Ольга Баскова - Близнецы по несчастью
– Вот и умница, – ее слова принесли мне несказанное облегчение.
Она быстро взглянула на золотые часики, усыпанные бриллиантами:
– Пожалуй, мне пора. Не хочется оставлять тебя одного, но… – женщина всплеснула руками, – мой муженек имеет отвратительную привычку появляться без предупреждения.
Я опасливо поежился:
– А сюда он часом не заявится? У него случайно нет привычки появляться в загородном доме неожиданно для самого себя?
Она усмехнулась:
– Не волнуйся, пожалуйста. Эту фазенду он, кстати, терпеть не может. У нас еще несколько особняков на Южном берегу. Вот там он и тусуется со своими друзьями и подругами.
Мои зубы клацнули, как крышка старых карманных часов.
– Ты сказала – подругами? Мне не послышалось?
Валерия опустила ресницы, длинные, загнутые кверху без помощи всякой супертуши – мечта любой кинозвезды:
– Да, именно так я и сказала.
Крупная прозрачная слеза покатилась по абрикосовой щеке. Достав из кармана платок, я осторожно, словно драгоценный камень, убрал ее. Моя покровительница смущенно отвернулась, стыдясь минутной слабости:
– Все нормально. Не обращай внимания.
Я прекрасно понимал Валерию. Претендентка на кресло мэра должна быть сильной и стойко сносить все жизненные невзгоды, в том числе и измены мужа. Однако даже самые стальные нервы дают сбои. По опыту я знал: в таких ситуациях лучше ничего не говорить, иначе эта женщина, уже, наверное, пожалевшая о минуте слабости, возненавидит человека, ставшего невольным свидетелем проявленных ею чувств, которые она тщательно скрывает под маской железной леди. Минуты две мы молча стояли посреди комнаты. Наконец она произнесла, не глядя в мою сторону:
– Мне пора. Каковы твои планы на завтра?
– Сначала позвоню старичкам, – отозвался я. – Постараюсь выяснить, что им известно о дневнике и посчастливилось ли Коваленко обнаружить вторую часть. Попутно спрошу, о чем говорил с ними мой знаменитый коллега.
Валерия кивнула:
– Я свяжусь с тобой. Удачи.
Глава 10
Валерия
Вернувшись домой, в огромную шестикомнатную квартиру (Борис, купив в свое время две трехкомнатных, превратил их в просторные хоромы), она подошла к шкафчику с лекарствами, достала упаковку успокоительного и проглотила сразу две таблетки. Разговор с Никитой и невольное упоминание о муже привели женщину в то состояние, которого она больше всего боялась. Тягостные воспоминания детства и юности снова нахлынули, как лавина из кратера вроде бы успокоившегося вулкана. Она вспомнила мать Серафиму Григорьевну и отца Виктора Георгиевича Ярцевых, двух неудачников, получивших в свое время профессии инженеров, долгое время сидевших на грошовой зарплате и из-за этого ненавидевших всех, кто сумел устроиться в жизни. Валерия никогда не понимала родителей. Что, спрашивается, мешало им получить второе образование, дававшее возможность хороших заработков? Преданность своей профессии? Гордость? Эти громкие, но пустые слова вызывали смех, как и их дальнейшие действия. Конструкторское бюро, в котором оба честно трудились несколько лет, не то чтобы совсем закрыли, но объявили работникам, что отныне они не будут получать зарплату до определенного времени, пока не нормализуется обстановка, и всех отправили в отпуск без содержания. Однако Серафима Григорьевна и Виктор Георгиевич продолжали каждый день ходить в КБ с каким-то маниакальным упорством, вероятно ожидая чуда. Чуда не происходило. Деньги, накопленные за годы безупречного труда, закончились: они вообще имеют привычку заканчиваться в самый неподходящий момент. Ярцевы очутились на грани нищеты. И в тот момент, когда это было наименее желательно для них обоих, Серафима Григорьевна забеременела. Валерия, слушая рассказы матери, ни капли не сомневалась: если бы та не страдала гинекологическими заболеваниями, мешавшими регулярности некоторых естественных проявлений организма, то обязательно сделала бы аборт, не моргнув и глазом. Однако когда женщина узнала о том, что станет матерью, срок был уже достаточно большим. Лечащая врач категорически отказалась говорить на темы, связанные с прерыванием беременности. По дороге из консультации Серафима Григорьевна пыталась броситься под машину, но опытный шофер, вовремя заметив особу с безумными глазами, рванувшую на красный свет, вовремя затормозил, а потом, усадив истерично рыдавшую самоубийцу на пассажирское сиденье, доставил прямиком в объятия мужа. К удивлению расстроенной супруги, Виктор Георгиевич воспринял новость не столь трагически.
– Когда-нибудь все равно нужно заводить детей, – он погладил жену по животу. – И мы не одиноки на этом свете. Выход есть из любого положения. Конечно, мне, инженеру первой категории, не хотелось бы разгружать вагоны, да, видно, ничего не поделаешь. А ты напиши своим родителям. Пусть высылают все, что уродится на их огороде.
Слыша спокойную и уверенную речь супруга, Серафима немного успокоилась. В самом деле, может, все не так плохо?
На следующий день Виктор, привыкший держать слово, дал жене клятвенное обещание не брать в рот спиртного (ее представления о представителях этой профессии ассоциировались с законченными алкашами) и устроился в овощной магазин грузчиком. Женщина, написавшая по его настоянию матери, тоже решила поспособствовать накоплению денег, которые так скоро понадобятся, и нашла работу продавца в киоске. Правда, продержалась она там недолго. Самолюбивая и завистливая, Серафима не выдержала общения с подругами, подходившими к ней за газетами и взахлеб рассказывавшими о своих успехах.
– Для нас потеря работы означала новый этап в жизни, – тарахтела бывшая коллега Мила. – Муж занялся бизнесом и пошел в гору. Сейчас мы приобрели иномарку и подумываем купить загородный дом. А ты, бедняжка…
В такие минуты «бедняжке» было до слез жаль себя. В конце концов, решила она, пусть работает мужчина. Ссылаясь на плохое самочувствие, она объявила Виктору о том, что уходит с работы. Супруг не сказал и слова. Впрочем, здоровье Серафимы действительно оставляло желать лучшего. Мучительный, изнурительный токсикоз превратил цветущую женщину в скелет с обтянутым желтоватой кожей лицом и тонкими, почти прозрачными ручками и ножками. Анализы крови показывали низкий гемоглобин. Будущая мать нуждалась в хорошем куске парного мяса, да только как его купишь на те копейки, которые приносил муж? Суп из костей – вот что она могла себе позволить. Постоянные мысли о том, как они проживут на нищенскую зарплату с ребенком, довели будущую мать до депрессии. Виктор Георгиевич после работы не хотел возвращаться домой, зная: его встретит болезненно худая, отдаленно напоминающая его жену женщина с вечно мокрыми от слез глазами и постоянными жалобами как на здоровье, так и на проклятую жизнь. Однако он решил держаться до конца и помогать супруге преодолеть кризис. До рождения ребенка оставалось меньше месяца.
Роды начались преждевременно. Сначала Серафиму пронзила сильная боль, потом отошли воды. Поддерживая огромный живот, она доползла до телефона и вызвала «Скорую», успев до ее приезда нацарапать записку на клочке бумаги. Придя с работы, Виктор Георгиевич сразу помчался в роддом, но его не пустили. Роды были трудными и мучительными. Наконец после двух часов непрекращающихся схваток на свет появилась четырехкилограммовая девочка.
– У вас дочь, – хлопнув малышку по белой попке и вызвав пронзительный крик, объявила акушерка. Молодая мать, с облегчением вздохнув, хотела отвернуться к пахнувшей хлоркой стене, чтобы немного вздремнуть. Не за горами были бессонные ночи.
Медсестра подогнала каталку:
– Сейчас мы отвезем вас в послеродовую.
Попытавшись подняться, Серафима Григорьевна снова схватилась за живот и застонала. Сестричка захлопотала вокруг роженицы:
– Что такое?
Подбежал испуганный врач, осмотрел пациентку и закричал:
– Идет второй ребенок! Тужьтесь, дорогая!
От его слов женщине стало не по себе. Какой второй ребенок? Откуда он взялся? Свою дочь она уже родила. Врач, наверное, ошибается. Больше там никого не может быть.
Акушерка обмакнула салфеткой мокрое от пота лицо Серафимы. Доктор повторил уже резче:
– Вы слышите меня? Тужьтесь, вам говорят.
Рот открылся в беззвучном крике:
– Я не хочу!
Седой гинеколог и его ассистентка ее не поняли:
– Потерпите немного, милая.
Она сдвинула ноги:
– Этот ребенок не родится.
Медики переглянулись:
– То есть как? Что вы такое говорите?
Женщина упрямо стояла на своем:
– Его не будет. Он нам не нужен.
Акушерка всплеснула руками:
– Как вы можете?
Врач, сделав ей знак молчать, доброжелательно спросил:
– Но почему? Многие хотят двоих детей и даже идут на риск, рожая второго. А у вас уже готовые детки.
Серафима расплакалась:
– Вы не понимаете… Мне нечем будет их кормить.
