Семен Данилюк - Бизнес - класс
- Если увеличить до тридцати миллионов рублей при согласованных оборотах в двести, значит, увеличили...
- Та-ак. А поручительство оформлено наконец?.. Я тебя спрашиваю.
- Нет.
- Что значит, нет?! - терпения Коломнина хватало ненадолго. - Почему нет? Ты с руководством компании встречался?
- Пытался. Трижды дозванивался финансовому директору Четверику. Секретарша не соединяет.
- Да ты!.. Что значит не соединяет? Ты кого представляешь? Банк или контору утильсырья? Надо было добиться! Если с Четвериком договориться не умеешь, прорывайся к самому Гилялову!
- Что ж я, с секретутками воевать должен? Я, между прочим, генерал, огрызнулся Лавренцов.
- Ты?! Ты давно не генерал, а банковский служащий. И получаешь, тоже между прочим, столько, сколько генералом и во сне не видел. Твоя нынешняя должность - за банковское добро биться. А не амбициями блистать. Лавренцов сидел с бесстрастным, закаменевшим лицом, самым обиженным видом своим выказывая категорическое несогласие с услышанным. В прошлом заместитель начальника штаба МВД, Лавренцов, сохранивший многие из прежних связей, и теперь был небесполезен для банка. Договориться о прекращении уголовного дела против нужного человека, вернуть изъятые водительские права, зарегистрировать оружие, организовать разрешение на охоту в заповеднике, - здесь Лавренцов был незаменим. Но чем чаще выполнял он личные просьбы руководства, тем более пренебрегал своими прямыми обязанностями. Но и не только поэтому: банковское дело было новым для каждого из них. И прежде всего требовало обучения. А вот учиться заново старый генерал то ли не захотел, то ли стеснялся. И любое хоть немного непонятное задание ловко перекладывал на плечи исполнителей. И добро бы в мелочах. В последнее время Лавренцов заваливал и всякое серьезное поручение. Но говорить об этом с болезненно обидчивым генералом в присутствии свидетелей...
- Ладно, теперь сам займусь, - Коломнин сдержался. - Сколько им причитается следующим траншем?
- Еще семь миллионов.
- Хрен они что получат, пока полностью не выполнят договорных условий! Когда там кредитный комитет по этому вопросу? - Коломнин схватил ручку и выжидательно навис над календарем. - Помнится, на следующей неделе?
Молчание Лавренцова ему не понравилось:
- Не понял?
- Был уже кредитный. Три дня назад, - пробормотал Лавренцов.
- То есть?!
- Ознобихин вынес досрочно.
- Что?! - Коломнин поперхнулся. - Приняли решение - выдать.
- Как?
- Да так! - в свою очередь вскрикнул Лавренцов, пытаясь тем предупредить вспышку ярости. - А что я мог? На кредитный явился Ознобихин, притащил с собою Четверика. Сослался на поддержку президента банка. Четверик полчаса о глобальных нефтяных проектах витийствовал. В общем заморочили всем головы и утвердили.
Теперь Коломнин догадался об истинной причине поспешного отъезда Ознобихина: понял тот, что при Коломнине очередной транш ему не пробить. Как он тогда сказал? Банк - это немножко игра? Вот и - переиграл.
- Что значит "утвердили"? А где ты был?!
- Я голосовал против, - гордо объявил Лавренцов.
- Да ты не против голосовать должен, ты других за руки хватать обязан! Вы все обязаны в колокола бить, если угроза банку! Все!
Он требовательно обвел глазами сидящих напротив. Но те заблаговременно отводили глаза - портить отношения с людьми, гораздо более влиятельными, никому не хотелось. Ложиться на амбразуру - это была его, Коломнинская, функция! Добровольно им на себя взваленная.
- Пойми, Сергей, здесь все за тебя, - почувствовал молчаливую поддержку Лавренцов. - Но мы не можем стоять против целого банка. Сколько раз на этом нажигались. В конце концов, если президент поддерживает Ознобихина в его прожектах и выдергивает из баланса за здорово живешь десятки миллионов, так нам-то чего? Это его деньги. Пусть у него голова и болит.
- Удобненько, гляжу, устроились, - Коломнин заметил, с каким вниманием впитывает этот разговор Маковей, и, может, еще и поэтому не хотел, чтоб последнее слово осталось не за ним. - Что значит его деньги? Я должен вам напоминать, сколько в банке привлеченных средств? Сколько на частных вкладах?! Десятки тысяч людей, тысячи предприятий принесли сюда свои средства. Вот что мы охраняем!
Дверь отворилась, и в нее протиснулась крупная, с обвисшими розовыми щеками голова начальника отдела залогов Анатолия Панчеева.
- Едва вышел, и сразу крик на весь коридор? - влажные рыбьи губы несколько раз жадно вдохнули воздух: подъем на третий этаж дался с трудом, - и растеклись в улыбке.
- Заходи, заходи! Мы как раз закончили, - поспешно пригласил Коломнин. Приход Панчеева оказался кстати еще и потому, что горячность последней его фразы была притворной: в словах Лавренцова была хоть и неприятная, но правда.
- Да, кстати, - задержал поднявшихся сотрудников Коломнин. - Примерно два года назад в Москве был убит такой предприниматель - Шараев. Никто случаем не помнит?.. Вот и я что-то не припомню. В общем, Валентин, подними архивы, свяжись с МВД - все, что есть. И сразу мне доложи...
Панчеев пропустил выходящих мимо себя, и только затем протиснулся в кабинет: разминуться с кем-то в дверях он был физически не в состоянии. В последние годы сорокапятилетний Панчеев стремительно разбухал. Многочисленные посредники, с которыми начальнику отдела залогов приходилось иметь дело, узнав о его должности, прятали насмешливые глаза: причина чрезмерной пухлости казалась им очевидной. На самом деле Панчеев, бывший начальник контрольно-ревизионного управления Мосгорторга, человек, безупречно честный, страдал от нарушенного обмена веществ, с которым безуспешно пытался бороться. - Рад видеть. Чай? Кофе? - Коломнин сделал радушный жест: общение с доброжелательным Панчеевым доставляло удовольствие.
Панчеев с привычной осторожностью опустился на стул, поерзал, продолжая отдуваться и отирая обильно выступающий пот огромным в крупную клетку платком.
- Ну, как там мой? - поинтересовался Коломнин, непроизвольно расслабляя лицо в ожидании привычной похвалы в адрес сына.
Но хвалить Панчеев на этот раз почему-то не спешил. А напротив, извлек вновь из кармана влажный платок и заново прикрыл им лицо.
- Что-то стряслось? - догадался Коломнин.
- Да нет в общем-то. С чего взял? - Панчеев притворно пожал плечом. Нормально работает.
- Да, знаю. Ты ему даже доверил самостоятельно провести аукцион. Не поспешил ли? Все-таки ответственность. - Да он там не один. С ним в паре Рыбченко. Вышибу я этого Рыбченко! - неожиданно в сердцах пообещал Панчеев. И тем прокололся.
- Говори, что случилось, - потребовал Коломнин. Кажется, сегодня был день сюрпризов.
- Да пока ничего, - Панчеев еще раз что-то прикинул. - Я собственно с этим и зашел. Только давай без нервов. Договорились?
- Говори!
- У меня сегодня мужик этот был. Директор базы, через которого мы торги проводим.
- И что?
- Приехал уточнить детали. Ну, и... Понимаешь, он был уверен, что без меня-то ничего не делается!
- Ты будешь говорить, наконец?!
- Он им, оказывается, пятнадцать тысяч долларов за аукцион этот пообещал отстегнуть.
Коломнин, шуровавший у чайного столика, неловко сбил локтем чашку и, не обратив внимания на осколки, ошалело опустился на ближайший стул.
- То есть ты хочешь сказать, что мой Димка договорился об "откате"?.. А может, это все Рыбченко? А Димкой прикрылся. Вроде как на двоих?.. Или нет?
Он уже заметил отрицательный кивок Панчеева.
- Я специально расспросил: оба присутствовали. Даже вместе выторговали: чтоб по семь с половиной на брата.
- Вот ведь...Матушкино влияние. Пробивается все-таки. Я-то думал, человеком становится. А он вот, значит, куда? Хлебное место нащупал! Где он?! - Коломнин вскочил.
Но еще раньше с неожиданной резвостью поднялся, перегородив собой выход, Панчеев.
- Не пущу, пока не остынешь! Не зря, видно, сомневался, говорить ли.
- Еще и сомневался?!
- Похоже, не следовало. Тут взешенно бы надо.
- Ну-ну. Взвешивай. А я послушаю, - Коломнин отступил, и сам сообразив, что банковские помещения с десятком любопытных ушей не место для семейных сцен.
- Вот и послушай, - к Панчееву вернулась прежняя успокаивающая рассудительность. - И я сам себя послушаю. Потому что что-то все больше путаюсь. Оно, конечно, внешне выглядит неблагообразно. Но - покупателя этого и впрямь твой Димка нашел. И цена неплохая.
- Двести тысяч-то? Там долг на полмиллиона завис.
- А это не к нам вопрос. А к тем, кто залог этот на такую сумму оформил. Вот бы с кого спросить. Лучшей цены за такое барахло все равно не найти. И если сейчас не продадим за двести, завтра и за сто никому не впиндюрим. Так что для банка, выходит, прямая выгода.
- К чему ты все это?! Вы и работаете, чтоб банку выгоду приносить. За то и премии идут.
- Уж насчет премий-то! - Панчеев даже нижнюю губу оттопырил, как человек, услышавший бестактность. - Что там у нас по положению? Один процент от возврата? Это тысячи полторы долларов на двоих. Да и то, если Дашевский соблаговолит подписать.
