить. За перевод в новый корпус общаги со всеми удобствами – плати коменданту! За повышенную стипендию – бабки за первый месяц тоже отдай чужому дяде. За хорошие отметки некоторые ребята тоже отстёгивали бабки, но я не платила, справлялась с учёбой сама. У меня лишних денег отродясь не водилось. Если намекали, что нужно заплатить, то мне приходилось тут же использовать бабскую валюту – я давала. После третьего курса открылась возможность попасть в международный студенческий обмен «Work & Travel». Тогда мне впервые пришлось давать иностранцу, но я снова попала в программу. Моя валюта работала не хуже наличных денег.
В Штатах бедному человеку вообще невозможно выстоять честным человеком - слишком много вокруг соблазнов. Всё выглядит очень доступным, кажется, что стоит только протянуть руку, чтобы всё получить. На самом деле - это только видимость такая. Я начала работать в МакДоналдсе, мне катастрофически не хватало денег, я питалась только на своём рабочем месте – экономила бабки, чтобы трусики купить. Возвратишься домой, в студенческую ночлежку – ад. Шесть девчонок в маленькой, грязной комнатёнке. Шум, мат, ругань - пожар в бардаке во время наводнения. Постоянная очередь в душ и туалет.
Однажды в клубе я познакомилась с Ильёй Резниковым. Мы стали жить вместе, он научил меня ломать чужие компы и сети. Когда я разобралась, что к чему, подонок не только заставил меня стать «мулом», но ещё решил, что меня, как рабыню, можно его приятелям подкладывать…
Летом 2014 годаИлья подарил меня ББ. Русского языка важный босс, прибывший в Большой город по бизнесу, совсем не знал. Его английский тоже был совсем плох. Мы с ним объяснялись практически на пальцах. Я была рабой ББ в течение целой недели. Неделя показалось мне длиной в целый год. ББ трахал меня по нескольку раз за день в самых неподходящих для этого дела местах. Он обожал сначала меня изощрённо унизить, а потом подарить мне деньги, чтобы тем самым загладить собственную вину. То ли случались какие-то проблески совести у подонка, то ли связка «унижение – поощрение женщины» была особенной игрой его больного воображения. За всё время он ни разу правильно не назвал меня по имени, а вполне возможно, он даже не знал, как меня зовут…
Я люблю компьютерного сыщика – Алекса Корецкого, седого, пожилого мужика, который, по возрасту, мне в отцы годится. От него исходит изумительный мужской дух, как в прямом смысле слова – запах его тела, так и в переносном – аура настоящего мужчины. С таким мужиком рядом, при любых обстоятельствах, никогда не бывает страшно.
Я ненавижу ББ – длинного и скользкого червяка с абсолютно прозрачными, пустыми глазами и громадным членом...
Я живу на свете только за счёт двух своих надежд. В моей доброй мечте-надежде мне хочется испытать радости взаимной любви со своим компьютерным сыщиком.
В моей ненависти-надежде мне нужно увидеть ББ, скрюченного страхом, болью и полной неопределённостью ближайшего будущего. Эти все удовольствия одновременно ожидают новичка-первоходца в любой тюряге мира. Я сама в полной мере испытала все ужасы начального периода тюремного заключения. Потом, когда я привыкла, мне сразу стало легче жить. После того, как в тюрьме в первый раз появился мой компьютерный сыщик, мне вообще сразу стало намного спокойней. Оказалось, что люди выживают повсюду. Но мои первые месяцы заключения до сих пор вспоминать страшно...
***Сайт «ВКонтакте», персональная страничка Кристины Серовой. Январь, 20, 2016.
Этого просто не может быть. Ну, конечно, мне наверняка всё приснилось. Это не может происходить со мной, маменькиной дочкой, хрупкой и симпатичной девушкой-студенткой университета…
Бип… Бип… Бип… Бип…
Как всегда внезапно, ранним утром, вдруг вырастают из полной тишины противные, протяжные гудки – сигнал подъёма для заключённых. Значит, я всё-таки в тюрьме, это опять наступил новый, жуткий день. Всё вокруг реально и действительно. Всё уже случилось и происходит со мной…
По утрам, в Bayview Correctional Facility, я особенно тяжело чувствую разрушающее действие однообразия тюремной жизни. Проходят дни за днями, дни сменяются ночью, вокруг течёт неуклонная и совершенно бесплодная жизнь, а меня ни на одну секунду не покидает боль. Я совершенно не понимаю сущности своей боли, я даже не могу решить это душевная боль или физическая. Я только знаю, что в ней отражаются все мои страхи, все накопившиеся за последние месяцы стрессы и все невысказанные мысли. А ещё эта боль включает в себе моё душевное одиночество и постоянный ужас ожидания чего-то очень страшного, пока не случившегося, но самого трудного и опасного, что ещё ждёт меня впереди. За вчерашний день я получила удар в лицо от чернокожей товарки по заключению за то, что не уступила ей дорогу в столовой, на прогулке мне подставили подножку и толкнули в грязную лужу вообще без всякой причины, а ещё три раза за день мне намекали на готовность к лесбийской любви. Можно только представить, что меня ждёт сегодня. Постоянная неизвестность – главное, что составляет мою теперешнюю жизнь. Моя побочная мука – это вынужденное сожительство рядом с ужасными, грязными и вонючими монстрами женского пола, которыми процентов на восемьдесят заполнено женское отделение нашей тюрьмы.
Сейчас, когда всё уже произошло, я поняла, что лучше и иначе события, приведшие меня в американскую тюрягу, сложиться не могли. Вся грандиозная затея по созданию сети студентов-хакеров финансовых компаний была заранее обречена на провал её собственным архитектором. Злой гений безусловно предвидел большие потери в рядах своих бойцов, но в его войне за обогащение урон в 50% личного состава был им зараннее запланирован. Из-за Злого гения, создавшего преступную сеть из молодых, неопытных ребят, вся моя жизнь теперь идёт ужасным и трагическим путём, как, впрочем, и будет продолжаться до самой моей смерти в этой тюрьме. Я не выдержу пятилетнего заключения – это невозможно! Смерть – это самый удачный для меня выход, она выключит, наконец, объятое постоянным животным страхом сознание и мою, никогда не прерывающуюся боль. Когда я просыпаюсь, вернее сказать, когда я продираю свои глаза, после недолгого ночного забытья, я снова и снова, в ту же самую секунду опять возвращаюсь к этим же самым печальным мыслям.
Сегодня, пока я ещё жива, мне всё-таки придётся, как всегда, заниматься тюремной рутиной. Я бы могла с точностью до секунд представить предстоящий новый день в тюрьме, но как же можно угадать непредсказуемые дикие выходки со стороны товарок. Но самое страшное в моей теперешней жизни узницы - это то, что впереди меня ждёт ещё много таких же одинаковых, бесконечных и пустых дней. Нужна ли мне такая жизнь? Нет, не нужна. Мне гораздо лучше умереть. С глубоким отвращением я рассматриваю в казённом зеркале свою помятую физиономию.
Двери камер открывают в 7 утра. Завтрак в 7.30, а затем меня должны вызвать на работу по линии “volunteer program” (программа добровольных, неоплачиваемых работ) – ещё вчера надзирательница сунула в мою камеру голубую бумажку - приглашение на работу. Скорее всего, мне придётся опять ремонтировать в тюремной библиотеке переплёты изношенных книг. Иногда кажется, что мне было бы намного лучше смертельно устать и забыться на лесозаготовках в России, в непроходимой сибирской тайге. Моя глупая девичья фантазия исходит из книг Солженицина, но в цивилизованной Америке никогда не используют заключённых на подобных работах. Мне придётся просто подняться и отправиться на завтрак, а потом дожидаться прихода надзирательницы, чтобы в её сопровождении пойти в библиотеку. Мне всё равно – мне вообще больше не хочется жить. Ну зачем же человеку жить, если у него отобрали все радости жизни?
