Станислав Гагарин - Черный занавес
– Да, – сокрушенно сказал Гуков, – на своем «Жигуленке» Муратов обошел твоих ребят. Они ведь его потеряли, и мы до сих пор не знаем, где был Муратов в течение двух часов.
– Я думал, что ты спросишь его об этом, Андрей?
– Зачем? Чтоб раскрыть наблюдение за ним? Пусть пока резвится свободно.
– Ладно, – сказал Вадим Николаевич, – с Муратовым пока оставим. Ты мне скажи, что за хитрую акцию ты проводишь вдвоем с моим Мелешиным?
– Уже пронюхал… Неплохо у вас поставлена служба, товарищ начальник. Или сам Мелешин доложил?
– До Мелешина я еще доберусь! – притворно суровым тоном произнес Королев. – Ишь ты! Служит исправно чужому дяде, а про дорогого и близкого товарища начальника забыл! Ну и ты тоже хорош… Заимел какие-то собственные соображения и разрабатываешь их втихую. Как это называется, Андрей Иванович?
– Это согласно, Вадим, русской пословице: семь раз отмерь – один раз отрежь… Понимаешь, на голом месте построил гипотезу, на одной интуиции. Тебе рассказать, так ты, старый зубр, смеяться будешь, ничего, кроме эмоций, в этой моей версии нет. А Вася Мелешин – салага, он смеяться не будет. Да я и не посвящаю его во все. Он пока выполняет отдельные поручения, порой не догадываясь об их связи между собой. Ведь одному мне повсюду не успеть.
– Хорошо-хорошо! – перебил Гукова Королев. – Давай пробуй свою интуицию, я в ее существование всегда верил. Только вот сейчас она мне, моя интуиция, подсказывает, что мы оба схлопочем солидные «фитили» от Щербакова, если не разберемся со всем этим в ближайшее время.
– Наш дорогой начальник Щербаков не только на «фитили» горазд, – возразил Гуков. – Я ведь не успел тебе сказать… Из главной нашей конторы мне сообщили, что после установления прежних московских знакомств Ирины Вагай к делу подключились тамошние ребята.
– Это уже что-то, – сказал Королев. – Они там, мы здесь, глядишь, и обложим зверя.
– Давай еще раз посмотрим, как организовано хранение секретной документации в лаборатории «Сигма», – предложил Андрей Иванович. – Может быть, отыщем еще какую щелку…
– Давай посмотрим, – согласился Королев, но в это время в дверь постучали.
Вадим Николаевич крикнул:
– Войдите!
Вошел его заместитель.
– Прошу прощения, – сказал он. – Есть интересная новость. Посмотрите-ка вот это.
– Что это? – спросил Вадим Николаевич
– Письмо на имя Ирины Вагай, – ответил заместитель. – Прибыло с утренней почтой. Отправлено из Москвы четыре дня назад. Отправитель С. Ромова, или, как она себя именует в письме, «Соха».
Королев вытащил листок из конверта, понюхал, хмыкнул, развернул и принялся читать. Гуков подошел к столу, взял в руки пустой конверт и стал внимательно рассматривать его. Вадим Николаевич прочитал письмо, взглянул на Гукова, пробежал глазами текст еще раз. Затем он протянул листок Андрею Ивановичу и сказал:
– По-моему, это тот самый второй кончик веревочки, о котором ты говорил в первый день своего приезда в Рубежанск.
МЕРЛИН ИЩЕТ РЕЗИДЕНТА
– Вы знаете, я так возмущена нашим сыном, что просто места себе не нахожу, Сергей Сергеевич! – проговорила модно одетая женщина средних лет, обращаясь к попутчику, с которым они вот уже вторые сутки ехали в одном купе скорого поезда Москва – Рубежанск.
Ее безмолвный супруг кротко сидел в углу, даже не пытаясь вступить в разговор, который вела его жена с этим вежливым, представительным москвичом, командированным в их Рубежанск.
– Я говорю отцу: «Воздействуй на парня по-мужски. Разве мне, слабой женщине, по силам справиться с этим верзилой акселератом?» Да разве он может!
Она махнула рукой. Семен Гаврилович пожал плечами и виновато улыбнулся.
– Чем же он вас так огорчил? – спросил Сергей Сергеевич.
В бумажнике Сергея Сергеевича лежал паспорт на имя Малахова, удостоверение корреспондента «Советской торговли» и соответствующее командировочное предписание. Спецкор Малахов направлялся в Каменогорскую область для сбора материалов к очерку о лучших людях, работающих в системе потребительской кооперации, и начать свой объезд этого обширного края решил с города Рубежанска.
– Так чем же вас так огорчил ваш наследник? – повторил свой вопрос Сергей Сергеевич.
– Ох и не спрашивайте лучше! Эти мне наследники, Одна беда с ними!.. Закончил он в этом году школу, учился хорошо, подал на исторический в МГУ. На второй день после выпускного бала отправили его самолетом в Москву. И сдал все на «отлично», прошел по конкурсу. Мы так радовались с отцом.
– И что же? – спросил Малахов.
– Через три дня вызывает нас на переговоры и убивает наповал. Решил он, дескать, сам делать историю, а не изучать ее. Перевелся на заочный факультет и подал заявление с просьбой отправить его на эту самую дорогу Сургут – Уренгой. Захотелось ему в тайге поработать. Мы с отцом на самолет – и в Москву. Три дня бились – ни в каную. Так и не сумели уговорить, уехал. Вчера провожали их эшелон. Музыка, цветы, а я только реву и слова сказать не в состоянии… А он, значит, рельсы в тайге… Вместо Ленинских гор… – Она всхлипнула и поднесла платок к покрасневшим и припухшим глазам.
– Ну будет, будет, Маша! – проговорил муж и осторожно провел по ее плечу ладонью. – Успокойся.
– Конечно, Мария Михайловна, не надо расстраиваться, – сказал корреспондент. – Сейчас такое время, молодежь стремится испытать себя, проверить на большом деле. Вот и ваш сын подался туда, где труднее. Вам гордится им нужно. Молодец!
– Вот и я говорю, – начал было Семен Гаврилович, отец будущего строителя заполярной магистрали, но Мария Михайловна грозно взглянула на него, и Семен Гаврилович умолк.
В дверях купе показалась проводница с подносом в руках.
– Чай будете? – спросила она.
– Разумеется! – воскликнул Малахов. – А я так целых два стакана. Люблю побаловаться чайком, московский ведь водохлеб.
– Потом повторите, если что, – сказала проводница, оставила четыре стакана и ушла.
Пили чай, говорили о жизни, но говорила в основном Мария Михайловна, мужчины больше слушали, а когда она решила прилечь, Малахов и Семен Гаврилович вышли в коридор курить и с увлечением беседовали о рыбалке, к коей оба были весьма пристрастны. Потом снова пили чай, затем улеглись спать. А утром, когда подъезжали к Рубежанску, Мария Михайловна написала Сергею Сергеевичу домашний адрес, просила заглянуть к ним:
– Мы живем в коттедже, на Июльской улице, дом шесть, спросите любого, где живет инженер Дынец, моего мужа все знают…
Малахов обещал обязательно навестить этих милых, приветливых рубежанцев, с тем и расстались на перроне.
Малахов вышел на привокзальную площадь, купил в киоске городскую и областную, каменогорскую, газеты, журналы «За рубежом» и «Уральский следопыт». Облюбовав свободную скамейку в тенистой аллее, идущей от вокзала, Сергей Сергеевич присел и углубился в чтение.
Его попутчики, супруги Дынец, давно добрались до своего уютного коттеджа на Июльской улице. Мария Михайловна уже обзванивала подруг, призывала разделить ее сетования по поводу взбалмошного поступка сына. Семен Гаврилович подумывал о том, как ему улизнуть уже сегодня на комбинат, хотя на работу он должен, был выйти только завтра. А Сергей Сергеевич все еще оставался на вокзале.
Посланец Кэйта торчал на вокзале, а потом в сквере, пытаясь обнаружить существование хвоста. Дорога для него как будто была спокойной, подозрительного Малахов – Мерлин не заметил. Но это ничего не значило. Его могли вести от Москвы до Рубожанска самым необычным образом. Ну, хотя бы с помощью тех же Марии Михайловны и Семена Гавриловича, которые вдруг окажутся вовсе не супругами, а сотрудниками контрразведки. А по прибытии в Рубежанск он, Сергей Сергеевич, мог быть передан другим людям, которые и довели бы его до самого резидента – Кулика. Все это учитывал Мерлин и был предельно осторожен. До встречи с резидентом против него почти никаких улик нет. Ну, скажем, фальшивые документы и незаконный переход границы… Ряд цифр, записанных тайнописью… Только вот расшифровать послание, направленное Кулику, чекисты не смогут – нужна книга для расшифровки, а она имеется лишь у резидента.
А вот если его, Мерлина, возьмут во время или после встречи с Куликом, тогда конец… Присутствие у него секретных документов ничем, кроме как шпионской деятельностью, не объяснишь. Правда, он их должен отправить бандеролью – и тогда со всех ног отсюда!.. Но дадут ли ему сделать это?
Сергей Сергеевич поднялся со скамейки и неторопливо направился к зданию вокзала. Он прошел в зал автоматических камер хранения. В зале было пусто, свободных камер достаточно. Малахов оставил в одной из них пузатенький портфель, положил на него сверху плащ – день был солнечный, жаркий – и вышел в зал ожидания. Здесь он словно невзначай остановил проходящего мимо пассажира и спросил, как добраться до центра города. По пути Малахов четыре раза спрашивал дорогу, хотя прямая улица и вела его от вокзала к гостинице «Серебряное копытце». Дважды спрашивал Сергей Сергеевич у встречных и про время. Делал он это не случайно. Ведь если за ним идут по следу, идут так, что он этого пока не может обнаружить, то пусть хоть силы чекистов ослабнут, распылятся. За каждым человеком, с которым он заговорил, вступил в контакт, будет установлено теперь наблюдение – а вдруг это связник Мерлина? Вот и набирал себе Сергей Сергеевич мнимых сообщников: пусть, мол, контрразведчики поломают себе головы…
