Вячеслав Барковский - Русский транзит 2
— Можно ехать. Думаю, сегодня же кое-что узнаем о вашем сыне, а может, и найдем его Все будет хорошо, уверяю вас!
— Вашими бы устами.
Марсель и заметно повеселевший Юрьев сели в цвета мокрого асфальта «Мерседес-300» и, миновав охрану, живо распахнувшую перед ними тяжелые ворота, помчались в город.
— Ну как вы, отошли от той охоты? Да, медведь имел на вас виды! — Марсель засмеялся. — Но вам везет! Если бы я опоздал хоть на секунду, то…
— Я раньше думал, что такое счастье только в кино бывает. А тот медведь до сих пор ведь за мной бегает. Во сне. Правда, все время личину меняет: то он крыса с лицом Татьяны из нашего гастронома и длинным мокрым хвостом, а то какой-то мужик в грязном ватнике.
— Можете успокоиться, ваш медведь у Николая Алексеевича на полу лежит, и, кстати, вы его сегодня, так сказать, стопами попрали.
— Да, я заметил. Но ведь это только шкура, а сущность…
— Хотите сказать, что злой медвежий дух преследует вас и жаждет отмщения? Так это он меня должен преследовать. А что с вас-то взять, агнца невинного?
— Агнца?
— Ну да, ягненка. Что с вас взять? Юрьев вдруг неожиданно ярко вспомнил сегодняшнее утро и задумчиво произнес:
— С ягненка можно содрать шкуру и устроить праздник для толпы.
— Ну-ну, больше не будем об этом…
— Сначала заглянем в одно место. Может, там отыщем вашего сына, — сказал Марсель, втиснув свой «мерседес» между машинами, припаркованными вдоль Садовой у Апраксина двора.
— А что за место?
— Так, строительная фирма. Верней, «строительное» у нее только название. Занимаются всем, что только дает сверхприбыль. Законы Российской Федерации и нравственные запреты — по боку. А что делать? Богатыми-то всем быть хочется, а ума богатого нет. Вот и пускаются во все тяжкие. К примеру, вербуют работников для сбора «травки», ну и готовят людей для перевозки ее сюда-«мулов»…
— Знаю, «мулы» — это те, кто перевозят наркотики.
— А вы достаточно осведомлены. По вам не скажешь. Так вот, вашего парня вполне могли туда привлечь. Ведь в больницах его нет? (Марсель вежливо умолчал о моргах.) И в других городах родственников не имеет, так? Ну а раз он так долго отсутствует, значит, вполне может оказаться в этом месте. Его могли взять сюда на отработку — за долги какие-нибудь. Он у вас в карты играет? (Юрьев отрицательно покачал головой.) Даже в очко? Ну, все равно, долги-то у него могли быть, раз уже такой взрослый и самостоятельный. Да, за парнем в таком возрасте смотреть и смотреть надо… Но вы не бойтесь, ничего страшного. Если он еще здесь, а не в «командировке» — сегодня же дома будет теплое молоко пить с гренками.
Юрьев благодарил судьбу, которая в очередной раз послала ему этого сильного и уверенного в себе человека.
Миновав два поста охраны, Юрьев вслед за Марселем вошел в маленькую комнатку с жесткой мебелью казенного учреждения, с которой давно не стирали пыль. Правда, в одном из засиженных мухами углов стоял мощный сейф современной конструкции, так не вязавшийся с блеклым убранством и обликом хозяина кабинета человека с рыхлым телом огромного моллюска, неожиданно лишившегося своей спасительной раковины, с прилизанными к розовой лысине жирными волосами и изъеденным оспой лицом мастера разделочного цеха. На нем была несвежая серо-голубая рубашка, прилипающая к потной груди.
Как только они вошли, человек «из разделочного цеха» тут же встал, заполнив собою полкомнаты. Он было с подобострастной улыбкой протянул Марселю руку, но тотчас воровато опустил ее, сделав серьезное лицо.
— Мы уже закрываемся. Какое у вас ко мне дело?
— Мы ищем одного подростка, Игоря Юрьева, — сказал Марсель.
— Вот его. — Юрьев вытащил фотокарточку.
— Ты его к себе не брал, Копалыч? — спросил Марсель.
— Куда? — испуганно спросил хозяин кабинета.
— Сам знаешь, куда.
Копалыч пристально посмотрел сначала на Марселя, затем на Юрьева, а уже потом с опаской на фото.
— Что-то не припомню его.
— Вспомни, вспомни, может, уже отправил в «командировку», — говорил Марсель, пока Копалыч, прищурившись, настороженно разглядывал Юрьева, даже не его, а его брюки с пузырями на коленях и потертый пиджак.
— Не, не помню. Навроде нет. Пойду, узнаю у ребят, — все так же недоверчиво поглядывая на Юрьева, сказал огромный Копалыч и вышел, а Марсель подмигнул Юрьеву.
— Не, навроде точно не было, — сказал, возвратившись в комнату, Копалыч, теперь уже озадаченно поглядывая на Юрьева.
— Так точно или навроде? — спросил Марсель.
— Точно… навроде, — как-то неуверенно сказал Копалыч, и бесцветные глазки его панически забегали, заметались между Марселем и Юрьевым, словно их обладатель уже отчаялся правильно ответить на вопрос жизни и смерти.
— Ладно, наведи справки. Лицо-то парня запомнил? Вечером позвоню. Ну, а если что…
— Да нет, точно этого парня не было. Ты же меня знаешь.
— Знаю… Да, Копалыч, чаще мойся под душем: рядом с тобой дышать нечем.
Когда они садились в машину, Марсель с ухмылкой спросил Юрьева:
— Ну как контингент?
— Весьма ограниченный, — ответил, вздохнув, Юрьев, и Марсель рассмеялся.
— Ограниченный, но фирма процветает. — Марсель вырулил на Садовую и покатил к Невскому проспекту. — Ладно, не горюйте, мой Данте, мы же только начали объезд кругов адовых. Правда, уже вечер, и многие из подобных фирм закрываются, но кое-куда заехать мы еще успеем — постараюсь стать вам хорошим Вергилием. Кстати, как вы думаете, чем еще кроме дерьмовых шоколадок да самопальных ликеров у нас в городе, да и не только в городе — в стране ларечники торгуют? Правильно, «райским наслаждением», но только оно не в молочном шоколаде, а в шприце: раз, и вы уже на небесах.
— Неужели все они торгуют наркотиками? — спросил Юрьев.
— А вы как думали, уважаемый? Деньги-то не пахнут! — И Марсель засмеялся, повернув голову к Юрьеву и посмотрев сквозь него своими на мгновение ставшими неподвижными, лихорадочно блестящими глазами.
Пока они ехали по следующему адресу в сплошном потоке автомашин, то и дело останавливаясь у светофоров, Марсель рассказывал осовевшему от тепла и мягкой качки Юрьеву о Копалыче, о его многотрудной «деятельности» и о многом другом, стоящем по ту сторону закона, о чем Юрьев прежде не имел ни малейшего представления.
— Неужели все так и есть? — спрашивал он.
— Так и есть, — отвечал довольный Вергилий.
До позднего вечера колесили они по улицам и переулкам города: где-то было закрыто, а где-то уже вешали на двери замки и лишь пожимали плечами, когда их спрашивали о подростке. Обычно, оставив Юрьева в машине и прихватив фотографию Игоря, Марсель минут на пять-десять входил в офис. Потом он почти бегом возвращался и, разводя руками, энергично садился за руль, чтобы перейти к следующему «кругу». Оказалось, что Марселя везде или почти везде знают. Встречали его с неизменным уважением и даже почтением. У вы, им нигде не удалось обнаружить хотя бы малейший след пропавшего подростка, ни намека даже…
Когда в очередной раз ни с чем вернувшийся Марсель сел за руль и, связавшись по радиотелефону с Николаем Алексеевичем, выяснил, что подросток пока ни милицией, ни людьми Николая Алексеевича не найден, он предложил возобновить поиски с завтрашнего утра.
— Завтра выходной, но только не для этих людей. Так что поедем домой, а завтра опять встретимся.
Но Юрьеву не хотелось ехать домой, где его могли поджидать двое молодых джентльменов с нешуточными улыбками, которых он отправил по ложному следу. Юрьев был возбужден, ему казалось, что еще чуть-чуть — и они найдут Игоря. У него вдруг возникло ощущение, что сын где-то рядом, что стоит только открыть еще одну дверь…
Марсель протянул Юрьеву банку пива, и тот впервые за весь день ощутил во рту сначала приятно едкую, а потом обволакивающую бархатом небо и язык влагу.
— Марсель, давайте съездим еще в одно место, пожалуйста.
— Это куда? — несколько удивленно спросил Марсель.
— Знаете, Игорь занимается атлетизмом в одном из клубов. Съездим в этот клуб, на Камскую улицу.
— Вы думаете, что-нибудь там узнаем? Ведь если б они что-нибудь знали, то уже рассказали бы вашей жене. Вы же говорите, что эти ребята сами его ищут.
— Эти или не эти, я не знаю. Но все же давайте поедем, попробуем что-нибудь узнать.
— Ну хорошо. Действительно, чем черт не шутит, может, что и найдем. Только сначала позвоню, чтоб мои не волновались, а то ведь я обещал вечером быть дома.
Марсель набрал номер, немного подождал и потом сказал:
— Мы едем на Камскую, в клуб атлетизма. Да, минут через двадцать…
Они довольно долго добирались до клуба: на одном из перекрестков заглох мотор, и интеллигентный Марсель неожиданно стал материть механика, который не подготовил должным образом машину. Настроение его испортилось, глаза как-то потухли, лицо выглядело усталым:
