Анна Владимирская - Капкан на демона
Щелкунчику уже больше трехсот лет. Хозяину галереи его привез из Германии в подарок отец, тогда будущему галерейщику было лет восемь. Щелкунчик, которого всякий знает благодаря Петру Ильичу Чайковскому, представлял собой механическую куклу — смешного солдатика с большим ртом, завитой бородой и косичкой сзади. Вообще-то практичные немцы имели в виду исключительно функциональный смысл. В рот вкладывался орех, дергалась косичка, челюсти смыкались — хрусть! — и орех расколот. Отец будущего владельца галереи не случайно привез в подарок сыну именно эту игрушку, а не банальную машинку или пистолет. В его понимании Щелкунчик символизировал силу и должен был принести удачу.
Конечно, в наше время такой куклой никого не удивишь. Сегодня Щелкунчик — один из традиционных немецких подарков на Рождество, их делают в многочисленных мастерских по всей Германии. Единственное условие, оставшееся в наследство от старых мастеров, — ручное изготовление с невероятным вниманием к деталям и качеству.
Однако этот, украшавший собой витрину кукольной галереи, был особенным. И хотя имел почтенный возраст, выглядел отменно. Только эксперт мог определить, что кукла старинной работы. Свежеотреставрированный Щелкунчик, в ярком изящном мундирчике солдатика, блестящий от лака, в треуголке, с сабелькой, производил на всех прохожих приятное впечатление. Мамы с детьми часто останавливались перед Щелкунчиком, а затем заходили в галерею.
В какое же удивительное место они попадали! Мир великих кукольных мастеров завораживал своей многоликостью. Вот целая детская площадка всемирно известной Хильдегард Гюнцель. Мастерица создает не просто кукол, а воплощенную мечту. Нельзя оторвать глаз от этих — довольно крупных, видимо, созданных не для игры, — кукольных персонажей. Личики их, с бархатистой поверхностью кожи, с натуральными волосами и необычайно выразительными глазами, изготовлены немецкими стеклодувами со всей тщательностью, на которую только способны немцы. Кукольные лица расписываются лично Хильдегард с нежной любовью к кукольному народцу. Куклы гипнотизируют. Словно настоящие детишки, не возражают, если вы прижмете их к груди. Когда посетитель осваивается, он понимает: эти куклы вовсе не предназначены для игр. Скорее, ими можно заполнять пустое пространство дома или души.
Именно в тот момент, когда Вера Лученко и Валентин Прудников рассматривали кукол, появился хозяин галереи и любезно предложил себя в качестве гида по экспозиции. Однако майор милиции не интересовался миром прекрасных кукольных персонажей, он был настроен по-деловому. Представил себя и Лученко как работников милиции, сунул на секунду под нос галеристу удостоверение и перешел к делу. Кукольных дел мастер внимательно выслушал Прудникова, а затем протянул обоим гостям свою визитку. На ней значилось: «Галерея кукол “Щелкунчик”, генеральный директор — Сафоненко Авангард Леонтьевич».
Галерист был мужчина под сорок, внешне очень похожий на известного художника Никаса Сафронова. Длинные прямые волосы доходили до начала шеи и напоминали бы прическу пажа, если бы не были подкрашены в слишком темный, неестественный цвет, за которым их владелец прятал раннюю седину. Характерным движением он отбрасывал волосы, падавшие на лицо, или изящными пальцами, точно гребнем, проводил по волосам от корней к кончикам.
Вере, внимательной к деталям, показался странным статус «генерального директора» кукольной галереи, находившейся в подворотне, и она спросила:
— Авангард Леонтьевич, генеральный директор — это…
Она не успела сформулировать свой вопрос, как Сафоненко с улыбкой ответил:
— У меня сеть кукольных галерей по всей Европе. В Праге, Амстердаме, Берлине. Поэтому генеральный. Там, на местах, есть наемные директора. А по вашему вопросу…
Галерист в задумчивости провел пальцами по волосам.
— Для того чтобы понять, почему убийца наряжает свои жертвы в кукольные костюмы, нужно для начала увидеть сами костюмы.
Прудников расстегнул «молнию» на папке и показал Сафоненко несколько фотографий. Тот побледнел, брезгливо поморщился и, вздохнув, покачал головой:
— Вы не сможете раскрыть преступление, пока не постигнете это искусство. Нужно погрузиться в мир кукол!
Майор умоляющим взглядом посмотрел на Веру. Ему некогда было «погружаться». Его ждала гора дел, которая норовила вот-вот завалить Валентина Викторовича Прудникова выше головы. И вообще… Эти фарфоровые мордашки, эти рюшики и оборки — бабское все это. Пусть этим занимается Лученко, ей все это явно нравится, стало быть — ей и карты в руки. Пусть консультируется у этого «никаса сафронова» киевского разлива.
Вера только мельком глянула на майора и сразу поняла ход его мыслей. Это ведь она привела его сюда. Неделю назад Валентин попросил ее стать консультантом по серии странных убийств. Она долго колебалась, так как пообещала себе в сотый раз: «Больше никаких расследований, никакого геройства!» Однако не выдержала. Жизнь без приключений и интересных загадок становилась пресной…
Поскольку дела нельзя выносить из следственной части, ей пришлось день за днем приезжать к Прудникову на работу, изучать материалы. Через несколько дней она сказала:
— Валя, боюсь, я не смогу тебе помочь.
— Почему? — расстроился Прудников.
— Во-первых, по двум случаям трудно делать определенные выводы. Это звучит немного цинично, но статистики нужно больше, а я так понимаю, что ничего подобного до сих пор не происходило.
— Ну, допустим…
— И во-вторых, я не нахожу в материалах характерных признаков маньяка. Никаких зацепок. В его действиях не хватает некоторых специальных составляющих.
— Может, именно потому, что статистики мало?
— Может быть. Но… Если это не маньяк?
— А кто же? — глупо спросил майор.
Вера пожала плечами.
— Есть еще один вариант: я в этом случае оказалась недостаточно компетентна как психиатр.
Валентин удивился, как легко она это заявила. Не боится быть некомпетентной, не боится ошибаться… Вот бы ему так!
— И все-таки подробнее. Мне же надо что-то докладывать генералу об этом сумасшедшем.
— Ну, есть некоторые нюансы. Например, это вовсе не обязательно невменяемый человек. Как дипломированный психиатр, я тебе точно могу сказать: лишь один, от силы два маньяка из сотни невменяемы. Причина маниакальности может быть в изменениях, которые происходят в головном мозге, в смещении центров, отвечающих за сексуальность и агрессию. И не только. Если это первые убийства для него, то он еще не полностью сделался маньяком, он на полпути, понимаешь? Что-то заставляет его быть чудовищем и отнимать чужие жизни, но что-то в нем пока еще сопротивляется. Такое тоже возможно.
Прудников был заметно раздосадован. Тогда Вера Лученко предложила:
— Давай обратимся за помощью к моему старому учителю, профессору Тужилову. Он гениальный психиатр. Правда, теперь живет в Санкт-Петербурге.
Прудников отреагировал вяло:
— Не годится, пожалуй. Вряд ли нам разрешат «выносить сор из избы», то есть привлекать специалиста из России.
Они помолчали.
— Попробуем с другой стороны? Убийца гримирует жертв как кукол, значит, следует найти специалиста в кукольном деле, поговорить, вдруг мелькнет какая-то мысль.
Они с Прудниковым встречались с различными культурологами и искусствоведами, но все без толку. Тут Вера вспомнила, что зимой была с подругами в галерее кукол и ей там очень понравилось. Вот так они с Валентином и попали в галерею «Щелкунчик».
Майор Прудников не очень верил в идею с изучением кукол для того, чтобы лучше понять убийцу. У него была версия более перспективная: стриптиз-клуб. Торопясь вернуться к этой версии, он сказал извиняющимся тоном хозяину галереи и Лученко:
— Увы, мне нужно бежать, дела. Оставляю беседовать Веру Алексеевну, она у нас большая любительница кукол и всякого такого.
— Секундочку, — сказала Вера и отвела майора в сторону. — Отпускаю тебя на полчаса, от силы час. Это не мое, а твое дело! Так что давай, туда и обратно.
— Ну ладно…
— Простите, у вас какое звание? — неожиданно обратился к Лученко галерист.
— Она у нас полковник! — не моргнув глазом, соврал Прудников и добавил совершенно искренне: — Ей бы не в милиции, ей бы армией командовать… В самый раз! — Он пожал ошеломленному Сафоненко руку и направился к выходу.
Стеклянная дверь «Щелкунчика» бесшумно выпустила Прудникова в уличный поток. А владелец галереи повернулся к Вере с вопросом:
— С чего начнем, господин полковник?
— Зачем же так официально, можно просто по имени-отчеству! — Вере было очень смешно.
— С названия, — сказал Сафоненко. — Вы помните историю Щелкунчика?
— В детстве помнила, но сейчас уже не уверена.
