Джеймс Чейз - С/С том 8. Никогда не знаешь, что ждать от женщины. Снайпер. Двойник
Она отпила глоток и взглянула на меня. У нее была привычка разглядывать окружающее сквозь полуопущенные ресницы.
— Почему я должна демонстрировать душевный стриптиз? Хватит с меня и телесного!
— Потому что этого хочу я, иначе прекратим все рассуждения о пудренице.
Ее взгляд с моего лица переместился на стены. Выражение ершистости прошло, уступив место задумчивости и некой отрешенности.
— Мой отец владел маленькой фермой в Оклахоме. У меня было четыре брата и пять сестер. С тех пор как себя помню, наша жизнь была очень тяжелой. Хозяйство постепенно приходило в упадок. Отец делал все возможное, чтобы спастись от краха, но безуспешно. Жизнь матери была еще безрадостнее, чем у отца. Нищета угнетала и обозлила ее. Дети росли полуголодными и диковатыми — так считали соседи. Когда мне было пятнадцать, отца нашли мертвого. Он лежал лицом в луже, видно, захлебнулся по пьянке. После его смерти наша семья распалась. Я нашла место посудомойки в придорожном мотеле, мимо которого неслись грузовики денно и нощно. Как и все девчонки в моем возрасте, я мечтала о Голливуде. Сначала стану статисткой, потом меня заметит какой-нибудь продюсер и сделает кинозвездой. Я поделилась планами с одним шофером, и он сказал, что в этом есть резон: с такой мордашкой и фигурой — это проще простого. И он предложил поехать с ним в Лос-Анджелес. Конечно, мое согласие составить ему компанию должно было быть предварено простенькой операцией в копне сена позади мотеля. «Господи, — думала я, — мне не придется больше мыть кучу грязных тарелок и реагировать на щипки водителей». Он обманул меня: копна была, а совместной поездки — нет. Все-таки я добралась до Голливуда. Позднее. Дорога заняла почти три недели. Я тряслась в кабинах попуток и прибыла в столицу кино в непоколебимой уверенности, что передо мной откроются все экраны Америки. Потом нашла место в шикарном кафе напротив киностудии «Парамаунт». После нескольких попыток меня согласился взять на кинопробу один не очень знаменитый режиссер. После уик-энда в кемпинге он честно сказал, что, несмотря на внешность, мне нечего делать на съемочной площадке. Он показал мне пленку с записью, и я с ним вынуждена была согласиться. Но искренне желая помочь, он рекомендовал меня Герману. «У Германа, — сказал он, — есть слаженный коллектив из девушек, которых охотно приглашают на мужские вечеринки. Плата каждой — полтысячи за вечер. Все, что приходится делать — принять ванну из шампанского, искупаться в аквариуме с вином, потанцевать на столе в одном лифчике или еще что-нибудь в подобном роде…» А уж два приглашения в неделю режиссер мне гарантировал непременно. И я дала согласие. Быстро освоила новое занятие, и отбоя от желающих не было. Я зарабатывала кучу денег, но и тратила прилично. Ты, Флойд, сам знаешь — зелененьких всегда не хватает. Тогда Герман предложил одно выгодное дельце…
Рассказывая все это, Веда смотрела на стену, словно боялась встретиться со мной взглядом. Она закурила и продолжила:
— Он сказал, что надо исполнить сольный номер в доме Линдснея Бретта. Я не подумала ничего плохого, уже привыкла разъезжать по городам, часто менять квартиры и поклонников. Позже Герман намекнул, что я могу заработать гораздо больше, чем обычно, если разузнаю комбинацию шифра на сейфе. Сперва я решила, что он шутит. Никогда прежде он не предлагал ничего подобного. Но он не шутил. Десять тысяч, если я достану секрет. Я ответила, что подумаю над его предложением.
Веда прошлась по холлу, демонстрируя фигуру. Ее фигура, без преувеличения, могла свести с ума любого мужика.
— В конце концов я решилась. Все сошло гладко. Бретт открыл сейф и показал друзьям недавно приобретенный бриллиант. Комбинация была на карточке, которую нетрудно было изъять из его портфеля и переписать. Он жутко нарезался, да и остальные мало чем от него отличались. Я попросила показать сигнальную систему, и он распушил передо мной хвост, демонстрируя ее возможности. Еще я умудрилась сделать слепок с ключа от служебной двери…
— Скажи честно, Веда, ты и вправду разгуливаешь во сне?
Она рассмеялась:
— Это одно из тех редких занятий, которыми я не владею.
— Что было потом?
— Рассказала все Герману. Он был очень доволен, до тех пор пока я не выставила претензий.
Веда поджала губы и наморщила чистый лоб.
— Для того чтобы узнать комбинацию, он должен ввести меня в курс дела.
Я насторожился:
— И он согласился?
Она пожала плечами:
— А что ему оставалось делать? Не сразу, но согласился. Он поведал, для чего ему пудреница и что он собирается с ней делать. Сказал, сколько она стоит и как обратить ее в наличные. За шифр Герман пообещал мне треть вырученной суммы.
— И все-таки объясни простофиле Флойду, зачем Герману именно пудреница? — сказал я небрежным тоном, но ушки у меня оттопырились изрядно.
— А тебе зачем? Пудреницы нет вместе с сейфом.
Я решил действовать напрямик.
— Одной тебе с этим делом не справиться, так что договаривай до конца, милая.
— Ты уверен, что я на твоей стороне, а не на стороне Германа?
— Но ты же спасла меня от него!
Веда усмехнулась:
— Ну, ну, попробуй угадать почему?
— Ты, лапочка, догадалась, что Герман лишит тебя доли, да и знала, что за человек Паркер. Заполучив пудреницу, они запросто могут свернуть твою прелестную шейку, а потом заставят нырнуть в бассейн…
В ее глазах зрела какая-то подспудная мысль.
— Это забавно. Продолжай, Флойд!
— Тебе пришло в голову, что половина всегда больше трети, и, когда появился я, ты сообразила, что это именно тот парень, который может провернуть это дельце вчистую. Когда я вернулся после взрыва с пустыми руками и понес ахинею, у тебя хватило ума сделать ставку на меня.
Веда выпятила и без того высокую грудь:
— Я готова продать тебе сведения о пудренице в два раза дешевле, чем Бретт, если он, конечно, захочет их продать.
Я зевнул:
— Вот что, малышка, пора спать. На сегодня хватит информации.
Беспокойство прошмыгнуло в ее глазах.
— Тебе не нужны мои сведения?
— Я поразмышляю об этом в постели, дорогая, — ответил я и взял за руку, чтобы отвести в спальню. — Возможно, смогу обойтись и без них.
— Нет, не сможешь! — сказала она, вырывая руку. — Не зная того, что знаю я, пудреница — пустой номер.
— Да что ты говоришь? — проговорил я ехидно, пытаясь усадить ее на кровать. — У меня голова устроена не так, как у большинства людей. Не забывай, киса, я все-таки детектив. Находить отгадки — моя профессия.
Веда сопротивлялась отчаянно. На щечках проступил гневный румянец.
— Я хочу половину! — сказала она, когда я почти уложил ее на одеяло.
— Не отвлекайся, пожалуйста, родная. Сейчас мне не до дел, намереваюсь немного развлечься!
— Не рассчитывай, подлец, что добьешься от меня этого, — сквозь зубы процедила Веда, пытаясь ослабить мой решительный напор, но только не в ее кулачках была сила. — Оставь меня, я позову на помощь!
— Валяй, крошка, — ответил я. — В этом здании всегда кто-то кричит. Крик — это часть интерьера. Ори сколько душе угодно.
— Флойд, ради Бога, оставь меня!
Я расслабился, а Веда воспользовалась этим и двинула меня по шее. Я не остался в долгу — девчушка улетела к стенке. У меня было плохое настроение, и иногда я бываю достаточно жестким. Пора было показать, на что я способен.
— Ай-яй-яй! — воскликнул я, наклоняясь над девушкой. — Неплохой замах. Покуражилась малость, моя прелесть? Надеюсь, мой весомый аргумент в споре доставил тебе массу удовольствия!
— Грубая скотина! — завопила она.
Побарахтавшись, она встала и снова врезала мне, теперь уже очаровательной ножкой. Потом попыталась укусить, но без особого успеха. И тут ее руки безвольно соскользнули с моих плеч — Веда прижалась ко мне так крепко, словно боялась отпустить одного на волю. Ее губы потянулись вверх и вскоре оказались на одном уровне с моими. Глаза блистали, как звезды.
Как я уже упоминал, женщины — любопытные существа.
Глава 7
Резкий телефонный звонок заставил меня проснуться. Маленький шаловливый зверек рядом в постели навострил ушки.
— Нет и намека, что у нас пожар, — заметил я. — Это всего лишь обычный телефон.
Веда высвободилась из моих объятий. Так как аппарат находился с ее стороны, она хотела взять трубку. Я перенес руку через ее обнаженную грудь и прошептал:
— Я сам буду говорить, детка.
Мне нужно было на что-нибудь опереться, и я нежно поставил локоть ей на живот.
— Манеры у тебя, Флойд, как у поросенка, — проворковала Веда, — хотя, пожалуй, мое сравнение может поросенка обидеть.
Я свирепо улыбнулся, обнажив десны, и снял трубку.
— Спустись, Флойд. Крышка прыгает так, что может соскочить с чайника. Но я придержу ее до твоего прихода.
