Джон Макдональд - Цена убийства
— Разумная предосторожность, мистер Бронсон.
— И я так думаю.
— Итак, в воскресенье.
Дэнни был неприятно удивлен сдержанным, небрежным отношением адвоката к своей персоне. Задетый его железным самообладанием, повинуясь минутному порыву, он выпалил:
— Люди вашей профессии получают от клиента аванс. Я тоже не имею ничего против небольшого задатка. В качестве проявления доброй воли.
— Сколько, мистер Бронсон?
— Тысяча.
Вэрни кивнул. Они вдвоем зашли в банк неподалеку. Дэнни подождал, пока Вэрни получил по чеку и, вернувшись к нему, вручил конверт с двадцатью купюрами по пятьдесят долларов. Затем не удержался:
— По крайней мере, согласитесь, что я не ошибся со ставкой.
— Мы обсудим это в воскресенье, мистер Бронсон.
— Приезжайте один. Дорогу знаете?
— Я уже бывал там. До свиданья, мистер Бронсон.
Вэрни приехал сразу после двух — в черном, массивном «додже». Услышав шум автомобиля, Дэнни направился его встречать. Припарковавшись рядом с машиной Дэнни, Вэрни вышел — в темно-синем помятом костюме и серой шляпе.
Руки, разумеется, они друг другу не подали. Присели за светлый металлический столик на террасе. Дэнни предложил кофе — только что заваренный, и Вэрни ответил, что выпьет чашку с удовольствием, спасибо, без сливок, сахар не надо. Дэнни вынес из дома поднос с чашками, кофейником. Вэрни держался так, словно представлял клиента по делу, лично его не интересовавшему.
Разлив кофе, Дэнни уселся.
— Мистер Бронсон, я долго обдумывал ваше предложение. Мистер Катон ничего не знает, с ним я не советовался. По-моему, будет разумнее, если мы спокойно обсудим всю ситуацию сами и придем к обоюдно устраивающему решению.
— Пустой разговор!
— Полагаю, вы разумный человек. Надеюсь, обладаете определенной интеллигентностью, чтобы объективно оценить обстоятельства.
— Я слушаю.
— Мистер Катон и я сейчас оказались в исключительно неблагоприятной финансовой ситуации. Мы вместе начали рискованную операцию, и, кроме того, каждый из нас заинтересован в других сделках. Основная проблема для нас — безошибочный расчет времени. Мне удалось убедить служащих налогового управления предоставить отсрочку, не объявляя арест на состояние и недвижимость. Мы решились на эту опасную операцию, о которой вы разузнали, потому только, что она дает единственную возможность получить крупную сумму наличными.
— Противозаконную возможность.
— Разумеется. Однако до вашего звонка риск оставался допустимым. По нашим подсчетам, поделив доход от этой операции, мы не только уплатим задолженность налоговому управлению, но и сможем сделать вложения в другие выгодные начинания, которые обеспечат новые прибыли. А теперь давайте посмотрим, что произойдет, если удовлетворить ваши требования. Налоговую задолженность не выплатим. На движимое имущество и недвижимость будет наложен арест. Мистер Катон и я останемся без единого цента, и наши дальнейшие заработки окажутся абсолютно блокированными. А человека без денег запугать весьма трудно, мистер Бронсон. Нам с мистером Катоном удалось наскрести резервные шестьдесят пять тысяч наличными, скажем, на непредвиденные расходы. Можно было использовать их для уплаты налогов, однако мы предпочли вложить их в известную вам операцию. Принять ваши требования означает не только лишение всяких надежд на доход, но и полную потерю шестидесяти пяти тысяч. Скажу вам откровенно: я не говорил о вас до сих пор с мистером Катоном главным образом потому, что, боюсь, это его убило бы.
— Черт возьми, Вэрни, не понимаю, к чему вы клоните?
— Взываю к разуму. Если будете упрямиться и жадничать, как дурак, не получите ничего.
— А вы с Катоном отправитесь за решетку. Я-то уж был там. Уверяю, вам не понравится.
— Возможно. Сомневаюсь, что Бэрт дожил бы до приговора. А я смогу найти немало способов, чтобы избежать осуждения. Это риск, на который я готов пойти.
Дэнни изучал непроницаемое лицо собеседника, стараясь угадать, не берет ли он его на пушку.
— Что вы предлагаете?
— Терпение. Дайте нам закончить операцию по нашему плану. Будем действовать постепенно, без особого риска. Таким образом мы надеемся получить полную номинальную стоимость, то есть двести шестьдесят две тысячи наличными. Вы получите третью часть — что-то больше восьмидесяти семи тысяч. Очень кругленькая сумма, мистер Бронсон. Собственно, это больше, чем вы получили бы, если бы завладели всей суммой и попытались продать ее целиком. Не забывайте: мы получили всю сумму всего за шестьдесят пять тысяч. Говорю вам вполне откровенно, это щедрое предложение, и советую принять его.
— Разве это не будет глупостью с моей стороны? Что мне делать, когда вы эти деньги пустите в продажу? Как докажу свое право на треть?
— Мы составим подробное признание, за подписью моей и мистера Катона. Получив свою долю, вернете нам документ. Кроме того, мистер Бронсон, деньги могут оказаться недосягаемыми, как вы хорошо понимаете. Что мне, к примеру, помешает сжечь их? Может, лучше это, чем сесть в тюрьму?
— Я скажу вам, Вэрни, почему игра пойдет по моим правилам. И почему играть иначе я не собираюсь. Во-первых, на меня объявлен розыск. Приезжая в город, я уже рискую и больше там не появлюсь. Меня разыскивает полиция за нарушение закона о надзоре. Задолжал штату больше семи лет. Бронсон — мое настоящее имя. Дэнни Бронсон. Говорю это потому, что вам это ничего не дает. Во-вторых, я уже все спланировал. У меня есть связи в Чикаго, достану там новый паспорт — и очень быстро. Точно знаю, куда отправлюсь. Полечу в Турцию, деньги заберу с собой. Мне их незачем продавать — использую там по номинальной стоимости. И никакой опасности, что турки меня выдадут.
— Принимаю к сведению. Но учитываете ли вы, что по сути прояснили позиции в наших переговорах?
Вэрни впервые улыбнулся — широко, но зловеще холодно.
— Что вы имеете в виду? — встрепенулся Дэнни.
— Не позволю себя разорить. Не остановлюсь ни перед чем — клянусь. Клянусь всем святым на свете, Дэниел Бронсон. Либо вы предлагаете разумные условия, либо я уничтожу деньги. И тогда у вас появится возможность отсидеть свои семь лет, Катон сможет умереть, а я сумею постепенно выплатить долги. Меня вы не запугаете. Я решил это сразу же, положив трубку после вашего звонка.
Дэнни посмотрел в глубоко посаженные глаза:
— Сожгите их, Вэрни. Избавьтесь от них. Прекрасно знаете, какие это горячие деньги. Уже более трех лет — самые горячие в Штатах. Мне достаточно стукнуть парням из ФБР, и на вас насядет куча профессионалов. Они разнюхают, от кого вы получили деньги. Докажут, что они у вас были. И тогда уж вообще не будет иметь значения, сожгли вы их или нет. Хотите продолжать такую игру?
Вэрни, откинувшись на стуле, произнес дрогнувшим голосом:
— С вами трудно иметь дело, Бронсон.
— Мы уже обменялись ходами, я знаю — вы загнаны в угол, но не хочу, чтобы совершили какую-нибудь глупость — ни вы, ни Катон. Понимаю, следует что-то оставить и вам, согласен. Мне нужно двести тысяч. Сто девяносто пять могут быть из тех горячих, а пять — нормальные, которые можно использовать всюду, в небольших купюрах. Вам останется… посмотрим, сто тридцать две тысячи меченых долларов. Можете избавиться от них через свои каналы, удвоив при этом свой вклад.
— Этого не хватит.
— Должно хватить. Черт побери, если вы действительно влипли, почему бы не прижать Катона, возьмите все, что останется, делайте, как я. Хуже не будет.
— Этого не хватит.
— Я предлагаю шанс, используйте его.
Вэрни приподнял густую бровь:
— Или…
— Или я уничтожу вас, не задумываясь, что будет со мной. Семь лет пролетят быстро. Доставите мне деньги сюда, в среду. И не жмитесь — ни центом меньше. Только умерьте фантазии, я ведь сказал уже — все описал и укрыл в надежном месте.
Вэрни, опустив глаза, долго рассматривал руки с крепкими костяшками. Наконец кивнул:
— Хорошо.
— В среду.
— В среду, после полудня.
— Я после этого здесь не задержусь.
— Миссис Катон уедет с вами?
— Собирается.
Вэрни поднялся:
— Глупая, ничтожная женщина.
Дэнни смотрел, как «додж» удаляется по дороге из гравия, сворачивает на проселок и исчезает за деревьями. Вернувшись в дом, бросил в стакан два кусочка льда, налил виски. Зашел в спальню и, ухмыляясь себе в самое большое зеркало, молча выпил.
5
ПОЛ ВЭРНИ
Хотя осложнения у Вэрни возникли год назад, ему казалось — неудачи преследуют его всю жизнь. Для преодоления любой неприятности требовалось раз от раза все больше усилий. В прошлом он привык полагаться на Бэрта Катона с его общительностью, оптимизмом, ясной и смелой мыслью.
Однако того Бэрта уж нет, а вместо него остался помеченный смертью старик, полный опасений, слезливый, подавленный депрессиями. Как он мог совершить такое безумство — проболтаться Друсиле? Ведь они готовили акцию в абсолютной тайне, со всеми предосторожностями.
