Екатерина Савина - Возвращение живых мертвецов
Кресло снова качнулось. Теперь я была уверена, что это не голова у меня закружилась – а качнулось кресло. Я опять склонилась и тут…
Неведомая и невероятно мощная сила рванула меня вниз и накрепко прижала к креслу. Тугие потоки воздуха не давали мне дышать, а перед собой я видела голубое-голубое небо, в котором с бешеной скоростью кувыркались сотни крохотных облаков.
Удивление еще не успело смениться страхом, когда я вдруг поняла, что лечу на огромной высоте, с непостижимой скоростью приближаясь к земной поверхностью.
Вот тут-то мне и стало по-настоящему страшно. Закрыв глаза, я закричала, встречая очередную – так неожиданно обрушившуюся на меня – галлюцинацию.
Такого точно никогда не показывали в передаче «Случайный свидетель» – человек находится в состоянии свободного полета на расстоянии нескольких километров от земли – безо всякого парашюта, даже без какого-нибудь паршивого дельтаплана – только кресло, в которого сила притяжения вдавливает этого человека.
То есть – меня.
«Ощущения вполне определенные, – носились в голове у меня мысли, – физически полноценные ощущения – мне трудно дышать от сумасшедшей скорости и разреженного воздуха, мне очень холодно, просто ужасно холодно и… в животе будто что-то оборвалось от безумного страха… И все это значит, что, когда я достигну земли…»
Додумывать эту мысль я не стала. Я схватилась за ручки кресла и отчаянным усилием вырвала его из-под себя.
Мало что изменилось в моем положении – кресло болталось рядом со мной, а меня теперь крутило и трепыхало в воздушных потоках, как рваную рубашку на сильном ветру.
– Так делу не поможешь, – сказала я и, конечно, не услышала своего голоса, – нужно сконцентрироваться и вырваться из этой галлюцинации… И сделать это нужно как можно скорее. Иначе…
Я зажмурилась и сдавила ладонями виски, чтобы помочь себе не отвлекаться ни на что. Не знаю, как это мне удалось, но все же я смогла на несколько мгновений абстрагироваться от безумной ситуации, в которую попала и вызвала в своем сознании картинку цветущего придорожного луга – маленькие полосатые столбики у обочины, серая пыль на широких листах лопуха…
На сотую долю секунды прекратился сумасшедший вой ветра в ушах…
Я осторожно открыла глаза.
И тогда окружающая меня действительность, которая была до этого момента всего лишь застывшей картинкой, пришла в движение. Чудовищный гул, летящий откуда-то сверху, словно подбросил меня. Я вскочила на ноги, обернулась и увидела надвигающуюся с горизонта гигантскую воронку смерча.
Не зная, что мне делать, я остановилась. Я никогда еще не видела смерч так близко – только по телевизору, кстати, скорее всего, в этой треклятой передаче «Случайный свидетель» – и уж точно никогда бы не подумала, что он – смерч – передвигается с такой скоростью.
Пока я в замешательстве топталась на месте, страшная воронка преодолела почти половину разделявшего нас с ней расстояния – и теперь неправдободобно быстро шла прямо на меня.
Я повернулась и побежала в противоположную от ужасной опасности сторону – а что мне еще оставалось?
Конечно, это не спасло бы меня – уже через несколько секунд я почувствовала, как хлестнул по моем спине поток ветра, потом еще один, потом еще… словно дыхание громадного хищника, настигающего меня – конечно, мое бегство не спасло бы меня, просто отсрочило бы время гибели, но – именно выиграть немного времени мне и нужно было…
Очень трудно бежать изо всех сил – с закрытыми глазами. Но, чтобы сконцентрироваться, мне нужно было крепко зажмуриться. Ветер рвал с меня одежду. Потом кто-то со страшной силой выбил землю у меня из-под ног и…
Очевидно, состояние покоя в моем сознании прочно ассоциируется с морским побережьем, жарким солнцем, белым песком – когда я открыла глаза, я увидела, что нахожусь на безлюдном пляже – солнце стояло высоко в зените, а море ласково плескалось у моих ног.
Я перевела дух. Мои руки все еще дрожали, все тело гудело от страшного напряжения. Я поднялась на ноги и оглянулась – никого. Вроде никакой опасности не предвидится на этот раз. Тем не менее еще несколько минут я топталась на одном месте, готовясь стремительно обернуться на любой шорох, но никаких шорохов не было слышно тоже.
Наконец я успокоилась окончательно. И, рассудив, что не все галлюцинации могут быть средоточием непереносимого ужаса и смертельной опасности, я сбросила с себя всю одежду и осторожно вошла теплую морскую воду по колено.
Остановилась. Вроде никто меня за щиколотку не хватает, у колен не всплывает синяя рожа утопленника.
Все спокойно.
Я погрузилась в море и поплыла.
«Далеко не буду заплывать, – решила я про себя, – мало ли что… Несколько метров проплыву – до тех пор, пока буду чувствовать под ногами дно. А потом вернусь»
Я сделала всего несколько гребков и остановилась. Перевернулась, чтобы улечься на спину и вскрикнула, едва не хлебнув ртом морской воды.
– Не может быть, – задыхаясь и мгновенно холодея от ужаса, проговорила я, – этого… просто не может быть… Я всего лишь сделал несколько гребков – я должна была… оказаться только… метрах в трех-четырех от берега… а теперь…
Вокруг меня – слева, справа, сзади и впереди – расстилалась безбрежная темно-голубая гладь – безмолвная и едва трепещущая. А сверху нависало небо. Никакого берега нигде не было и в помине.
– Спокойно… – прошептала я сама себе, – спокойно. Еще ничего не случилось. Просто заплыла… немного дальше, чем хотела. Теперь нужно вернуться на берег. Только и всего – вернуться на берег.
Только и всего… А где он, этот берег? Если б знать…
«Если нельзя добраться до берега, – подумала я, – то нужно мне выбираться из этой галлюцинации. К чертовой матери. Пока ничто мне не мешает, нужно сосредоточиться. Пока ничего мне не мешает,» – так подумала я.
Лучше бы я об этом не думала – справа от меня – метрах в десяти спокойную водную гладь резанул острый плавник. Сколько раз я видела в фильмах подобное – поэтому сразу узнала существо, которому принадлежал этот плавник – акула.
– С меня хватит, – сорвалось у меня с губ, и я тут же зажмурила глаза, успев, впрочем, заметить, что черный гребень плавника всплыл уже на расстоянии метра от меня.
Времени, чтобы конструировать в сознании картинку у меня не было совсем, поэтому…
– Умер, что ли? – услышал он над собой голос спустя много тысяч лет.
– Да нет, вроде дышит… – ответил другой голос, – хотя, черт его знает…
Он открыл глаза, и ослепительное солнце лопнуло у него в голове.
Застонав от невыносимой боли, он снова закрыл глаза.
– Он пьяный, наверное, – предположил тот же голос, который произнес фразу «умер, что ли».
«О ком они говорят? – подумал он, и вдруг понял, что забыл значение слова „умер“, – умер, умер… Ага, – что-то начало проясняться у него в голове, – умер – это… Нет не то…»
Он во второй раз осторожно открыл глаза. Свет снова резанул по ним, но уже не с такой силой, как раньше.
Перед собой он увидел невысокое плоское строение, состоящее из вертикальных недлинных планок, по всей длине перечеркнутых двумя длинными горизонтальными.
«Забор, – вдруг вспомнил он, – ну, да – точно, это забор».
На фоне забора стояли два странных существа. Подняв на них глаза, он вскрикнул, попытался было отскочить, но ударился обо что-то спиной и снова упал.
– Вот это нажрался! – воскликнуло одно из существ и он узнал его голос, потому, что слышал его несколько секунд назад, – от людей шугается!
– Бывает, – произнесло второе существо и он тоже узнал его голос, потому что и его слышал несколько секунд назад, – я вот, когда после запоя из дома выхожу, тоже – трезвых людей боюсь почему-то.
Произнеся эту мало понятную для только что очнувшегося речь, существа замолчали.
Когда страх его немного поутих:
– А кто такие «люди»? – спросил он у существ.
Они странно заквохтали. Он внезапно вспомнил, как называется это квохтанье – смех.
– Люди – это мы, – сказало первое существо, – И ты тоже, кстати…
– Я?
Он посмотрел на себя.
«Действительно, – подумал он, – у меня почти такие же конечности, кажется, две из них называются руками, а две – ногами. Оказывается, я очень похож на этих существ. Странно, почему это?»
– И я – люди, – проговорил он, удивившись вдруг звуку своего голоса, потому что раньше его, кажется, никогда не слышал.
– Нет, надо же так нажраться, – снова повторило первое существо, – кошмар какой-то…
– Бывает, – успокоило второе существо и проговорило, обращаясь, судя по всему, к очнувшемуся, – ты сколько дней пил, браток?
«Браток» молчал. Он услышал столько совершенно незнакомых слов, что не знал о каком из них спросить в первую очередь.
