Владимир Безымянный - Загадка акваланга
— Не беспокойтесь. Я не из болтливых.
— По мне, так пусть лучше карманы выворачивают, чем в вытрезвитель или, чего доброго, на несколько суток… А так — паспорт покажет, «штраф» заплатит… И все шито-крыто. Иногда и домой подвозят. Прямо такси!
— Да уж, комфорт, — майор про себя ругнулся.
— Я это к тому, что вчера тоже какая-то машина шумела прямо под окнами. Как раз программа «Время» шла. Слышала, как калитка хлопнула, но не встала… Много чести его гостям…
— И часто у него приятели бывали?
— А чего не бывать? Выпивка на столе, крыша над головой, жена под ногами не путается… Как не зайти? Это раньше у алкашей кроме стакана ничего не водилось, а сейчас и машины, и всякое. Да и мой за год работы в «Сатурне» не меньше чем «Жигули» пропил.
— Значит, после семи вечера вы мужа не видели? И кто приезжал, тоже не знаете?
— Ну, ясно же… Да если бы он человеком был, я бы и гостей не чуралась. А то куражится при них… Не раз бывало: сготовишь бешбармак, принесешь чаю, а он как вызверится: «Кто просил, дура!» — при воспоминании о прежней обиде у Марии Умаровны мелко задрожала нижняя губа. — Еще и с матеркам… А сам доволен… Еще бы — повелитель, с женщиной справился!.. А мне перед людьми, хоть они и пьяницы, ей-богу, стыдно…
Кое-какие сведения о Сербаеве майор все же получил, но, видя, что ответы на вопросы все более становятся похожи на пространные монологи о пагубном действии горячительных напитков, стал прощаться:
— Спасибо, большое спасибо вам, Мария Умаровна. Передайте мужу, когда появится, чтобы срочно зашел или позвонил. На всякий случай оставляю номер телефона. Может, побеседуем вместе, устроим подлечиться. Стыдиться здесь нечего.
* * *
Исчезновение Сербаева и неявка Фришмана с документами кооператива беспокоили майора. «А не заехать ли мне к председателю „Сатурна“ домой?.. — подумал он и решил, — нет, лучше посоветоваться с Куфлиевым, чтобы случайно не спутать его планы».
Войдя в кабинет капитана, Корнеев мысленно похвалил себя за предусмотрительность. Куфлиев оживленно беседовал с Фришманом. Откровенное уныние читалось на его все еще румяном, но за ночь поросшем редкой неопрятной щетиной лице. Куфлиев же, наоборот, был улыбчив и язвителен.
— Разрешите доложить, Игорь Николаевич. Вы имеете счастье видеть перед собой гражданина Фришмана, которого прождали целую вечность сегодня утром. А он, видите ли, имел намерение оставить у секретаря документы и скромно удалиться в неизвестном направлении. Скромность, скромность-то какова! Деликатность — редчайший дар в эпоху всеобщей гласности! И не повстречай я его десять минут назад у выхода, пришлось бы отложить нашу беседу, обещающую быть столь содержательной.
Корнеев подсел к столу, отодвинув в сторону портативную пишущую машинку и поправив вентилятор таким образом, чтобы воздушный поток попадал и на него.
— Значит, я не помешаю?
— Ни в коей мере. Скорее, наоборот.
— А вот Борис Ильич что-то не выражает восторга. Он, наверное, опасается, что я захочу узнать причину его опоздания. Ну, надеюсь, что не легкомыслие тому виной.
— Я уже говорил товарищу капитану, что, как назло, пробил два колеса одно за другим. Сами знаете, как вулканизируют… Хорошо, камеры запасные были. Пришлось перемонтировать… Кошмар! Кто у нас «волговской» запаской поможет? Частных не густо, таксисту план гнать надо, а не благотворительностью заниматься…
— Ага, — заметил не без яду капитан. — Так все ваши беды от того, что приходится пользоваться «Волгой»?.. Тяжело, конечно, понимаю. Но — пора и за дело. В выписке, полученной мною сегодня в банке, — последняя банковская операция «Сатурна». Хотелось бы поподробнее узнать о судьбе злосчастных ста тысяч.
— Деньги получил Ачкасов. Лично я их не видел и в руки не брал, — коротко ответил Фришман и опустил голову.
— Выходит, что кооператив ограблен бухгалтером?.. то ж вы до сих пор молчали?.. Подавайте заявление — будем расследовать. Вы гарантировали благополучную доставку денег, почему же государство должно страдать? Не дай бог, ограбили бы банк — вы бы не приняли никаких оправданий. И что за необходимость такая возникла — снимать почти всю сумму, оголяя счет?
— Лично у меня — никакой. Я и в банк не вхож — пропуска нет. Да и желания. Вся эта казуистика — штампы, подписи, марки, бланки. Не успеешь оглянуться — завернут платежку, что-то не так. А не то и просто вспомнит кто-нибудь, что с праздником забыли поздравить.
— Попрошу вас остановиться на взятках. Вы ведь согласны, что место вымогателей должны занять честные люди?
— Талгат Мухтарович, мы ведь не на митинге… У Ачкасова, разумеется, было несколько платежных поручений и требований с моей подписью — на случай, если какое-нибудь забракуют. А печати вообще всегда у Ачкасова хранились.
— Но ведь он должен был держать их в сейфе.
— Как я мог не доверять собственному бухгалтеру?.. Талгат Мухтарович, заявление о пропаже денег я вам вручил. Вы специалист, вам и карты в руки.
— Вы правы, Борис Ильич…Будем искать, поверьте, не менее тщательно, чем искали бы государственные. Тем более, что в значительной степени так оно и есть: с этой суммы вы должны уплатить около тридцати тысяч налога.
— Несомненно.
— И с государством я вам советую все-таки рассчитаться. Время уплаты налогов за второй квартал уже прошло. Сегодня у нас…
— Тринадцатое, — подхватил Фришман. — Не мое число. Вечно у меня проблемы с тринадцатым, — он извлек из щегольского кейса несколько бланков и протянул Куфлиеву. — Из этого следует, что сегодня я внес на счет кооператива «Сатурн» паевым взносом двадцать семь тысяч своих кровных. А вот проведенные банком платежные поручения по налогам: с прибыли за квартал, отчисления на соцстрах и даже подоходный, как если бы взятое Ачкасовым было выдано в качестве зарплаты… Таким образом, на нашем счету осталось всего сто рублей, но с бюджетом мы в расчете.
— Неплохие у вас заработки, если эдакую сумму запросто внесли.
— Врагам бы моим так запросто. С кровью оторвал. А насчет заработков — товарищ капитан в курсе. Все законно, документы в порядке.
— Как же, как же, — Кулиев открыл верхнюю папку из стопки, — особенно резко заработки пошли вверх с тех пор, как с заводом сотрудничать начали. Что, выгодно детали упаковывать?
— Разве по зарплате не видно?.. Впрочем, должен признаться, что работа тяжелая, кропотливая, изнурительная… Но жаловаться грех. Не знаю, правда, как дальше…
— И это понятно, — сверкнул зубами Куфлиев. — Кто еще будет так принимать выполненную работу, как покойный Юлеев? Нетрудно догадаться, что такие головокружительные номера больше не пройдут — кому охота рисковать, когда ОБХСС рядом ходит. Вот почему и заявление о пропаже не спешили подавать. С такой работой и сто тысяч недолго наверстать.
— Не очень понимаю, на что вы намекаете? Кажется, речь идет о какой-то противоправной деятельности? Тут, конечно, нужны доказательства и доказательства, — Фришман явно наглел. — Хорошо бы еще и свидетелей, Юлеева, например… Ох, ради бога, простите. Совсем упустил из виду, что бедолаги уже нет в живых.
Корнеев с любопытством посматривал то на Фришмана, то на Куфлиева, пока не решил вмешаться:
— Вы, по-моему, как-то расслабились, товарищ председатель. Так сказать, немного потеряли ориентацию. Но послушать любопытно. Редко кто из приглашенных сюда бывает так раскован и независим. Рад, конечно, что дела кооператива в порядке, но меня интересует другое — куда это подевался ваш ревизор? Нет ни дома, ни на работе. Или у вас свободное посещение?
Куфлиев оторвал взгляд от бумаг:
— Мне тоже есть о чем поговорить с обладателем довольно затейливой подписи в акте проверки собственного кооператива. Да и в протоколах набор автографов ограничен: Фришман, Ачкасов, Сербаев. А, собственно, чего это я? У вас ведь и членов кооператива больше нет. Все остальные — по трудовым соглашениям. Вы даже жену свою не приняли, — листал бумаги Куфлиев. — Испугались, должно быть, что долю в прибылях потребует?.. Вот и Юлеёв с супругой пять же — по договору… Ну, Луков — само собой. Он всегда предпочитал держаться в тени. Прекрасная позиция… Так… мужчин больше в списке нет. Зато еще ять женских фамилий… Коробова Светлана Николаевна, в некотором роде вдова Леонида Викторовича… Если не ошибаюсь, это из ее дома Юлеев отправился в небытие?
— Не ошибаетесь, — насупился Фришман.
— Четверых женщин я видел сегодня в кооперативе, — вставил майор. — Трудятся.
— И Коробова? — изумился Куфлиев.
— Как же!.. — опередил майора Фришман. — Станет Светка ручки марать!.. А так все законно. Кооператив из трех членов допускается… Исполком разрешил брать на каждого троих по договору. Нетрудно сосчитать… А вот Сербаев — парень непредсказуемый. Как с ним дальше быть — ума не приложу.
— Это верно. Но меня интересует другое — как же вы теперь будете работать без материала? Завод, пожалуй, теперь не то что «левак», но и за деньги откажется отпускать ткань… Из-за вашей «экономичной» транспортировки агрегаты один за другим идут с браком. Заказчики вопят, штрафы, естественно. Думаю, найдут они себе партнера понадежнее, или, на худой конец, своими силами обойдутся.
