Марина Воронцова - Принцесса огорошена
– А как мы запрячем эти штуки к Василисам в комнаты? – спросила Роза.
Я задумалась. Действительно, а как?
– Придумала! – обрадовалась Жемчужная. – С улицы!
Через пять минут, проклиная все на свете, я шлепала босыми ногами – чтобы не слышно было шагов – но холоднющей плитке вокруг дома и тащила стремянку. Со спальней Регины Васильевны не возникло никаких проблем. Она располагалась на первом этаже, да еще и форточка оказалась открыта. Жемчужная прилепила жучок на внутреннюю сторону штор, под самым карнизом.
– Одна Василиса готова, – сказала она, спрыгивая со стремянки.
Но под окнами Владилены нас ожидали неприятные сюрпризы россыпью. Во-первых, Милявская имела дурную привычку спать с закрытым окном. Во-вторых, длины стремянки, даже с моим заоблачным ростом, очевидно не хватало. В-третьих, из-за спущенных штор пробивался свет.
– А туда как? – мною овладела меланхолия.
– Вот! – Роза огляделась. – Надо залезть на дерево и проползти по ветке. Видишь? Она достает до окна. Жучок можно будет закрепить на верхнем крае рамы, над форточкой. Днем-то она ее открывает!
– Гениально, – проворчала я, трясясь от холода. – И кто полезет?
– Ну, – Жемчужная опустила глаза, – вообще-то тебя наняли…
– С ума сошла, что ли?! – не выдержала я.
Следующие полчаса стали самым кошмарным воспоминанием в моей жизни. При помощи стремянки мне удалось попасть на ветки сосны, а этот вид вечнозеленых, как известно, отличается гладким стволом и пышной кроной.
– Черт, знала бы, ватник надела!
Иголки доставляли массу неудобств.
Ветка была высоко, но под моей тяжестью чуть пригнулась. Осталось только протянуть руку… Шлеп! Жучок на месте. И тут до меня дошло, что без посторонней помощи мне не слезть.
Роза подпрыгивала внизу, чтобы согреться. По выражению ее лица я поняла, она спрашивает: "Ну что?"
– Что-что, – дрожащим голосом пролепетала я себе под нос, – спасателей надо вызывать…
Жемчужная подняла руки вверх и изобразила, что мне надо повиснуть на руках и, осторожно ими перебирая, вернуться обратно.
– "Ага!" – возмутилась я! Однако делать было нечего. Простившись с жизнью, я вцепилась в ветку руками и отпустила ноги.
Моментально стало ясно, что силы свои гражданка Ворошилова переоценила. В лучшем случае, призвав на помощь могучий инстинкт самосохранения, удастся провисеть минуты три.
Перед глазами начала прокручиваться жизнь… и задержалась на пятом классе, когда у нас появился физкультурник, активно агитировавший всех вступить в кружок академической гребли. "Академическая гребля, – говорил он, прохаживаясь перед строем пятиклашек, – развивает выносливость, волю и особенно мышцы верхнего плечевого пояса. Она поможет вам стать настоящими мужчинами, – физкультурник задумался, скользнул взглядом по девочкам и добавил:
– а также настоящими женщинами!" Ой-ей, ну почему я его тогда не послушала! Развитые мышцы верхнего плечевого пояса мне сейчас были бы весьма кстати! Тут взгляд мой упал на балкончик, и решение было принято мною моментально: оттолкнувшись ногами от стены дома, я качнулась с такой силой, что руки сорвались сами. В следующий момент я пребольно стукнулась головой о балконную дверь. Хорошо хоть удар пришелся на раму, а не на стекло!
– У-у… – проклиная агентство, Николая Ивановича с его желанием купить себе новую машину, Розу с ее экстремальными затеями, я рухнула на кровать. Не хватает только, чтобы к завтрашнему дню у меня на лбу выросла гигантская шишка.
Роза вбежала в комнату через пять минут, держа в руке мокрое полотенце.
– Вот! Приложи!
– Если она завтра же не признается в убийстве Кеннеди, да еще так, чтобы мы успели это записать, я тебя никогда в жизни не прощу, – проворчала я, пристроив холодный компресс на голову. – Теперь остается разобраться, как эта штука работает.
Вытащив из сумки хитроумный прибор, которому полагалось ловить сигнал со всех установленных жучков, я щелкнула кнопкой. На панели загорелись пять красных огоньков. Ткнув пальцем в номер четвертый, я чуть не стала заикой. Из динамика раздалось рычание. Сообразив, что это всего лишь храп старушки Регины Васильевны, успокоилась. На всех остальных волнах было тихо.
– Утром можно начинать записывать, – сообщила я.
– Здорово! Прямо Никита! – восхитилась Жемчужная.
– Все, иди отсюда, – я притворно нахмурилась, спихивая Розу с края кровати. – Мне охота до утра дожить.
– Ладно, – вздохнула девушка, и порывисто меня обняла. – Спасибо! Спасибо!
– Иди уже!
– Спасибо! – все никак не могла уняться Роза.
– Кушайте, не обляпайтесь, – я отвернулась и потянула на себя одеяло. Уснула, прежде чем голова коснулась подушки, даже не услышала, как Жемчужная закрывает дверь.
На следующее утро я повезла Розу к отцу. Николай Иванович и Ефрем ожидали нас в офисе. Всю дорогу до Литейного я мучалась сомнениями. Причина моих терзаний заключалась в статье седьмой Закона о частной детективной и охранной деятельности. Статья эта описывает ограничения в сфере деятельности частного детектива и запрещает мне скрывать от правоохранительных органов факты готовящихся или совершенных преступлений. Возможно, Роза Жемчужная убила сестру случайно, в рамках допустимой самообороны… Но скрывать это преступление от правоохранительных органов по закону мы не имеем права!
– Роза!
– Папа!
До этого момента я думала, что встречи, с долгими крепкими объятиями и слезами, бывают только в кино. Оказывается, в жизни такое тоже случается.
– Папочка, милый, прости меня! – взахлеб рыдала Роза.
Я дернула Николая Ивановича за рукав.
– Пс!
Но помощник следил за происходящим с таким умилением, что на мой вызов никак не отреагировал.
– Коля! – шикнула я и для верности треснула младшему детективу по спине кулаком. – На выход!
– Ты что?! – обиделся тот, но я уже тащила его за пиджак к двери.
Младший детектив Яретенко всю жизнь имел дело с приказами и такие тонкие вещи, как намеки, не идентифицирует.
– Дай людям спокойно поговорить, – объяснила я младшему детективу, как только мы оказались за дверью.
– А что, мы им мешаем? – наивно удивился Николай Иванович.
– Да, Коля, представь себе, – кивнула я. – Тем более, она ему сейчас такое расскажет, что понадобится весь мой опыт реаниматолога.
– Сашка, кажи яснiше, – Николай Иванович пропустил меня в дверь своего кабинета.
Как только помощник перешел на родную речь, я заметила, что в офисе чудовищно воняет луком. До этого вопрос о седьмой статье вытеснял все остальные раздражительные факторы.
– Коля, скажи честно, – спросила я, открывая форточку, – у тебя лук дома когда-нибудь закончится?
– Трошки осталось, – пожал плечами младший детектив Яретенко, – сладкий, как яблоки. А еще мне первая теща чеснока прислала. Такой ядреный у нее чеснок…
До меня дошло, что Николай Иванович надо мной издевается. Переведя дух, я уселась на подоконник. Лучше уж буду вдыхать выхлопные газы Литейного, чем экологически чистые ароматы.
– Расскажу про эту воссоединенную семью, только ты не падай.
Я выложила младшему детективу историю появления Розы Жемчужной в доме Корсаковых. Николай Иванович слушал, разинув рот, периодически восклицая: "Да ти що!", "Не може такого бути!", "Ешкинкот!"
Я сделала паузу и, разглядывая носок своего ботинка, спросила:
– И как нам быть? По закону полагается сообщить об убийстве в правоохранительные органы.
Николай Иванович крепко задумался. Потом вытер клетчатым носовым платком лысину и молвил:
– Сашка, если ты помнишь, когда Маринку собирались за убийство арестовать…
Здесь требуется пояснить. Наша детективная карьера началась со спасения дочки Николая Ивановича. Марину обвинили в убийстве мужа и его любовницы. Вина ее казалась настолько очевидной, что, кроме нас, таких сумасшедших, чтобы пытаться доказать обратное, не нашлось.
– Нам тогда этот "частный дефектов" Самохвалов тоже грозился все в правоохранительные органы докладывать. Помнишь свою реакцию? Во-о-от! Какой нормальный родитель захочет своего ребенка добровольно под статью подвести, да еще заплатить за это?!
– Лично я готова в таком случае от денег отказаться…
– А я нет! – перебил меня Николай Иванович. – У меня машина утром только с третьего раза завелась! Тебе с "Фольксвагеном" эти проблемы неведомы.
– Извините, – в кабинет сунулась одуванчиковая голова Людочки, – там клиенты спрашивают, куда вы делись? Кстати, а когда они успели познакомиться?
– Давно, – коротко ответил Николай Иванович.
– Ну, в общем, потом расскажете, – выдала Людочка почти приказным тоном, закрывая дверь.
Роза и Ефрем сидели на диване. Оба заплаканные. Жемчужный крепко обнимал дочь за плечи, а она держала его за руку. Николай Иванович, весьма некстати, особенно сильно запах луком. Надо, пожалуй, завести на время "обострения его любви к родине" специальный аэрозоль. Такой, как в рекламе показывают, мол, все посторонние запахи в холодильнике убивает.
