Петр Северцев - Хакер и коллекционер
Я не знал человека, с которым мне предстояло общаться, поэтому я приготовил для начала вполне нейтральный вопрос.
– Алло, добрый день. Могу я услышать Марию Семеновну? – спросил я. – Здравствуйте, я звоню по поручению Вашего отца.
– Здравствуйте, – ответил Израиль. – С кем имею честь разговаривать?
– Я – Валерий Мареев, частный детектив. Вашего отца ограбили, и я хочу сейчас выяснить то, чего не мог добиться от него. Может, он что-то не знает или не желает говорить, я не в курсе. Но с Вашей помощью я надеюсь кое-что прояснить.
– Хорошо, спрашивайте, – разрешила Маша. – Только извините, у нас здесь ребенок маленький. Я надеюсь, это не займет много времени.
– Нет-нет, – поспешил я заверить собеседницу. – Скажите пожалуйста, Вы знали о коллекции Вашего отца.
– Если Вы имеете в виду ордена, то конечно, – ответила Маша.
– А что, он еще что-то собирал? – удивился я. – Он мне не говорил.
– Может быть, и собирал. Ведь мои родители развелись шесть лет назад. За это время интересы могли и поменяться. Одно можно было распродать, а другое – понакупить. Не правда ли?
Хм, действительно. Но, похоже, что коллекция орденов была делом всей его жизни, иначе чего бы он так суетился. Вряд ли он стал бы тратить время на что-то другое.
– В принципе, Вы правы, но речь действительно идет о коллекции орденов, – подтвердил я. – Я вот что хотел узнать: Семен Борисович говорил, что о том, что у него есть коллекция, знали только члены вашей семьи. Это так?
– Ну да. Я, мама, папа. Еще Коля. Мы тогда подростками были, он к нам часто в гости приходил. Ну, иногда отец разрешал посмотреть ордена, а некоторые – даже поносить немного. Правда, только дома... – объяснила Маша.
– Постойте, Вы сказали «Коля»...
– Ну Коля, братец мой двоюродный. Он в Москве сейчас, учится в университете. А что, отец не говорил Вам?
– Да-да, я, кажется, вспоминаю, – рассеянно пробормотал я.
И тут я внезапно вспомнил: а ведь Николай приезжает сегодня на каникулы в Тарасов. Надо бы непременно встретиться. – Скажите, Мария Семеновна...
– Можно Маша.
– Хорошо. Скажите, Маша...
– Можно на ты.
– Ага, ладно. Маша, скажи, а тетя ваша случайно не могла знать о коллекции своего брата? Или, быть может, бабушка...
– Не знаю, спросите у Кольки, когда он приедет. А насчет бабушки... Вряд ли. Ведь ей только отец писал, а он об этом скорее всего умолчал бы. Ой, извините, у меня ребенок заплакал. Вы позволите...?
– Да, конечно. У меня, собственно, все. Вы своб... Ой, до свидания. Всего хорошего. Спасибо за информацию.
Маша реально предоставила мне весьма интересные факты.
Некоторые были точны, другие существовали на уровне пердположений, однако тоже представляли ощутимый интерес. С самим Николаем – племянником Семена Борисовича – я и так собирался побеседовать. Что касается его мамы – Валентины Борисовны, то ее о отношении к делу могло проясниться весьма скоро.
Телефон Николая я уже знал (вновь спасибо Приятелю за своевременное предоставление информации), поэтому предварительно собирался предупредить. Пусть человек отдохнет с дороги, соберется с мыслями, а потом уже я к нему наведаюсь. Хотя, вообще-то, я не любитель общения по телефону, случай с Марией Шнайдер – лишь исключение, ведь ехать в Израиль было бы слишком дорогим для меня удовольствием, в основном в плане потери драгоценного времени.
До прилета Коли оставалось еще полтора часа, поэтому их я решил посвятить общению с господином Саломеевым, так удачно слинявшим от меня накануне. Задание Приятеля выяснить что-нибудь о причастности Кудияра Яковлевича к ограблению дополнялось теперь необходимостью узнать, зачем же все-таки он приходил к Гилевичу. Версия насчет консультации старика была маловероятна, ведь Саломеев и сам был весьма уважаемым человеком в среде антикваров, так что он очень здорово разбирался в старинных вещах. А поскольку Иван Иванович, по его собственным словам, давно отошел от дел, стало быть, ничего нового Саломееву он рассказать не мог бы.
Через полчаса (большая часть этого времени ушла на поиски Коляна и ключей от его BMW, которые он накнуне куда-то задевал по пьяни) я был возле антикварного магазина. У обочины стояла славина «восьмерка», в которой сидел хозяин.
Не отрывая глаз от «СПИД-Инфо», он умудрялся еще и наблюдать за выходом из магазина. Я незаметно пристроился сзади.
Впрочем, опасаться мне было особенно нечего, поскольку Слава и подозревать не мог о том, что за какой-то час я умудрился сменить почти ржавую раздолбанную «копейку» на почти новенькую «бэху». Достав мобильник, я вновь набрал номер приемной директора.
ГЛАВА 8
Голос секретарши в трубке оказался почему-то чрезвычайно взволнованным.
– Алло! Магазин «Старый антиквар», – почти выкрикнула она.
– Вам кого?
– Будьте добры, директора, если можно, – вежливо попросил я.
– Нельзя, его нет, – ответила секретарша. – С утра уже.
– Как это – с утра? – удивился я. – А где он?
– Понятия не имеем. Да никто не знает. Дома телефон тоже не отвечает.
Вот дела-то! Саломеев пропал. Неужели почувствовал, что его пасут, и немедленно свинтил. А может быть, Слава сдал наше дело. Потребовал денег, конечно, а тот решил его кинуть и исчез. Что ж, тогда ситуация вдвойне отвратительная. Свой человек оказался пройдохой и к тому же спугнул подозреваемого.
Не решаясь предпринимать самостоятельные шаги, я отправил только что полученную информацию Приятелю. Взяв пять минут на обработку и принятие решения, он вскоре перезвонил и велел мне немедленно отправляться к Саломееву домой.
«Возможен труп», – безучастно предположил Приятель и отключился.
Я посмотрел вперед. Слава сидел в машине, продолжая рассматривать газету. Возникало ощущение, что его совершенно не интересовало окружающее. Но ведь так все и должно было выглядеть, потому что никто не должен был знать, что проводилось наблюдение. Итак, аккуратно развернувшись на узкой улочке, где стоял магазин, я поехал к дому Саломеева.
Подъезжая к нему, я ощутил довольно необычное предчувствие, вероятно, нагнетенное предположением Приятеля. Дверь квартиры никто не открывал, ведь Саломеев жил один. Жена ушла от него, когда его посадили в последний раз. Я прислушался, но в квартире было тихо. Возможно, Саломеев действительно сбежал, но все же стоило проверить версию Приятеля. Все равно, как только он объявится в базе данных аэропорта или вокзала, Приятель тут же сообщит мне.
Проникнуть в квартиру не было никакой возможности: дверь была металлическая, видимо, было что за ней скрывать. Можно было бы, конечно, подняться на крышу здания напротив и сквозь бинокль осмотреть кваритиру Саломеева, но вряд ли это тоже могло что-то дать. Ведь, если его убили, то почти наверняка труп положили в ванную, куда я никак не смог бы проникнуть.
Поэтому я вышел на улицу и обошел вокруг дома. Территория была хорошо озеленена, везде было полно кустов и деревьев.
Это сильно осложняло поиски, зато увеличивало возможность найти труп до того, как его обнаружит кто-то другой. Я медленно шел, не отрывая ступней от травы, словно тральщик.
Вдруг я наступил на что-то, и оно хрустнуло под ногой.
Очки. В принципе, это могли быть чьи угодно очки, но вполне возможно, что и Кудияра Яковлевича. Это были «хамелеоны» в довольно дорогой позолоченной оправе. Вряд ли кто-либо еще из пенсионеров, коих было большинство из проживающих в местных «хрущобах», мог позволить себе такие. Если было оборудование, я мог бы снять отпечатки пальцев и узнать, действительно ли они принадлежали Саломееву. Хотя, и просто найти их могло оказаться достаточно.
Я двинулся дальше, внимательно смотря себе под ноги, и уже через несколько метров я встретил небольшой кусок полуржавой железной проволоки, скрученной в кольцо.
«Хм, очень интересно», – подумал я и, достав увеличительное стекло, стал изучать проволоку. Вскоре я обнаружил довольно интересные детали: почти по всей ее длине к ней приклеились мельчайшие чешуйки кожи с маленькими пятнышками запекшейся.
Я послюнявил палец и провел по проволоке: он окрасился красным.
«Да, это не просто кусок ржавой проволоки, случайно брошенной каким-нибудь не слишком прижимистым слесарем. Это удавка», – догадался я. – «Только вот интересно, почему орудие убийства оставили здесь? Может быть, не рассчитывали на то, что кого-то заинтересует эта проволока? А если и заинтересует, то это все равно ментам не поможет, ведь преступник наверняка действовал в перчатках».
Я скрутил проволоку и, завернув в кусок газеты, невесть как оказавшейся у меня, засунул в карман. Она могла мне потом пригодиться. И вообще, я уже ее трогал и наделал немеренное количество отпечатков, так что оставлять такую серьезную улику против себя было бы верхом неосторожности.
На всякий случай я незаметно осмотрелся. От ближайших скамеек, на которых располагались верные сторожа всех дворов – бабули, меня скрывал высокий густой давно не стриженный декоративный кустарник, а из окон я мог быть обнаружен только в промежутках между кронами деревьев, в изобилии высаженных по периметру дома. Я посмотрел наверх и обнаружил, что нахожусь аккурат под окнами квартиры Саломеева.
