Наталия Левитина - Стопроцентная блондинка
Имя художника ни о чем ей не говорило. Вот если бы под картиной значилось «Нольде» или «Поллок», Настя пусть и с трудом, но вспомнила бы, чему ее учили в Гуманитарном институте.
– Вы незнакомы с творчеством Атаманова? – всплеснула руками сотрудница.
– Нет, – вздохнула Настя.
Как ни грустно было признавать, но в последние годы она пристально знакомилась только с творчеством известных кутюрье. И штудировала не Фолкнера или Гессе, а модные романы, рекомендованные к прочтению дамскими журналами и обычно совершенно никчемные.
– Атаманов… Он откуда?
– Наш земляк. Но выставляется и в Москве, и даже в Европе. Вероника Владимировна занимается карьерой Атаманова.
– Его персональная Гертруда Штайн[4].
– Не поняла?
– К слову пришлось. Скажите, а Вероника Владимировна так ловка в части продвижения талантов?
– Вероника Владимировна – гений. Она прирожденный арт-дилер. И «Фонтенуа» – ее собственность.
– Муж, наверное, подарил?
– С какой стати? Муж здесь ни при чем. Вероника Владимировна создала ее своими руками. Десять лет назад открыла маленький художественный салон. Дела пошли. И сейчас мы, тьфу-тьфу, процветаем.
– Но на вашей зарплате это не особенно сказывается, – напомнила Настя.
– Да, – вздохнула сотрудница. – Но я не жалуюсь!
Анастасия замолчала. Она рассматривала картины Атаманова и одновременно сопоставляла жизненные успехи Вероники Владимировны с собственными. У той, вероятно, тоже было художественное образование. Она бы не занялась галеристикой, если бы не разбиралась в направлениях и стилях живописи. А Настя бросила вуз после трех курсов, уверовав в бесперспективность выбранной профессии. Достижения Вероники Владимировны утверждали обратное.
«С Вероники Владимировны наверняка осыпается краска и падают запчасти, – злорадно подумала Настя. – А я молода. Прямо сейчас начну шевелиться и к ее годам превращусь в успешную леди!»
– А сколько лет вашей начальнице? – небрежно поинтересовалась Настя. – Наверное, за пятьдесят?
– Да что вы! Ей всего тридцать два…
«Тридцать два! – ужаснулась Анастасия. – Вот так! Мне скоро двадцать девять, и я никто. А она владеет шикарной галереей и ловко впаривает богачам картины стоимостью тридцать тысяч евро! У нее опыт, связи. Наверняка частенько бывает и в Тейт, и в Стеделийк[5]. А я четыре года оттрубила в отделе маркетинга и не приобрела абсолютно никаких знаний. Удостоилась от Бердягина звания тупой мартышки. Чем же я занималась все эти годы?»
И Настя застыла на месте – а она уже вышла на улицу, – вычисляя правильный ответ. Да, объясните, чем она занималась все это время? Ведь не училась, не делала карьеру, не выращивала ребенка… И самые ценные годы – годы здоровья, молодости и оптимизма – растворились в прошлом, не принеся никакой пользы ее будущему.
– О-о, – удрученно прошептала Настя. – Вспомнила… Я готовила ужин, делала массаж и исполняла танец живота. Вот чем я занималась!
Сравнив себя с владелицей галереи, Анастасия испытала отчаяние – от Вероники Владимировны ее отделяла глубокая пропасть.
Но между ними было кое-что общее. Настя не знала, но за внешним благополучием и богатством Вероники таились подавленность и растерянность, – как и в сердце Анастасии. Полгода назад хозяйка «Фонтенуа» развелась с мужем. Сейчас ее жизнь была всецело заполнена другим мужчиной. Но он не принадлежал Веронике, и ее страсть была мучительной и неудовлетворенной…
Она, как и Настя, не торопилась домой – дома никто не ждал. Поэтому Вероника запланировала на восемь вечера визит в салон. Она ударно поработала и надеялась хорошенько расслабиться благодаря шоколадному обертыванию и манипуляциям умелого косметолога.
Включив сигнализацию и опустив жалюзи на окнах галереи, Вероника вышла на улицу. В лицо ей пыхнуло морозным воздухом, засыпало игривыми снежинками. По обе стороны от входа Вероника распорядилась украсить деревья гирляндами, как на Елисейских Полях. Сейчас сотни крошечных огней сияли и перемигивались, создавая праздничное настроение.
Было невероятно скользко. Балансируя, Вероника добралась до припорошенной снегом машины. У нее был элегантный паркетный джип. Автомобиль соответствовал характеру хозяйки – такой же пробивной и целеустремленный.
Проехав всего десяток метров, Вероника притормозила у красного светофора. Машину увело в сторону на обледенелой дороге, и джип ткнулся симпатичной мордой в бампер серебряной «короллы».
«Черт! – подумала Вероника. – На массаж я точно опоздаю».
Четыре месяца Валдаев, сгоняя килограммы, занимался физкультурой. Он взял у Здоровякина гири, штангу, скакалку и вскоре основательно «подсел» на здоровый образ жизни. Теперь он не мыслил себя без ежедневной физической нагрузки. А раньше издевался над Илюшей за его экзерсисы со штангой.
Мышцы Валдаева налились силой и заметно прибавили в объеме. От природы неугомонный, сейчас он и вовсе не мог усидеть на месте – пульсировал, играл.
Кроме темперамента, его порывистость объяснялась и другим фактором: после расставания с Джессикой у Валдаева наступила полоса воздержания. Заботы с фирмой не оставляли времени на девушек. Поэтому в данный момент Валдаев представлял собой сгусток энергии и нерастраченного пыла…
И вот на светофоре его драгоценная «королла» получила под зад.
– Разорву! Убью! Размажу! – прорычал Валдаев, вылетая из машины. Он жаждал битвы. Бряцал копьем, звенел кольчугой. Он явственно ощущал покалывание в костяшках пальцев – ладонь непроизвольно сжималась в кулак и требовала драки.
Но прежде он, конечно, удостоверился в том, что его новенькому автомобилю нанесен колоссальный вред. Хммм… Особых повреждений не наблюдалось. Элегантный зад серебряной красотки остался невредим. Но какому риску она подверглась!
Саша ринулся к джипу, налетевшему на «тойоту-короллу». Неумелый автолюбитель, очевидно подозревая неадекватность Валдаева, не спешил выходить из машины. Мягко отъехало вниз тонированное окно. Симпатичная светлоглазая брюнетка с вызовом посмотрела на сыщика.
– Что там у вас? – презрительно оттопырив губку, спросила она. – Бампер? Сильно? Ой, ну что за напасть… Вы, вообще, могли бы не стоять под светофором так… так…
– Как?!
– Так ровно! – возмутилась Вероника. – Стояли бы немного боком! Тогда я бы прошла по касательной.
– По касательной? – уточнил Валдаев. Он улыбнулся.
– По касательной!
Александр захохотал. Хорошенькая брюнетка смотрела на него с недоверием. Она ведь тоже готовилась – если не к драке, то хотя бы к тяжелому нравственному противостоянию. А потерпевший ржал, как лошадь Македонского.
От гнева Валдаева не осталось и следа. Нужно было его знать! Увидев милое личико, белую шею в пушистом вороте расстегнутой куртки, он простился с ролью буревестника, взывающего к буре, и превратился в пылкого юношу.
Брюнетка наконец-то соизволила выйти из автомобиля. Пока она выбиралась, Валдаев совершенно развеселился. На его щеках играли ямочки, в глазах сияли огни. Он увидел дичь и сделал стойку.
– Что? – с подозрением посмотрела на участника ДТП Вероника. – Вы не сердитесь? О, тут вмятина!
– Где вмятина?
– Вот.
И действительно, бампер автомобиля едва заметно деформировался. Для автолюбителя это было настоящим горем, учитывая, что «королла» находилась в грудничковом возрасте.
– Да ерунда! – махнул рукой Валдаев.
Умная девица лелеет единственную шубу, но в гостях небрежно сбрасывает доху на руки поклонников, якобы совсем не заботясь о ней. Так и Валдаев… Он не показывал, каким трудом далась ему эта «королла». Словно имел целый парк автомобилей и сегодня выехал в город на самом заурядном.
– Не видно же. И ладно. Мелочи.
– Какой вы… – удивилась Вероника. – Необычный!
– Разве?
– Другой на вашем месте изошел бы слюной, оглашая окрестности воплями и проклятиями. Представляю, что я бы услышала! Что купила права, что не умею ездить, что женщине место у плиты, а не за рулем автомобиля!
– Ну, я так не считаю. Вы отлично смотритесь за рулем этой машины.
– Вы серьезно?
– Абсолютно. И потом… Гололед! Я же понимаю!
– Вы не перестаете меня удивлять. Вы снисходительны к чужим промахам.
– Постойте, а ведь это вы сейчас выходили из галереи?
(Валдаев как раз поравнялся с «Фонтенуа», когда Вероника опускала жалюзи. Он не видел лица женщины, но успел отлично рассмотреть ее ноги. Несмотря на мороз, хозяйка галереи щеголяла в юбке чуть выше колена и сапогах, изящно обтягивающих голени. Валдаев даже ощутил смутное томление. Вероятно, его восхитила идеальность форм. Природа талантливо поработала с телом Вероники – как Модильяни с портретами любовниц – четкие линии, безукоризненная гармоничность.)
– Да.
– Вы там работаете?
