Алексей Макеев - Смерть расписывается кровью
В течение первых полутора месяцев мерзкого больничного существования – жизнью это назвать язык не поворачивается! – его еще дважды вяло и нехотя пытались разговорить люди в погонах. Он так же вяло отбрехивался, ерничал, находя в таком тоне даже какое-то извращенное удовольствие.
А потом менты махнули на него рукой. Просто он их совершенно перестал интересовать. Так… Очередная жертва межбандитской разборки, бывший зэк, который не хочет выдавать порезавших его дружбанов. Или заезжий гастролер, решивший удивить Москву лаптями и нарвавшийся на столичных крутых парней, которые гастролеров страсть как не любят. Видели-перевидели. В любом случае оперативного интереса он не представляет, потому что натворить Осинцев, как полагали московские милиционеры, ничего не успел. Это с ним натворили. А если он не желает откровенно сказать, кто натворил и за какие грехи, так это его право.
Как говорится, баба с воза – кобыле легче.
Дел и так выше крыши. Дьявол бы с ним, с Сергеем Осинцевым. Инкриминировать ему нечего. Выживет – его счастье, помрет, что скорее всего, – не велика потеря для России. Однако в больнице Осинцева оставили, не на улицу же его выкидывать. И – ирония судьбы! – поскольку числился он потерпевшим, а уголовное дело закрыто не было, расходы на его лечение и питание, весьма солидные расходы, оплачивало МВД.
Но – и вот это очень важно! – сведения о том, где сейчас находится дважды в прошлом судимый житель Кислогорска Сергей Павлович Осинцев по кличке Оса и чем он в данный момент занимается, в информационной сети столичного ГУВД были.
Где находится? Лежит в хирургическом отделении Четвертой городской клинической больницы. Помирает потихоньку, такое вот занятие. Как помрет окончательно – спишем дело в архив и вздохнем с облегчением.
Весь вопрос заключался в том, заинтересуется ли кто-нибудь Сергеем Осинцевым, пока он еще жив. Но кто? Кому Осинцев нужен?
Однако им заинтересовались.
Глава 4
Станислав Васильевич Крячко терпеть не мог воздушного транспорта: при взлете и посадке его мутило и болела голова. Как-то раз он сказал Гурову, что самолет и в самом деле здорово сокращает время: за два часа можно потратить то, что заработал за две недели, а, кроме того, если бы создатель хотел, чтобы люди летали, он позаботился бы снабдить их крыльями. Кроме того, Станислав упорно не мог понять: как это такая махина тяжелая летает?! Все время ему казалось, что самолет вот-вот грохнется на землю.
Вот и сейчас, когда аэробус «Як‑42», клюнув носом, пробил низко нависшие над столицей облака и вышел на пологую посадочную глиссаду, желудок Станислава болезненно сжался и подпрыгнул куда-то к самому горлу, а во рту появился мерзкий медный привкус. Уши заложило, аэробус катился, как салазки с горки, то и дело ухая в воздушные ямы. Еще пять минут мучений, пока самолет не приземлится в Быково.
При всем при том настроение у полковника Крячко все же было отличным! Суточная командировка в Кислогорск дала хорошие плоды. Одна из сторон придуманного генералом Орловым «сыскного треугольника», похоже, начала поддаваться давлению.
Позавчера, после совещания в генеральском кабинете, они с Гуровым поднялись к себе и, не откладывая дела в долгий ящик, воспользовались советом генерала. Им повезло: почти сразу обнаружилось, что в одном из мест, о котором упоминал Орлов, в начале сентября случилось необычное событие с явственно криминальным оттенком. В Кислогорске, а этот кавказский город тесно связан с жизнью и тем более смертью Михаила Юрьевича Лермонтова.
Да ведь и в обрывке документа, оставшемся в судорожно сжатом кулаке Аркадия Арзамасцева, были слова: «Снова пишу вам из этого дрянного южного городишки». Из какого городишки, не из Кислогорска ли? И если письмо по каким-либо причинам не было отправлено в Тарханы, то оно вполне могло всплыть именно на Кавказе!
Точности ради стоит отметить, что событие, на которое обратили внимание сыщики, случилось не в самом городе Кислогорске. На пути из Кислогорска в Москву.
…Одиннадцатого сентября в Кислогорское ГУВД обратилась с заявлением жена заведующего архивом Кислогорского музея краеведения Елизавета Кайлинская.
Шесть дней тому назад ее муж, Иннокентий Сергеевич Кайлинский, вдруг уволился с работы и сказал, что ненадолго уезжает в Москву. Ни причин своего увольнения, ни того, что ему понадобилось в столице, он ей не пояснил. Что, как она уверена, совершенно нетипично для поведения Иннокентия. Выглядел Кеша очень возбужденным. Обещал позвонить из Москвы, когда доберется. Но не позвонил. Нет, вы понимаете?! Не позвонил! И его мобильник не отвечает на вызовы. Обещал вернуться через три дня. Но не вернулся. Она беспокоится. Очень беспокоится. Нельзя ли узнать, где сейчас ее муж и что с ним? У нее дурные предчувствия. С мужем, наверное, случилось какое-то несчастье.
Ясное дело, большого энтузиазма ее заявление в милиции не вызвало. Мало ли по каким причинам мужчина тридцати четырех лет от роду мог рвануть в Москву. Мало ли почему он молчит и не сообщает супруге о месте своего пребывания и о том, чем в данный момент занимается? Подумаешь, раньше такого не случалось! Все когда-нибудь случается в первый раз. А если супруга ему просто до рвоты надоела? Что, не бывает такого? Да сплошь и рядом. А если он в столице запил до зелененьких человечков? А если у него в Москве молодая любовница? Самое, кстати сказать, логичное объяснение.
Но Елизавета Кайлинская оказалась особой настырной, появлялась в ГУВД ежедневно в течение всей следующей недели, требовала принять меры, грозила жалобами во все мыслимые и немыслимые инстанции. Так что ориентировку на Иннокентия Кайлинского с детальным описанием его внешности и фотографией все-таки дали. Под известной шапкой «Найти человека». А поскольку, по словам жены, до Москвы Иннокентий Сергеевич собирался добираться поездом, пошла эта ориентировка во все линейные отделы железной дороги по пути следования составов Кислогорск – Москва.
Вот тут и выяснилось, что опасения и дурные предчувствия супруги бывшего заведующего архивом имели под собой основания и в полной мере оправдались, а любовницы в данном случае ни при чем. Потому что еще шестого сентября вблизи железнодорожного моста через Волгу на перегоне Синенькие – Саратов был обнаружен труп мужчины. Поезда, следующие маршрутом Кислогорск – Москва, проходят этот перегон. Документов при мужчине не оказалось, но словесный портрет и фотографии не оставляли никаких сомнений: это был Иннокентий Сергеевич Кайлинский.
Не вызывала сомнения причина смерти: ножевое ранение в сердце и множественные переломы, последствия того, что тело Кайлинского катилось вниз по насыпи. Убили, а затем выбросили из вагона. Случилось это почти наверняка ночью, когда один из скорых поездов проходит этот участок дороги.
Изначально было яснее ясного: дело безнадежное, глухой висяк. Ни линейщикам, ни кислогорской милиции заниматься им и портить себе отчетность не хотелось. Поэтому пошли затянувшиеся чуть ли не на месяц межведомственные разборки, в которых победило ГУВД города Кислогорска. Аргументация простая: да, постоянно проживал Иннокентий Сергеевич, конечно же, в Кислогорске. Но убили-то его не в городе, а в полосе отчуждения, в поезде, на территории совсем другой губернии. Труп обнаружил путевой обходчик, первичный протокол составили сотрудники линейного отдела. Вот пусть они, совместно с транспортной прокуратурой, этим убийством и занимаются. Или в крайнем случае работники ГУВД города Саратова.
Словом, расследование если и велось, то формально и для вида. Что неудивительно: мотив просматривался простейший. Убийство с целью ограбления. Скорее всего, жертва пыталась сопротивляться, ну вот и… Печально, но хватает таких инцидентов на российских железных дорогах. Только вот поймать преступника в подобных случаях безумно сложно. Свидетелей нет, своей визитной карточки убийца на теле жертвы не оставил… Чего там говорить? Сделал преступник свое черное дело и растворился среди просторов родины чудесной. Соскочил на ближайшем полустанке и рванул в направлении на все тридцать два румба, вот и лови его по всей России от Мурманска до Владивостока. Случается, что ловят. Но только по горячим или по совсем свежим следам.
– Стас, логику кислогорских ментов я понять могу, – сказал тогда, в понедельник, Гуров. – Никому не хочется вешать на шею такой груз, да и работать черт знает за сколько километров от родной конторы – удовольствие невеликое. Логику транспортной милиции тоже: линейщикам просто не за что ухватиться, ничего, кроме трупа, у них нет. Но я уверен: тут не простое разбойное нападение с ограблением, как все считают! Корешки этого убийства тянутся в Кислогорск. Прямых оснований нет, но вот подсказывает что-то мне…
